"Канцелярская крыса" - Константин Сергеевич Соловьев

где маячила глухая стена. Но тело отказывалось это понимать. Пока в нем циркулировала кровь, оно отчаянно сопротивлялось. Животная неконтролируемая реакция. То, что невозможно превратить в рисунок на перфокарте.

Автоматон равнодушно перевернул стол, под которым прятался Герти. По полу вразнобой, вперемешку с револьверными гильзами, зазвенели серебряные вилки с эмблемой «Полевого клевера». Герти скрючился, обхватив себя за плечи и поджав ноги. Тело сделало это само, неосознанно, силясь хоть на дюйм отодвинуть медленно приближающуюся смерть с равнодушными глазами. У тела не было свитка с записанным на такой случай алгоритмом, оно подчинялось программе, куда более древней, чем все известное человеку.

Автоматон прицелился. Герти буквально ощутил, как из темного дула тянется, нащупывая его бьющееся сердце, подрагивающая ледяная струна. Что такое для автоматона убийство человека? Всего лишь прекращение утратившей полезность функции.

Грянул выстрел. Сердце Герти обожгло изнутри, оно едва не разорвалось пополам.

Но выстрел был направлен не в него. В последнюю секунду автоматон направил ствол револьвера вверх. Ему на плечи посыпались хлопья штукатурки и мелкие осколки люстры, похожие на фальшивые драгоценности. «Мистер Иггис» улыбался, наблюдая замешательство Герти.

- Просто подарил вам еще несколько секунд жизни, - пояснил он, опуская курящийся серым дымом револьверный ствол, - Пусть это будет моей компенсацией за причиненные неудобства. Вы ведь даже не представляете, сколько хлопот принесли мне своим поведением. Я думал, вы обычный шантажист. А вы оказались канцелярской крысой. После этого, сами понимаете, у меня уже не было выбора. Канцелярия решила наложить на меня лапу? Поспешное, очень поспешное решение. Я все равно покину остров. Живой, и с деньгами. А вы…

Герти услышал резкий щелчок, а вслед за ним дребезжащий гул. И скрежет. Тяжелый, точно со стапелей спускается многотонный океанский корабль. Он успел поднять глаза вверх.

Чтоб увидеть, как на автоматона сходит огромная, сверкающая и грохочущая, ледяная лавина.

Осветив на мгновение разгромленный зал тысячами солнечных отблесков, лавина ударила автоматона множеством рассыпающихся хрустальных когтей. И погребла его, смяв, скомкав и раздавив.

Ничего не понимая, Герти смотрел на то место, где прежде стоял «мистер Иггис». «Мистера Иггиса» более не было. Вместо него на полу возвышались груды искореженного металла и россыпи стеклянных осколков.

Люстра.

Проклятая люстра рухнула с потолка. Вероятно, выстрел из револьвера повредил ее крепление. Несколько сот фунтов стекла и стали погребли автоматона, сработав подобно множеству гильотинных ножей. Не чувствуя своего тела, шатаясь, Герти поднялся на ноги.

Какая нелепая гибель для столь развитого и совершенного существа. То, что осталось от «мистера Иггиса», лежало на полу, разметанное во все стороны среди клочьев серого костюма, похожее на набор неровных выкроек. Герти шагнул к нему, пытаясь понять, почему все эти выкройки оторочены алым.

Стекла было так много, что ему пришлось смести часть, чтобы стал виден остов головы. Повинуясь непонятному желанию, Герти расчистил его. Тело трясло от липкой адреналиновой слизи, заполнившей жилы и только сейчас ощущаемой, но он знал, что может не обращать на это внимания. Он хотел увидеть содержимое головы автоматона. Последнее, решающее доказательство. Свидетельство того, что в мире может существовать разум, пусть даже и безумный, но созданный человеком.

Ему почему-то не попадалось ни перфоленты, ни валика, ни прочих механических деталей. Вместо этого он обнаружил пересыпанные слоями битого стекла клочья человеческой кожи, покрытые волосами. Отсеченное и разрубленное пополам ухо, все в красной кашице. Часть нижней челюсти с зубами, похожая на разломанную пополам подкову. Но где машинное масло? Где крохотные латунные тяги и никелированные пружины?

За пробитой пулями стеной ресторана, надсадно завывая паровой сиреной, остановился громоздкий полицейский локомобиль. На улице кричала женщина. Торопливо объяснял что-то невидимому собеседнику швейцар, мешая английские слова с маорийскими ругательствами.

Ничего этого не замечая, Герти уставился на свою руку. Она была перепачкана красным. Чем-то совсем не похожим на машинное масло. Пошатываясь на ватных ногах, Герти рухнул в уцелевшее кресло и, уже не в силах сдерживаться, хрипло и жутко захохотал…

֎ ֎ ֎

Для мистера Шарпера мгновенно принесли кофе. Молча и столь быстро, что Герти даже не заметил, кто это сделал. Уж наверное не официант, чье безвольное тело в брезентовых носилках волокли к медицинскому фургону молчаливые люди в черных похоронных костюмах.

Непринужденно устроившись среди руин разгромленного ресторана, канцелярский секретарь с нескрываемым интересом разглядывал следы разрушений. Его не смущали ни мертвые тела, усеявшие зал, ни бродящие среди них констебли. Были еще и клерки Канцелярии. Эти, подобно стервятникам, держались наособицу, небольшими группами и негромко переговаривались между собой, на всех прочих не обращая внимания. В их обществе даже возящиеся с мертвецами фельдшеры ощущали себя неуютно.

Крысы, подумалось Герти. Вот почему их называют крысами. Явились на запах крови и теперь деловито шевелят носами.

- А знаете, вы нашли способ восхитить меня, полковник, - сказал мистер Шарпер, отхлебывая кофе из чашки, - Очень недурно сработано.

Герти уставился на него непонимающим взглядом. Его все еще трясло и мутило. Он ощущал себя так, как если бы удар неизвестной силы на долю дюйма вытолкнул его душу из занимаемой телесной оболочки, и теперь она топорщилась, как криво приклеенная аппликация, вроде бы находясь в привычном мире, но в то же время наблюдая за ним со стороны.

Кто-то из клерков мимоходом дал ему отхлебнуть коньяка из фляжки, но от этого сделалось еще хуже. Тело расклеивалось на глазах, изнутри накатывали волны мути.

- Что? – только и спросил он, - Что сработано?

Мистер Шарпер ободряюще сжал его предплечье. Хватка у него была как у автоматона, стальная.

- Честно говоря, я не был уверен, что вы готовы приступить к службе в Канцелярии. Вы человек огромного мужества и невероятных сил, полковник, и вся ваша биография говорит об этом. Но для того, чтоб служить в моем ведомстве, требуется кое-что еще. Мы ведь в Канцелярии не на диких кошек охотимся, как вы понимаете. Иногда приходится встречаться с таким,