Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

Свальд нахмурился. Он не понимал, зачем Хельг поменял тему разговора.

– Я слышал, что это книги из Ойкумены. Сказания давних времен.

– Когда наши войска высадились на побережье Континента, им удалось с ходу захватить несколько городов, не готовых к обороне. Ненадолго, но мы обустроились там. А когда отступали, то вывезли все, что могли, в том числе и библиотеки. Конунгат посчитал, что мы должны знать культуру наших врагов.

– Это я знаю, – кивнул Вермундссон и прямо спросил: – К чему ты клонишь?

– «Великая война» посвящена борьбе, которую народы Континента, не только Ойкумены, вели с Темным Властелином, обитающим в Мировой Язве. Властелин похитил дочь правителя Ойкумены, и это послужило началом войны, которая длилась десять лет. Представляешь, все эти десять лет армии всех стран Континента осаждали Цитадель Властелина и никак не могли его одолеть! Все потому, что возле Мировой Язвы живут различные нелюди, которые приходили на помощь Темному. Много героев погибло в войне, а Властелин и его армады казались неодолимыми.

– И как же им удалось победить? – скептически спросил Свальд. В Темного Властелина он явно не верил.

– С помощью хитрости. – Хельг улыбнулся. – В войсках Континента был герой, который не был ни силен, ни быстр и даже плохо владел оружием.

«Что ж это за герой такой?» – так и читалось на лице Свальда.

– Его звали Идиссей, и он прославился своим умом. Но Гесиомер называл его «хитроумным». Как ты думаешь, как это – хитроумный?

– Это хитрый и умный одновременно. – Свальд пожал плечами. «Тоже мне задача…» – теперь было написано на его лице.

– Можно быть умным, решать дифференциальные уравнения. И при этом не уметь забить гвоздя. Можно быть хитрым – и обманывать людей, чтобы нажиться. И при этом тратить все деньги на глупости. – Хельг внимательно следил за выражением лица Свальда. – Понимаешь?

Свальд задумался. Затем осторожно кивнул.

– Ты хочешь сказать, что хитроумный лишен недостатков просто умного и просто хитрого? – предположил он.

– Лишен недостатков и использует их положительные качества, – поправил Хельг. – Так я считаю. Ты, наверное, думаешь, к чему я все это говорю?

– Есть такое.

– Путь твоего Дома – это путь чести, путь прямого ответа на любой удар судьбы. А мой путь – это путь хитроумия. Я побеждаю и буду побеждать с помощью хитрости. Я обманываю. Я лгу. Я желаю победить любыми способами. Ты готов принести вассальную клятву мне?

– Хельг, этот разговор начинает утомлять. – Свальд поднялся. – Я хочу, чтобы понял и ты: я больше не желаю проигрывать. И я хочу научиться тому, что можешь дать мне только ты. Потому что…

Он не помнил точно, когда впервые услышал, что смысл его существования – честь Дома Огня. В четыре года? В три? В два? А может, еще когда он находился в чреве матери, она шептала будущему сыну, что он должен быть горд честью родиться в главной семье Дома Огня.

Честь.

Что это?

Свальд не знал.

Ему говорили, что честь – это когда Дом Огня велик и все признают его величие. Его убеждали, что честь – это когда все склоняются перед сыновьями Дома Огня. Ему твердили, что честь – это когда Дом Огня гордится им.

Свальд верил. Почему бы и нет? Слова были так же загадочны, как и все остальное вокруг. Ему объясняли смысл еды, ему объясняли смысл игр, ему объясняли смысл правил поведения. Слова ничем не выделялись. И смыслом слова «честь» было то, что ему объясняли.

Но однажды Свальд понял, что этого недостаточно.

Честь, честность, почет, почтение.

Слова, слова, слова.

А что за ними? Что там, за смыслом, который ему вбивали в голову с младых лет? Почему Свальд должен верить словам – такому же проявлению мира, как и все остальное вокруг? Если порвется одежда, то можно пошить новую. Если сломать тренировочное оружие, то можно сделать новое. Но если привычный смысл слов однажды перестанет быть понятным – что тогда?

Что делать, если сломается слово? Если смысл его уже не будет объяснять, зачем Свальд существует? Ради чего он пришел в этот мир?

Если отбросить честь Дома Огня, то явится Бездна. Бездна бесчестия и бессмыслия. Свальд знал только путь Дома Огня, путь сражений ради чести, путь деяний ради чести, путь жизни ради чести. И вне этого пути лишь Бездна.

Но что это такое – честь?

Что, Хель побери, она такое?!

Фамильные турсы, сурово взирающие с картин предки, величавые дворцы, полные побед и подвигов саги об Основателях Дома – это честь?

Избитый мальчишка, сын вассала, который избран как раз для того, чтобы дети Дома оттачивали свои навыки, – это честь?

Отец, которому нет дела до сыновей и дочерей, поскольку он борется в море Мрака с пиратами, пытаясь оставить о себе память в летописях Мидгарда, – это честь?

Бесчисленные правила, обычаи, традиции, надоедливо жужжащие над головой сердитыми пчелами, – это честь?

А чем такая честь отличается от чести Дома Небес? Чем честь Дома Огня выше чести Дома Солнца, дети которого ведомы пламенем воли Всеотца? Нет, хмурятся предки с картин, честь Дома Солнца превыше чести Дома Огня. Нет, жужжат традиции, честь Дома Огня не смеет посягать стать вровень с честью Дома Солнца. Нет, нет, нет!

Но что это тогда за честь, что не может возвеличить детей Дома Огня? Кому нужна такая честь?

Крамольные мысли. Будто псионик вкладывает их в разум верного сына Дома Огня. Так хочется верить, что они чужие, что их наслали, но нет. Это его мысли. Мысли Свальда Вермундссона из рода Ульвара Льётссона, майнора Дома Огня.

Честь – что же она такое? Он листал книги философов, пытаясь узнать. Книги утверждали, что это представление о соответствии поступков человека высшим нормам бытия, установленным богами. Но это было… слишком просто. Ведь честь – это очень сложно. Это очень сложно и очень тяжело.

Честь, однажды подумал Свальд, это когда честен с собой до конца. Но это тоже были слова, смысл которых он понял смутно. Мысли, свои, а не чужие, тоже могут быть непонятными.

А потом совет Дома решил, что Свальд должен отправиться в академию. Он подходил по всем параметрам: и родословная, и возраст, и выучка.

Мнения Свальда не спрашивали. Дом Огня велит своему сыну, и он должен с радостью повиноваться. А иначе – бесчестье. Бесчестье, подмигивающее Бездной.

Свальд боялся ее. Бездна… Она была воплощением ужаса, чем-то настолько непонятным, что он никогда и не пытался узнать, что стоит за ее образом. Умелый душевед, наверное, объяснил бы, но Свальд хорошо скрывал страхи. И он не хотел, чтобы кто-то посторонний копался в его голове. Он опасался, что пугающие даже его мысли рассердят Дом.