Мой бывший муж - Оливия Лейк

В голове слегка прояснилось, когда чертов телефон опять трещать начал. Я глаза открыла и ошеломленно ахнула: обнаженная по пояс, сама жмусь к гладкой и такой же голой груди, цепляюсь за плечи, а ноги бедра узкие обвили, чтобы в возбужденный пах врезаться.

– Не смей, мерзавец! – оттолкнуть попыталась, но разомлевшее тело было совсем не убедительным. Такого мощного мужчину слабостью не остановить.

Вадим коротко усмехнулся. Для него это полная капитуляция, признание в зависимости. А для меня? Я хотела мужчину. Чтобы прижал крепко, весом придавил, вошел резко. Стонов наслаждения хочу, звуков порочных, мускусного запаха секса. Хочу снова для чувственности проснуться… А рядом бывший муж, предатель и изменник. Мужчина, который знал меня в совершенстве: как хорошо сделать, где поцеловать, куда лизнуть. Его прикосновения, ритм, напор чутко отзывались во мне. Да, Вадим знал мое тело. Если бы еще и душу чувствовал, то все могло бы сложиться иначе.

Он оторвался от моей шеи, но ягодицы мять не перестал, в глаза заглянул, отыскивая там безоговорочное «да». Когда нашел – обрушился на меня ураганом с запахом снега, зимнего ветра и возбужденного мужчины.

Мы целовались судорожно и ненасытно, рвано воздух втягивали и снова губы искали. Вадим подхватил меня на руки и уложил на пушистую светлую шкуру. В голове мимолетно пронеслось недовольное фырчание Баяна, согнанного с насиженного места, и тут же померкло, когда мое боди вниз поползло. Я выгнулась от удовольствия, ощутив горячую руку на лобке. Меня еще даже не ласкали толком, а я уже искрилась в предчувствии оргазма.

– Катя, девочка моя, не торопись… – Вадим тихо рассмеялся и перестал пальцем между нижних губок водить, подразнивая клитор и медленно очерчивая вход. Навис надо мной и языком груди обвел, соски зубами прихватывая, вниз спускался поцелуями живот одаривая. Бедра широко развел и мелкими укусами осыпал внутреннюю сторону, тоже с лобком повторил, остро и болезненно сладко.

– Полонский, снимай штаны уже, – не выдержала и руками в темные волосы зарылась, чтобы хотя бы языком трахнул меня. Я или умру, или воскресну в течение следующих пяти минут. Ни больше, ни меньше!

– Какая требовательная Полонская, – оторвался от меня внизу и шепнул прямо в губы.

Я обвила ногами его, а руками пуговицы судорожно искала – мог бы и на молнии купить! Мне нужен мужчина целиком и полностью! Физически, естественно.

– Ты пахнешь коньяком и ванилью… – он буквально укусил меня в губы. – Я готов тебя и выпить, и съесть, – затем рывком поднялся и наконец разделся полностью.

Я тоже села на мягкой шкуре, сквозь ресницы вспоминая мощное тело. Я знала каждую родинку, шрамы под коленкой и аппендиксные проколы. Выемки и чувствительные места. Я знала, что губами лаская член, мошонку обязательно захватывать нужно. Вадиму нравилось острое ощущение своих драгоценных яичек в острых зубках. Длинный, толстый, ровный, с крупной рубиновой головкой и сеткой напряженных голубых вен – в очереди, в которой член мужикам раздавали, Вадиму явно достался прекрасный экземпляр. Мог бы еще совести захватить, но куда там!

– Иди сюда… – позвала мягким шепотом и пальцем поманила. Я истекала первобытной похотью, искала выход накопившемуся эротическому безумию, катастрофически нуждалась в разрядке.

Вадим опустился на шкуру, и я оседлала его: ладонью обхватила толстый ствол и рукой вверх-вниз провела. Бархатным концом себя между ног погладила, соками смазывая, и снова ладонью прошлась до основания.

Наши запахи смешались, а тела соединились с глухим стоном томительного наслаждения.

– Мальвина моя… – прошептал и в бедра мои пальцами впился, чтобы сильнее, жестче, резче. Я, возбужденная до предела, поскакала на нем, клитором разбухшим обтираясь о короткую поросль на лобке. Низ живота скрутило, член с пошлыми шлепками входил, когда бешено насаживалась и скользила ритмично.

Вадим поднялся, об каменный пресс меня расплющивая, волосы длинные резко потянул и губы агрессивно нашел. Ягодицы с силой сжал и дважды в себя впечатал, медленно растирая, ощущая, как дрожу, как сжимаю его, сокращаясь от разорвавшего в клочья оргазма.

– Катя, можно?

Я только головой покачала. Никаких «можно», кончать в меня больше нельзя. Он прорычал что-то неразборчиво, в шею впился и на спину меня опрокинул: член вытащил сразу, в живот вжался и горячей спермой залил меня, размазывая до сосков. Неужели думал, что это до сих пор его метки? Нет, не работает это так. Они в сердце и душе любовью расцветают, а остальное под душем смывается бесследно.

– Кать, – Вадим лег на меня, чуть локтями сбавляя тяжесть, – Мальвина моя. Любимая…

Я с трудом веки разлепила, в реальность возвращаясь, на лицо властно красивое посмотрела и, размахнувшись, влепила ему пощечину. Вадим Полонский пропустил удар, удивительные вещи!

Катя

– За что?! – изумился Вадим. Да, он не часто получал по морде в столь уязвимом виде.

– За то, что изменник: сначала мне с этой Викой изменил, теперь ей со мной! – я попыталась взбрыкнуть и скинуть его с себя, но Вадим всем весом придавил и руки над головой зафиксировал, лишая надежды вырваться.

– Кать, я тебе не изменял раньше. Клянусь, не изменял. В ту ночь случилось, когда чемоданы увидел. Прости. Меня накрыло так. Я не смог справиться. Прости меня.

– Я должна радоваться, что до этого тебе позволяли только за ручку держаться и на сиськи облизываться? – насмешливо вздернула бровь. Сложно выглядеть независимой и гордой, лежа под мужчиной, измазанной его семенем, но я пыталась. – Когда имено ты переспал с ней, это частности, Вадим.

– Это факты, – упрямо произнес. Боже, какой же телец непробиваемый! Неужели думает, что это важно?! Словно бы можно сказать «прости» и все месяцы загула до развода растворятся как туман на рассвете? А после? У него уже целая новая жизнь, и тут «прости»!

– Я рада, что ты встал на путь признания своих косяков, но мимо. Осчастливь этим богатством другую.

Черные горнолыжки снова засветились и завибрировали. Откуда не возьмись Баян прыгнул на них и с ярким жжужащим пятнышком лапами играть начал. Кто ж так названивать настырно! Вопрос риторический, естественно. Ясно все.

– Слезь с меня! – дернулась снова.

– Может, поговорим? Попробуем хотя бы?

– Только если отпустишь, – торговалась я. Вадим подозрительно глаза сузил, но хотя бы руки держать перестал. – Факты, говоришь? – я вернулась к его признанию. – То есть если бы ты узнал, что я увлеклась мужчиной, что позволяла ему ухаживать за мной, дотрагиваться, обнимать, целовать. Это нормально, да? Не убил бы меня? Только когда он трахнул меня, тогда бы претензии предъявлять начал, м?

Вадим напрягся, подбородок мой нагло схватил и в глаза с такой остротой посмотрел, словно в голову залезть хотел.

– Я не понял: у тебя что, был кто-то?