Ожившие кошмары - Павел Владимирович Рязанцев

небольшим наловили штук двадцать больших окуней. Не зря, значит, тащились в такую даль.

— Слушай, — Пётр поглядел на небо, — погода вроде неплохая, может, поставим палатку прямо на озере?

Действительно: ветра не было, небо чистое, да и прогноз был хорошим.

Но Григорий сомневался:

— Да хрен его знает. Погода — вещь ненадёжная. Лучше найти подходящее место в лесу.

— Да, сейчас в лесу место искать… Потеряем часа два. Давай на озере поставим, первый раз, что ли?

Грише и самому не хотелось уходить от лунок. После некоторых сомнений решили рискнуть. Они установили палатку входом на юг, вбили крючья поглубже, закидали края снегом, проверили застёжки, крепления и остались довольны. Ближе к ночи усталость дала о себе знать, они забрались в палатку и попытались заснуть. Небо было звёздное, на озере стояла тишина, по берегам шевелили ветками сосны да кричали лесные птицы. Приятели задремали.

Ближе к полуночи задул ветер, набежали тучи и повалил мокрый снег. С палаткой они не угадали. Ветер ударял как раз во входной полог. Переставлять её было уже поздно. Сохранялась надежда, что всё обойдётся, но ветер только усиливался. Первый же сильный порыв снёс их простенькое укрытие, оторвал растяжки от крючьев и погнал бесформенную кучу брезента в сторону леса. Григорий и Пётр бросились вдогонку. Вещи остались на льду, но они решили, что вернутся за ними позже. Сейчас главное было поймать палатку. Они забежали в лес и догнали там своё жилище.

— Пойдём за вещами? — спросил Пётр.

— Давай сначала палатку поставим, — Григорий часто дышал после сильного бега.

Они взялись за тент. На озере порыв ветра оторвал некоторые растяжки и спутал полотно. Крючья остались на льду, поэтому они решили растянуть палатку между деревьев. Рыбаки освободили один целый угол, у которого сохранилась растяжка, и привязали её к дереву, после чего стали растягивать в разные стороны брезент. В спокойную погоду и на открытом пространстве это была простая задача. Но здесь мешали сугробы, в которых приходилось барахтаться, чтобы устоять на ногах. Коченели пальцы. Снежные заряды били в лицо. Холодный ветер рвал палатку из рук. В какой-то момент Григорий оступился и, пытаясь сохранить равновесие, выпустил край, который он удерживал. Метель тут же надула тент, как парус рванула палатку и оторвала единственную привязанную верёвку. Замёрзшие пальцы Петра не справились, ветер выхватил брезент, наполнил воздухом материю и унёс её выше деревьев.

Вьюга кружила снег, свистел ветер в сосновых кронах. Неистово махали ветки. Обречённо они прислонились к дереву с подветренной стороны.

— Нужно было сразу в лесу поставить, — Григорий дышал на согнутые пальцы, пытаясь согреть их.

— Сейчас-то уж чего вспоминать? Поздно, — Пётр повернулся к Григорию. — Что делать-то будем?

— Надо костёр развести. Спички у тебя есть?

Пётр достал коробок и, рассмотрев его, произнёс:

— Немного влажные.

Пётр стал ломать сучья. Он сложил их в кучу, встал на колени и закрыл будущий костёр от ветра. Григорий разбирал спички, выискивая сухие, но таковых оказалось немного. Он выбрал несколько и стал чиркать ими по очереди. Ему удавалось разжечь их, но огонь получался слабым, его было недостаточно, чтобы поджечь ветки. Тогда Гриша взял оставшиеся, собрал их в пучок и чиркнул. Спички вспыхнули, он поднёс пламя к сучьям, и хвоя начала заниматься, послышался даже негромкий треск пламени, друзья уже было обрадовались и вздохнули облегчённо, но ударил порыв ветра, качнул ближние деревья, и крупный ком снега сошёл прямо на занимающийся огонь. Пламя потухло. Спичек больше не было. Они сели друг возле друга, сомкнувшись боками и подставив спины ветру.

Григорий взглянул на друга. Тот сидел, опустив голову вниз, вложив руки в рукава фуфайки, и слегка покачивался.

— Не унывай, — приободрил Гриша, — сейчас пять минут отдохнём, вернёмся к рюкзакам и заберём топор. Потом нарубим веток, сделаем вигвам и переночуем.

— Неплохой план, — Пётр приободрился.

Они поднялись, отряхнулись от снега и пошли в сторону озера.

Внезапно Григорий остановился и принюхался.

— Дым, что ли? — спросил он Петра.

Тот поднял голову и стал шумно вдыхать воздух носом. Он тоже почувствовал едва уловимый запах:

— Точно дым!

Они оживились и стали пристально вглядываться в темноту, пытаясь отыскать источник спасительного огня. Но мешали деревья и падающий крупный снег ограничивал обзор.

— Пошли на ветер, — предложил Григорий, — дым явно оттуда.

Закрываясь руками от ветра и снежных зарядов, они побрели сквозь лес в ту сторону, откуда шёл запах дыма. Сугробы становились всё больше и больше, и всё труднее было пробиваться сквозь них.

— Может, найдём лыжи? — предложил Пётр.

— Долго. Быстрее пешком дойдём. Запах вроде усиливается.

— Мне тоже так кажется.

Продвижение было не быстрым. Ветер бил в лицо, и приходилось нагибаться, чтобы хоть как-то закрыться от снега. В некоторых местах сугробы доходили до пояса, и, чтобы пробиться сквозь них, приходилось разгребать снег руками, но запах дыма давал слабую надежду. В какой-то момент Григорий разглядел вдали трубу, торчащую из снега, из которой вырывался дым и яркие искры.

— Смотри, — указал он Петру, — похоже, там избушка.

— Очень похоже.

Не обращая внимания на снег, который залеплял глаза, и глубокие сугробы, они направились в сторону трубы, работая с удвоенной энергией, и вскоре, взмокшие от пота и мокрого снега, оказались у лесной землянки.

— Слава Богу! — Пётр чуть не плакал от радости.

Они толкнули дверь и вошли.

Внутри было светло. Григорий и Пётр рассмотрели мужчину, который ворошил кочергой в маленькой печке, и поздоровались.

— И вам здрасьте, — мужчина бросил на них короткий взгляд и снова повернулся к печке.

Похоже, его нисколько не удивило появление поздних гостей.

— Погреться пустите? Не помешаем? — Гриша присмотрелся.

Землянка была небольшая, потолок низкий, в полный рост не встанешь, поэтому ему приходилось нагибать голову. У дальней стены стояли нары, возле них пенёк, заменяющий стол, и небольшая буржуйка слева от входа — вот и весь интерьер. Возле печки сидел старик, седой, бородатый, одетый в заплатанные штаны и свитер, на ногах — валенки, возле печки сушилась телогрейка и лежал рюкзак. В землянке вкусно пахло дымом и табаком. На буржуйке закипал чайник.

— Землянка общая, проходите, не стесняйтесь, — прошамкал дед беззубым ртом, кивнув головой в сторону нар. — Чаю хотите?

Они сели поближе к печке, дед достал сухари и конфеты. Недолго почаёвничали. Покурили. Посетовали на погоду. Григорий и Пётр рассказали о своих приключениях.

Дед сочувственно поцокал языком:

— Ничего. Утром метель уляжется, отыщете свои вещи. Не пропадут.

В печке уютно потрескивали дрова, Григорий и Пётр разложили сушиться промокшую одежду, напились горячего чаю. Накатывала усталость, и рыбаков потянуло в сон. Они перебрались на нары, и Петька спросил, чтобы