Тень минувшего полнолуния - Олла Дез

увести детей, перетянув агрессию толпы на себя. Он в и дети должны были успеть уйти. А потом я бы отступила в лес. Ну, если бы смогла.

— План был очень рискованный. Вы не находите, госпожа ведьма?

— Лика. Да. Риск был, но дать погибнуть такой страшной смертью детям я не могла. Я бы перестала быть собой. Да и лес бы мне этого никогда не простил. Так что выбора на самом деле не было, — ответила честно я.

— Мало найдется ведьм, думающих так же, как вы.

— На самом деле нет. Все ведьмы обязаны были на моем месте поступить так же. Расплата за не вмешательство гораздо страшнее, — пожала я плечами.

— Вот как? Не знал. А что конкретно? Простите, госпожа ведьма, мое любопытство, но…

— Как вы думаете, почему одни ведьмы старые, страшные с крючковатыми носами, ужасной кожей и большим горбом? А другие красивы, и их принадлежность к ведьмам можно определить только по серебристым волосам?

— Я полагал это возраст?

— Нет, Оливьер. Это последствия зла, невмешательства, приготовления ядов и отваров для прерывания беременности, а иногда и прямого убийства. Ведьма может убить, но только защищая свою жизнь и жизнь близких.

Оборотень молчал, явно обдумывая полученную информацию. Это не секрет. Просто не все хотят об этом знать.

— Мне пора. А-то как бы дети не разнесли дом. У меня их теперь много.

И я уже было пошла по протоптанной дорожке к своему дому, когда мне в след прилетело.

— Я завтра принесу мяса. Мы с утра уходим на охоту. Я знаю, у вас есть запасы, но свежее мясо не помешает. Доброй ночи, госпожа ведьма.

Я резко обернулась, но увидела только пять кошек смазанным пятном несущихся по направлению к замку.

Мясо? Ну что ж, не плохо. И я открыла дверь в свой дом.

Я была уверена, что мой дом уже трещит по швам. Ну еще бы, такое количество детей в него попало. Но когда я входила, то не услышала ни криков, ни шума. Войдя в большую первую комнату с печкой столом и стульями, я увидела удивительную картину.

Дети сидели большой кучкой у печки. И скорей всего с места они так и не сдвинулись. Они по-прежнему были одеты, хотя в комнате было тепло, я бы даже сказала жарко. Так сильно замерзли? Ох. Нужно всех осмотреть. Мало ли? Вдруг и в самом деле что отморозили?

Тиль и Брендан были здесь. Только вот один держал на руках ребенка, а другой склонившись над ними аккуратно дотрагивался до лобика ребенка.

При моем появлении все дружно подняли головы и уставились на меня.

Ру, залетевший следом за мной, уселся на шкаф и оттуда скептически оглядел всю эту компанию. Потом он ухнул и посмотрел на меня.

— Да. Они мне точно нужны, Ру. И ты никого обижать не будешь. И курам своим скажи! Если клюнут кого из детей — я из них суп сварю. Все равно они яйца не несут и толку от них никакого, — ответила я птице, наставив на него палец в предупреждающем жесте.

Ру ухнул и отвернулся. Мол, разбирайся сама. А я вздохнула. Ну да. А кто еще?

— Лика? — робко спросил вдруг Брендан.

— Что? — я присела, стаскивая с себя сапоги.

— А почему он молчит? Он точно жив? — и парень глазами показал на младенца на своих руках.

— Жива. Это девочка. Я смерти не чувствую. Спит она. И ты вот так и сиди. И не вздумай шевелиться. Когда она проснется — всем мало не покажется. А я еще козу не нашла.

— Какую козу? — тихим испуганным шепотом спросил Брендон.

— Обычную козу. Молоко, чтобы ее кормить, мы где возьмем? И кстати когда ее мать умерла? Почему меня не позвали? Что там было? Родильная горячка? — сыпала я вопросами пока доставала из печки большой чугунок с похлебкой.

Эх. Я планировала есть эту похлебку дня два. На завтрак, обед и ужин. Но сейчас она будет съедена за один раз. Да еще и не хватит. Похлебка была с травами, грибами и картошкой. Я пробовала, вкусно. У меня еще целый каравай. Его я даже еще и не порезала. Тоже наверняка весь уйдет. Хотя Брендана я кормить не буду. У него как раз младенец на руках. В замке поест.

— Так она не умерла.

— Кто? — спросила я, доставая миски из шкафа.

— Маришка. Дома она. Ее не выпустили. Она ребенка не хотела отдавать, но отца у ребенка нет. Заступиться за девушку некому. А ребенок от оборотня. Никому он не нужен. Маришку замуж по весне выдадут, — ответил мне Тиль.

— За кого? — я остановилась, оторопело выслушивая эту информацию.

— За того, кто посватает, за того и выдадут. У нее теперь обузы в виде ребенка нет. Может, кто и возьмет из парней. Но скорей всего кто-то из вдовцов с кучей детей, — ответил мне мальчик.

— Да…! — Я не могу ругаться. Я воспитанная ведьма. И вообще тут дети. Дыши, Лика, глубже дыши, я принялась расставлять миски.

Потом я подошла к печке и осторожно потянула на себя первого ребенка. Раздевая, я попутно осматривала ее на предмет обморожения и травм.

Девочка была здорова. Худющая, одни глаза на личике, грязная, но этим мы займемся позже. Главное, что сильно от пребывания на морозе она не пострадала, несмотря на явное недоедание. В чем тут вообще жизнь держится? Одни косточки.

— Маленькая? Тебе не холодно?

Девочка отрицательно покачала головой.

— Ну, вот и славно. Давай ты сейчас сядешь за стол и поешь?

Девочка робко глянула на стол со стоящими мисками, из которых шел горячий пар. А потом снова на меня.

— А там еще хлеб есть. Будешь?

Она закивала.

— Ну, вот и славно.

Я подхватила ребенка на руки, благо весила она немного, и усадила на лавку за столом. Вручила ложку, кусок хлеба и скомандовала.

— Приступай.

Я вернулась к следующему ребенку. Дальше дело пошло быстрее. Видя, как девочка быстро работает ложкой, остальные сами помогали освободить себя от одежды и спешили к столу. Я их пересчитала. У меня пять девочек и два мальчика. Это было странно, но кроме первой малышки все остальные дети выглядели весьма неплохо. Они явно хорошо питались, и одежда на них была добротнее и теплее. О детях заботились. Как же они оказались на краю ямы?

Итого у меня семь больших проблем. А! Еще младенец, с которым вообще не понятно, что делать. И если не найду козу, то все обернется огромной катастрофой. А в городе есть коза?