Шестой Дозор - Сергей Лукьяненко

– Ему было дано это право. Без малого два века назад, и ты знаешь почему, – отрезала женщина. – Катя, ты требуешь неразумного.

– Все имеет цену, – ответила Хозяйка московских вампиров. – Какова твоя? Ты распорядитель этой встречи, ты можешь все.

Женщина помедлила. Поглядела на нас с Ольгой. Я вдруг подумал, что вся наша маскировка аур может ни к чему не привести – если Грета знает меня в лицо. А она может знать. Вампиры обо мне наслышаны.

– Пояс еще у тебя? – внезапно понизив голос, спросила распорядитель.

– Да, – ледяным тоном ответила Екатерина.

– Это моя цена.

Екатерина глянула на нас. Потом покачала головой:

– Нет. Ты с ума сошла. Это даже не разговор.

– На десять лет, – сказала Грета.

– Нет.

– На год.

О чем они? В очередной раз я пожалел, что ухитряюсь и сталкиваться постоянно с вампирами, и так мало о них знать. Конечно, они очень скрытные, но есть же кое-какая информация…

– На месяц, – сказала Екатерина.

– На три, – ответила Грета.

– Идет.

Женщины улыбнулись друг другу – и обнялись.

– Заходите минуты через две-три, – любезно сказала Грета. – Сразу направо, садитесь на верхнем ярусе, чтобы не отсвечивать. И пусть твои люди сидят тихо.

Грета ушла плавной вампирской походкой. Негры-охранники у двери с каменными лицами смотрели перед собой. Что же они все-таки думают, охраняя сборище вампиров и видя в соседнем зале людей, предназначенных на заклание? Радуются, что их не тронут? Мечтают стать бессмертными кровопийцами? Или вообще ни о чем не думают, как и бывает чаще всего?

– Что за пояс? – негромко спросил я, подходя к Екатерине.

– Не твое дело, – ответила она, не глядя на меня.

– А все-таки?

– Артефакт. Старая магическая вещь. Кусок потертой свиной кожи с бронзовыми застежками, – неохотно ответила Хозяйка.

– И что он дает?

Екатерина глянула на меня, усмехнулась.

– Вкус. Один раз в день он дает вкус, и можно есть обычную пищу. Есть и чувствовать вкус, как человек. Это только иллюзия, и кровь все равно необходима. Но можно есть – и во рту будет не вкус мокрой ваты, а клубника со взбитыми сливками, хамон с ломтиком дыни, паста с пармезаном, гречневая каша с молоком.

– Стейк с кровью, – добавила Ольга.

Екатерина ответила совершенно серьезно:

– Поверь, вот по стейку с кровью мы не скучаем. А вот за тарелку манной каши с вишневым вареньем легко можем горло разорвать.

– Рассказывали бы это своим… слугам… – Я кивнул на чернокожих мордоворотов. – Чтобы не выслуживались.

– Их предупреждают, они не верят, – сухо ответила Екатерина. – Все, идемте.

Вслед за ней мы прошли мимо охранников.

* * *

Зал, где собирались вампиры, походил на университетскую аудиторию – полукруглый, с трибуной внизу и поднимающимся вверх амфитеатром. Пожалуй, здесь могли с комфортом поместиться и сто, и больше человек.

Ну или Иных.

Мы вошли через верхний вход, у самого высокого яруса. Быстро сдвинулись вслед за Екатериной, уселись. В зале царил полумрак, лишь сцена была ярко освещена. Рядом с пустующей сейчас трибуной был установлен столик, за ним сидели Грета, моложавый красавчик и сухонький хлипкий старичок. Все вампиры, разумеется.

– Минутку внимания, – объявила Грета.

Голос ее был тих, но аудитория и строилась по уму, и вампиры умеют говорить так, что их не хочешь, а услышишь.

– Хозяйка Екатерина из Москвы, – продолжила Грета. – По причине, достойной уважения, с сопровождением.

На нас оглянулись. Но не все и мельком. Я продвигался вдоль длинной скамьи, опустив голову и надеясь, что никому не придет в голову всматриваться в жалкого человечка сквозь Сумрак. Ну кому я интересен? Мы же не заглядываем в пакет с бутербродами к соседу по электричке…

В меня не всматривались. Да и кроме нас, в аудитории были другие люди. Мы дошли до середины скамьи и сели. Я тихонько огляделся.

Прелестные девушки, жмущиеся к импозантным мужчинам. Молодые красавцы, не отрывающие влюбленных глаз от своих мертвых повелительниц. Подростки обоего пола – я слышал, что тут дело было даже не в извращениях, а в каких-то странных стараниях совсем уж древних вампиров создать себе иллюзию семьи. Вампиры не могли иметь детей, да и секс у них, насколько я знал, имел свои особенности. Но некоторые создавали суррогатные семьи, усыновляли и растили детей – в общем, вели какое-то подобие человеческой жизни.

Я вспомнил таинственный «пояс», один месяц проката которого позволил Екатерине провести нас на заседание ложи. Как же им плохо-то на самом деле. Как же им холодно и беспросветно! Хотя бы без манной каши с вишневым вареньем.

Вампиры все никак не начинали. Видимо, ждали кого-то еще. Я достал наушники, откинулся на скамье. Включил плеер. Выпал «Пикник».

Настрадался Нострадамус от людей

И извлек видения на свет.

Кабы знал тогда, что в двух шагах

Спрятан мир, где будущего нет.

Мир – что призрачный зал.

Научись исчезать…

Здесь, вдыхая холода покой,

Спит как будто времени змея.

Здесь неторопливою рукой

Злые буквы не сложить в слова.

Мир – что призрачный зал.

Научись исчезать…

Дверь снова открылась. Вошла тоненькая девочка лет двенадцати. В клетчатой рубашке на размер больше, чем нужно, потертых джинсах на размер меньше, чем следовало, и босая.

– Рады тебя видеть, Эли, но уже в третий раз все ждут только тебя, – раздраженно сказала Грета.

– Простите, пожалуйста, – тем притворно-вежливым тинейджерским голоском, что приводит взрослых в бешенство, ответила Эли. Села в конце нашей скамьи. Помахала рукой Екатерине. Та холодно кивнула. Эли не расстроилась, достала из кармана жвачку, бросила в рот, принялась жевать. Чистая показуха, вкуса она не чувствует…

Похоже, малолетнюю вампиршу здесь не особо любили – и она к этому привыкла. Я прикрыл глаза, вспоминая…

Ага. Хозяйка Стокгольма. Да уж, древняя и неприятная особа в детском теле.

– По праву сегодняшней распорядительницы я начинаю встречу, – сказала Грета. – Тьма, Свет и Сумрак слышат нас.

– Тьма, Свет и Сумрак слышат нас… – слитным хором повторили все Хозяева, сидящие в зале. Даже наглая «девочка» Эли, успевшая закинуть ноги на столешницу и выдуть из жвачки пузырь, – повторила.

– Древним заветом, главным законом… – продолжала Грета.

– Древним заветом… – повторил зал.