Медальон сюрреалиста - Алина Егорова

— Сколько тебе лет? — спросила она для приличия.

— Десять.

— Многовато. Были бы данные, а так только в качестве физкультуры.

— Я могу и в качестве физкультуры заниматься, — стушевалась Лена, чувствуя, что дело не выгорает.

— Тогда тебе не сюда, а в кружок при школе или в ДК. А у нас готовят чемпионов, — с гордостью показала тренер на стенд с портретами девочек в нарядных костюмах с медалями на лентах.

Ритка тоже хотела заниматься гимнастикой, чтобы стоять на пьедестале в блестящем трико, но она опоздала и подавно — ей тогда уже исполнилось двенадцать. Из них четверых, включая Пашку, Арина была младшей, и гимнастикой она занималась с шести лет.

Это было позапрошлой весной, тогда с Ариной они еще не поссорились и она была не такой сильной, как теперь, хоть с виду оставалась маленькой и тонкой. Лена видела по телевизору, как скачут гимнастки. Арина ногой так двинет, что будьте-нате. А мускулы у нее какие! Вон как на велике шурует без передышки!

Тем временем Латышева подманила Пашку и что-то ему нашептывала. Пашка глупо улыбался, млея от близости девичьего тела. С тех пор как у Ритки начала расти грудь, Пашка стал вести себя рядом с Риткой как придурок. За лето они все изменились, особенно Ритка, она и раньше была модницей, а теперь и вовсе открыто стала рисовать над глазами египетские стрелки и красить малиновой помадой губы, распускала волосы и ходила порой совсем как взрослая, виляя округлившимся задом; Пашка вытянулся, его лицо обветрилось, приобрело угловатость и… притягательность. Когда Лена впервые об этом подумала, ей стало смешно и в то же время необыкновенно приятно. Лене становилось всякий раз приятно, когда она представляла Пашкино лицо, его карие с прищуром глаза, широкие брови, высокий лоб с вихрастым серым чубом, всегда приоткрытые губы… А теперь Пашка прилип к Ритке, а на нее, Лену, ноль внимания, потому что хоть она и подкрашивает иногда губы маминой помадой, но лифчика еще не носит.

— Ленка, подь сюды! Дело есть! — позвала Латышева.

Лена, старательно скрывая удовольствие от возможности очутиться около Пашки, потрусила на зов.

Дело заключалось в следующем. За магазином был глухой двор с одним въездом под аркой. Там никто никогда не гулял, парадные жилых домов выходили на улицу. Ни клумб, ни деревьев там не было, только мусорные баки да пластиковая тара, которую время от времени выносили из магазина грузчики.

— Если в этот двор заманить Арину, никуда она оттуда не денется. Ленка, давай, как будто мы с тобой поссорились и теперь ты с нами не дружишь, а дружишь с Аринкой, — поделилась планом Ритка.

— Зачем это?

— Чтобы Аринка тебя послушалась. Ты позовешь ее за магазин, как будто там… — Ритка задумалась. Арина не так глупа, чтобы ее можно было заманить в ловушку, нужно чтобы все выглядело правдоподобно. — Паштет! Чего молчишь? Что есть за магазом?

Паштет пожал плечами.

— Мы там с пацанами в бачке карбид нашли.

— Карбид не прокатит.

— Я кошку с котятами видела, два сереньких и один черненький, — сказала Лена.

— Вот, ближе к теме. Аринка кошаков любит. Позови ее за магаз, скажи, что идешь кормить котят. Пусть она тебя подвезет.

— Я котят не за магазом видела, а в подвале, на Тракторной, когда мы с мамой к ее знакомой ходили.

— Не важно. Пускай как будто кошаки за магазом. А мы с Паштетом ее на обратном пути под аркой встретим. Вперед пойдем и за ларьками спрячемся.

Даже с грузом на багажнике весом больше собственного Арина продолжала ловко крутить педали.

— Ой, тут кочка! — ойкнула Лена, подпрыгнув за ее спиной.

— Впереди еще ямки. Держись! — предупредила Арина. Она сделала вираж вокруг колдобины.

Трещина, две лужи, поребрик, крышка канализационного люка… Лене очень не хотелось участвовать в заговоре Латышевой, и чем ближе был заветный двор, тем сквернее становилось у нее на душе. Лена не хотела по-настоящему ссориться с Ариной, а еще она боялась участвовать в драке. Она уже втайне мечтала свалиться с багажника, чтобы Риткина затея не состоялась. Может, спрыгнуть, пока не поздно? Разыграть падение и уйти домой. Лена посмотрела по сторонам, ища наименее жесткое место для падения. Подошел бы газон или песок. Но ни того ни другого не было, один сплошной бетон. Прыгать на бетон Лена побоялась. И зачем она согласилась? Хотя и так понятно — Аринка-то может ни с кем не дружить, через неделю сентябрь, и Аринка пойдет на свою гимнастику, так что гулять ей будет некогда, а ей, Ленке, ссориться с Риткой нельзя — можно остаться в полном одиночестве. И перестать общаться с Пашкой.

— Где, ты говоришь, котята? — оглянулась через плечо Арина, проезжая под аркой.

— Около ящиков… были, — выдавила Лена.

Девочки уже третий раз обошли вокруг стопки пластиковых ящиков, заглянули за мусорные бачки и под припаркованные автомобили. На «кис-кис» никто не отозвался. Как верно заметила Ритка, кошек Арина любила и по мере возможности их подкармливала.

— Наверное, их забрали, — предположила Арина.

— А может, они в подвал спрятались? — показала Лена на узкое окошко около земли.

— Вряд ли. Вон — окно запаяно. Оставь еду около ящиков и поедем. Мне домой уже пора.

— А может, котята в магазине? — Лена уже не знала, как выкрутиться. Ей очень не хотелось присутствовать при выяснении отношений Арины и Риты. — Ты, если торопишься, езжай. Я сама посмотрю.

— Давай, только быстро. Я тебя подожду.

— Не надо. Я потом еще должна купить сметаны.

— Как хочешь, — не стала уговаривать Арина. Она села на велосипед и рванула с места.

Лена уныло поплелась к служебному входу в магазин. Она сама начинала верить, что вчера в этом дворе жили котята — три дымчатых и один белый с черными пятнами, как она наврала Арине.

— Чего тебе, девочка? — вышел ей навстречу грузчик с тарой для молочных бутылок.

— Тут котята, — промямлила та.

— Чего? Какие котята? А ну, марш отсюда!

Со стороны улицы раздался резкий звук тормозов, крик, лязг металла.

Лена испуганно зажмурилась, грузчик, прислушиваясь, замер.

— Ядрены пассатижи! — емко охарактеризовал он произошедшее.

Предчувствуя беду и в то же время не в силах сдержать любопытство, Лена поспешила на шум. Первое, что она увидела, был развернутый поперек дороги фургон с надписью «Молоко». Из-под колес фургона тонким ручейком бежала темная жидкость. «Кровь!» — подумала Лена. Воображение девочки нарисовало лежащую под колесами Арину.