Цена изменения - Ольга Антер

навстречу очередной возможности погибнуть.

– Да. Я собирался начать их тестирование в следующей луне. Если бы так и произошло, если бы у стражей была возможность потренироваться, никто бы не умер. Наверное.

– Но почему?

Аори не закончила фразу, увидев, как Лейт до побелевших костяшек сжимает кулаки.

Он резко обернулся и посмотрел ей в глаза.

– Потому, что это – плата за то, чтобы тебя вернуть. Я заключил договор с Арканиумом, и позавчера Владыка о нем напомнил. Не в последний раз, полагаю.

– Я не знала…

Ей хотелось схватить подушку и прижать к голове, зажимая уши.

Это слишком жестоко, чтобы быть правдой! Нет! Неправда! Зачем Лейт это говорит?

– И ведь я ничего не прошу взамен, Аори. А стражи, как и Баго, как и Лана, как и все остальные, никогда не узнают про этот договор. Даже если умрут из-за него.

– Я не виновата в этом!

Для того, чтобы выполнить план с подушкой, требовалось на одну руку больше. Аори приходилось слушать. И слышать.

– Ты всегда не виновата, – Лейт снова шагнул к стулу, но садиться не стал, только сжал его спинку. – И никому ничего не должна.

– Ну да, кроме того, что изображать то мишень, то сраную куклу! – процедила Аори, обиженная констатацией очевидного факта. – Ненавижу ваш дворец!

– Я что, просил туда возвращаться? – он тоже начал закипать, выведенный из себя глупой девчонкой, усталостью, бессонными ночами, новостями и, снова, глупой девчонкой. – Или ты успела забыть, чем раньше занималась?

– Прогоняла таких, как Ила? Кстати, как она там, не появлялась?

Насмешливый, злой голос бил в самое сердце. Обвинения, которых он не заслужил. Да он не заслужил и этого разговора, бросившись к ней, как только узнал, отложив все дела, наплевав на город, на короля, на все!

– Ты издеваешься?!

Как же он надоел с этой вечной несгибаемостью. Да, характер сделал его Главой, да, будь Лейт другим, не было бы уже и самой Аори. Но о чем она его просила? Почему он тычет ей в лицо всем… всем этим… неужели так сложно понять, как отчаянно она пытается стать хоть в чем-то равной?

Или ему совсем плевать на то, какая она – Аори? И что важно для нее самой?

– Да ни капельки. Просто, сам видишь, я сейчас не в том состоянии, чтобы на балу танцевать. Подстраховка бы не помешала.

Из последних сил Лейт попытался успокоиться. Он сам попросил Ликсирэ замаскировать искру в груди, но сейчас хотел бы знать, как на самом деле бьется сердце супруги.

– Приходи в себя и возвращайся домой. “Экво” уже там. Если хочешь, водитель заберет тебя прямо сейчас.

– А ты куда? На улицы?

– Да, демон возьми! Нас с Ликсирэ заменить некому!

Глаза затянула пелена холодной ревности, словно лед над темной озерной водой. Аори словно со стороны услышала свой голос.

– Ах да, как я могла забыть? Прекрасная, бесценная Ликсирэ.

– Прекрати!

– Почему? Тебе не надо мне врать или что-то скрывать. Я прекрасно понимаю, кто она, и кто – я. Обуза, из-за которой ты влез в договор. Девчонка, которая не умеет себя вести, да? Враг, который убил короля. Может, мне стоит прямо сейчас отправиться в патруль, чтобы у тебя появился шанс освободиться?

Стул завизжал по полу, когда Лейт резко его отодвинул.

– Если ты так видишь жизнь нормального человека и изменяющей, то я не согласен.

Лед под босыми ногами треснул, и Аори провалилась в бездонную глубину. Холод поднял ее, перевернул в облаках мелких пузырьков воздуха и оставил так, без цели, без ориентира, без надежды выбраться. Она ловила ртом эти воздушные капли, и только поэтому жила.

Но вместе с ними в горло вонзались обломки льда, и их корни прорастали все ниже, замораживая сердце.

– Нормального?! А то, что Ликсирэ – изменяющая, тебе не мешает?

– Нет, – коротко ответил он, не отводя холодного, стального взгляда.

– Ну и катись к ней!

Из глаз брызнули злые слезы, и уже секунду, доли секунды спустя Аори пожалела о том, что сказала.

Нет, Лейт, пожалуйста… Я не это имела в виду!

– Хочешь так? – его голос стал странно спокойным. – Хорошо.

Он встал, бросил на супругу короткий взгляд.

– Не уходи! – закричала она. – Прости, прости пожалуйста! Ты так нужен мне! Прости!

Молча закричала. И выглядело это так, что Аори перевернулась на здоровое плечо и уткнулась лицом в одеяло.

А Лейт не изобрел еще чипа, который мог бы верно ее понять.

– Ты разбила мне сердце, – сказал он беззвучно.

И выглядело это так, что он вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.

Lunatica. How Did It Come to This.

11

Весна закончилась, и беззаботное счастье махнуло подолом и ушло следом. Аори вернулась домой на второй день лета, не зная даже, зачем. Изменяющую никто не ждал, пусть немногочисленная прислуга и восприняла ее появление, как должное. Лейт не всегда возвращался на ночь, и, когда им случалось столкнуться, они разговаривали спокойными, чужими голосами. Будешь чай – нет, завтра прием – хорошо, “Экво” закончили – спасибо, Ликсирэ тебя искала – понял. Короткие бессмысленные разговоры.

Огонь вспыхнул и угас, оставив за собой лишь пепел. Он пресен, он скрипит на зубах. Но и пепел зачем-то нужен вселенной.

Каждую ночь Аори звала пустоту, глухо, бесполезно. Без надежды дозваться и не в силах жить без этой надежды.

Пустота не отзывалась, прятала в себе все ее нелепые молитвы. И Аори теряла себя, проваливалась в другой, параллельный мир, и возвращаться давалось все сложнее. Сны и мысли становились единственной вселенной, которая имела право на существование. Мечты, исступленные, вырывающие последние остатки разума, всегда об одном и том же.

Дотронуться до его лица. Хоть на мгновение.

Настолько безумно хочется, сколь и невозможно. Провести кончиками пальцев по острой скуле, остановиться у края сжатых губ. И легко коснуться их своими, заставив исчезнуть непреклонную прямую линию.

Взглянуть в черные, темнее самой непроглядной ночи глаза, выражение которых она научилась понимать уже давно. И сказать ему те слова, что не могли родиться у юной девушки, почти ребенка.

Но, Тар… Тебя нет. Тебя нет в этом мире и никогда не будет. Я могу тысячи раз вспоминать те дни, что мы провели вместе, все, что было между нами. Я даже могу придумать все то, чего не было. Но рядом со мной – другой мужчина. Такой же, как я, внешне, такой же, как все, внутри. А тебя – настоящего, невозможного чуда, – нет.

Чем больше я