Горечь рассвета - Лина Манило

— Ты веришь, что когда-нибудь мы найдем её? — спросил однажды рыцарь у своей безутешной супруги. Та посмотрела не него огромными, полными боли и отчаяния глазами, но ничего не ответила. — Тебе не кажется, что мы сделали всё, что только могли, но её нигде нет!

Он спрыгнул с высокой кровати, закрытой от посторонних глаз роскошным балдахином. Рыцарь, будучи человеком военным, привычным за долгую жизнь довольствоваться тем немногим, что можно себе позволить в многомесячных походах, не любил всей этой роскоши, но его супруга была без ума от излишеств. Они могли себе это позволить, так почему же лишать себя такого необходимого уюта?

— Ты всегда был грубым, — сердито сказала она. Рыцарь не мог видеть её лица, но он слишком долго её знал, чтобы явственно представить, как покраснела она от злости и досады. — Вот будь Хельга мальчиком, таким же невоспитанным и грубым, как ты сам, то ты бы возглавил поиски и не успокоился, пока не привел его обратно. Но Хельга девочка, а это для тебя достаточно веская причина, чтобы вычеркнуть несчастного ребенка из своего сердца.

Рыцарь обхватил руками звенящую от боли, гудящую, словно церковный колокол, голову. Он ненавидел свою жену в эти моменты. Он ненавидел, когда она указывала, как недостаточно он любил свою единственную дочь. Да он жить без нее не мог, дышать не умел, зная, что она, возможно, сейчас находится в беде. Но он не знал, что ещё можно сделать, просто не представлял.

— И это говоришь мне ты, которая ни единого часа не провела с дочерью наедине? Ты, которая все заботы о ребёнке сбросила на плечи многочисленных нянек? Та, у которой только один ответ: «Я устала, поиграй где-нибудь в другом месте»? Вот она и ушла играть в другое место!

До самого утра они ругались, выплескивая друг другу в души всё накопленное за долгие годы. Они никогда не ругались раньше, считая такое поведение недостойным себя, но усталость и боль взяли верх, и вот уже сказано то, что невозможно будет вернуть обратно. Никогда они уже не будут прежними, но как вообще возможно остаться прежними, если в дом заглянула беда?

* * *

— Не беги ты быстро, я не успеваю за тобой, — слабый мужской голос нарушил хрупкую тишину апрельской ночи. — Откуда в тебе столько энергии?

— Ну, что же ты за слабак такой, Том? — звонко рассмеялась девушка. — Ты же кузнец, должен быть сильным и выносливым. Я, барышня, и то быстрее тебя двигаюсь. И как не стыдно?

— Я — кузнец, а не бегун на длинные дистанции. У меня работа не связана с движением, откуда во мне прыти взяться? Вот, если бы нужно было одним ударом кулака быка с ног свалить, то тут бы я очень пригодился. Давай сделаем привал, ну пожалуйста, — попросил юноша.

— Ох, ну ладно, договорились, — все ещё смеясь, согласилась девушка. — Только недолго, я не хочу, чтобы нас нашли люди отца. Или, ещё хуже, люди короля, потому что я уверена, на мои поиски отправят самых опытных ищеек. И тогда, сам прекрасно понимаешь, никто разбираться не будет, и тебя попросту убьют.

Том зябко повел плечами, то ли от свежего апрельского ветра, то ли от страха за своё будущее, если всё будет так, как описала Хельга. Но он был слишком молод и беспечен для того, чтобы долго о чем-то переживать. Девушка присела рядом и положила голову ему на плечо, и от этого на его душе стало так светло и тепло, что вообще не осталось места для каких бы то ни было страхов.

— Куда мы все-таки идем? — спросил, наконец, прервав затянувшееся блаженное молчание. — Ты так и не сказала.

— Как можно дальше из этого проклятого королевства, — шепотом ответила Хельга. — Туда, где имя моего отца ничего не значит и где они не смогут нас найти.

— Почему ты так уверена, что твой отец будет против нашей любви? — с досадой спросил Том. — Я же не отребье какое-нибудь, да и твой отец не наследный принц. И пусть у него много денег, положение в общества, все блага, но он из простых — сам был подмастерьем у башмачника. Так почему же он может рассердиться?

Девушка вздохнула и ещё плотнее прижалась к возлюбленному.

— Ты совсем ничего не понимаешь, — сказала Хельга снизу вверх глядя на возлюбленного. — Да, мой отец именно такой, как ты описал. Он, в сущности, очень простой человек, не приемлющий излишеств и ненавидящий роскошь. Но ты забыл о моей матери — дворянке до мозга костей. Она никогда бы не посмотрела в сторону отца, не выйди он победителем в крупном сражении под знаменами короля. Только став национальным героем, он смог завоевать её сердце. И то я не уверена, любила ли она его когда-нибудь или ей просто льстило, что такой герой был именно ее мужем? Я вообще не уверена, что она способна хоть кого-то любить.

— Ну, не выдумывай, — ласково сказал Том и погладил девушку по голове. — Она любит тебя и сейчас, я уверен, страдает от того, что ты пропала.

Девушка недоверчиво хмыкнула.

— Ну, это совсем уже неважно. Главное, что мы вместе и вместе сможем преодолеть любые препятствия.

— С тобой я согласен преодолеть всё и даже больше.

Хельга рассмеялась и, подняв голову, поцеловала Тома в губы.

— Я так сильно тебя люблю, мой милый кузнец, — говорила она в перерывах между поцелуями.

— Молчи, болтушка, — смеялся парень, задыхаясь от счастья. — Мне нужно тебя ещё тысячу раз поцеловать, а будешь болтать, ни одного поцелуя больше не получишь.

Они целовались и смеялись долго, и вот уже рассвет забрезжил на горизонте.

— Ой, Том, нужно идти! — испуганно вскрикнула девушка, заметив изменения, коснувшиеся ночного неба.

— Ладно, пошли, — Том в последний раз поцеловал Хельгу и отстранился. — Рассвет уже, а мы не сильно-то и продвинулись.

Они встали и быстрым шагом пошли вперёд. Туда, где их ждала новая жизнь.

— Не пожалеешь, что выбрала меня? — хитро прищурившись, спросил парень. — У тебя же столько кандидатов было. Лучшие женихи королевства боролись за право стать твоей судьбой, а я всего лишь кузнец.

— Ты самый лучший в мире кузнец, — засмеялась Хельга. — И самый красивый. А ещё смелый, сильный и ловкий. И смешной. Мне ни с кем не было так весело, а этого уже немало. Кто, скажи мне, из этих пресных женихов может сравниться с тобой?

Том расхохотался:

— Ну, не знаю, милая, мне сложно судить. Не ко мне же они сватались, но я постараюсь поверить тебе на слово.

Хельга хлопнула смеющегося парня по плечу.

— Дурак.

— Не спорю, милостивая госпожа, — сказал Том и отвесил глубокий церемониальный поклон.

— И где ты только этому научился?

— Ну, то, что я кузнец ещё не говорит, что мне чужды хорошие манеры. Да и в нашу кузню, кто только своих лошадей не приводил. Всякого насмотрелся.

Увлекшись разговором, они не заметили, как прошли лес и оказались у входа в большую пещеру. На широкой поляне у входа ничего не росло, она, словно была вытоптана.