Камни глупости - Яна Розова

— Ты чего пиво кипятишь?! — произнес Вавилов, обнажая в злобной ухмылке свои острые клыки убежденного хищника. — Ты меня за лоха держишь, милашка? Знаешь, что с твоим пацаном будет? Слава, Дима, встряхните ее!

Работники ножа и топора ухватили меня за руки и насильно оторвали от Ильи. Он немного испугался, это я заметила по движению его ресниц, но вида не подал, а бросился отдирать от меня одного из парней, сердито выкрикивая:

— Отпусти мою маму, козел! Отпусти!

По знаку хозяина Илью взял за шиворот третий бандит.

— Илья, пока не надо меня спасать, — спокойно сказала я сыну. Больше всего на свете боюсь паники, а если Димы-Славы сделают больно Илье — начну паниковать, и тогда мы точно отсюда не выберемся. — В чем дело? — Я обратилась к Володе, изо всех сил пытаясь выглядеть строго и достойно.

Такой тон мне продиктовал инстинкт самосохранения: не надо показывать свою слабость — слабейшего порвут быстрее.

Инвалидная коляска заплясала на месте.

— Ты не знаешь? — злобно поинтересовался Володя. — Сука, подделку мне впарила и думает, что я не допру! Ну, курва, ты сейчас пожалеешь, что сама родилась и ублюдка своего выродила!

— Эй, потише! — сказала я, продолжая хорохориться из последних сил. — Что значит «подделка»?

— Это, — бандит показывал мне «Безымянного», держа его двумя пальцами как тухлую сливу, — циркон! Труха и больше ничего! Я не кретин, милашка, так что сейчас ты сдохнешь… Дима, давай!

Оплеуха налетела откуда-то сверху, я не поняла, как этот Дима ударил меня. Только слизнула кровь с разбитой губы, чтобы ее не увидел Илья. Но он увидел.

— Прекратите! — закричал мальчик.

Я улыбнулась ему.

— Илюша, все в порядке!

Слава хохотнул над моим ухом, и я получила еще. Это был удар под ребра слева, снизу. От боли я вскрикнула и расплакалась, сразу разучившись дышать. Но не забыла, что сын смотрит на меня. Я глубоко вздохнула, сморгнула слезу, расслабилась, стараясь не думать о боли, и снова улыбнулась Илье. Сказала Вавилову:

— Хватит! Нельзя бить мать на глазах у ребенка. Отпустите его и тогда делайте что хотите. Клянусь, что понятия не имела, что это подделка!

Володя развернул инвалидное кресло и поехал прочь от меня к столу, на котором стояла початая бутылка водки. Там он собственноручно налил дозу и запрокинул ее в рот.

— Мам, а какие бриллианты? — Илюшка никогда не умел молчать, когда разговаривают взрослые.

— Обычные бриллианты, Илюша. Ничего интересного.

— А нас убьют?

— Нет.

— Пока нет! — поправил меня инвалид, подъезжая ко мне. — Сейчас ты, милашка, поедешь и привезешь мне настоящего «Безымянного», а пацан пока у меня побудет.

— Володя, у меня нет бриллиантов… Лучше меня оставь у себя, а Илья пусть поедет к моему отчиму… Но у нас ничего нет.

— Я от тебя уже такое слышал. Пацан здесь останется! — в тоне старика зазвенела сталь. — Иди отсюда и знай, что времени тебе три дня. И то в память о Саше. Сюда больше не приезжай. Жди моего звонка. Номера свои говори!

Я сказала.

— Уходи! — выжал из себя Володя. — Парни, встряхните ее на прощание.

Славик уже замахнулся, но я посмотрела ему в глаза и спокойно сказала:

— Не надо… — парень все же ударил меня по лицу, но не в пример слабее, чем в первый раз. Я вздрогнула и повернулась к сыну: — Илюша, все в порядке. Я вернусь за тобой. Все равно вернусь! А если они попытаются тебя обидеть — вырву им сердца и отдам собакам.

Парни заухмылялись, но мне удалось сохранить независимый вид и выйти из комнаты, не удостоив человека со змеиными глазами слов прощания.

На улице я смогла пройти только до угла. Там завернула и села прямо на бордюр. В районе одноэтажных домишек стояла нежная тишина, только пели птицы и где-то далеко лаяли псы. Совсем недавно моя жизнь тоже была тихой и обычной. Откуда мне было знать, что уже давно крутятся потайные колесики, сжимаются скрытые пружинки моей судьбы! Но вот, настал час икс, кто-то наверху дал отмашку, завизжали на асфальте шины, запахло горелым…

Что мне делать? Наверно, я пойду в милицию, играть в ковбоев больше нельзя! Только надо немного отдохнуть, собрать мысли. Я поеду в квартиру брата, потому что дома меня уже Артем поджидает, а мне с ним встречаться не хочется. Там, у брата, выпью чаю и приму душ.

До Андреевой квартиры можно было добраться пешком. Несмотря на боль в левом боку, я решила пройтись, чтобы успокоиться. Интересно, как я выгляжу? В сумке должна лежать пудреница… Ох, лучше бы ее не было! Увидев свои разбитые губы и присохшую к щеке кровь, я раскисла под чистую.

Господи, как же так получилось? Почему у Артема оказались подделка? Неужели папа оставил мне в наследство подделку? А ведь вполне вероятно! Допустим, он чувствовал, что его сердце пошаливает. Он знал, что его близкий личный друг Володя за «Безымянного» готов порешить и бывшую свою любовницу, а ныне жену отца — Валерию и ее сына. Пока папа оставался жив, бандит еще велся на переговоры, но после его смерти Володя преступит к делу выколачивания бриллианта из бедной вдовы. Тогда мой заботливый отец пишет завещание на Андрея и на меня, дурную, чтобы просто отвести беду от дома. Мы-то с братом ему кто? Бывшие дети! Да черт с нами, лишь бы Валерия и ее отпрыск не пострадали. К завещанию был приложен поддельный «Безымянный». Логично? Вполне, я считаю, вполне!

А что произошло после? Алеша узнал о наследстве, и они с Кристиной затеяли свою комбинацию. Где-то они продырявились — и о моем наследстве узнал Артем. Может, даже и сам догадался, послушав мои воспоминания о родителе, помешанного на углероде, и покопавшись немного в Интернете. А, может, Артем и сразу вошел в дол, но, в конце концов, не поладил с влюбленными. А знает ли он, что у него был не настоящий камень? И почему он бросил свою добычу у себя на столе? А если бы Аня увидела бриллиант?

Вот так, в думах, я и добрела до дома моего детства. А ведь я здесь с Артемом познакомилась!

По дороге я зашла в аптеку и купила анальгин, надеясь избавиться от боли. И как люди боксом занимаются или каратэ? Если Илюшка попросит разрешения пойти в секцию, я расскажу ему, как больно остаться битым, пусть подумает! Если увидимся, расскажу…

Я вошла в коридор, включила свет. Оказывается, уже поздно, девять вечера. В милицию пойду с утра. А, войдя в комнату, сразу и не поняла, что я вижу. В кресле, на фоне темнеющего окна, развалясь, сидел человек и молчал. От его молчания стало страшно.

Не отводя глаз от таинственной фигуры, потянулась к выключателю. Вспыхнула люстра. В кресле сидел Артем.

— Что ты тут делаешь? — спросила я, покачнувшись от слабости.

— Трамвая жду.

Как я забыла, что у него остался ключ от квартиры брата! Мне захотелось удрать отсюда, но я словно окаменела. Ноги приросли к полу и отказывались принимать понукающие сигналы из коры головного мозга.