Сага о стрессе. Откуда берется стресс и как его победить? - Юрий Чирков

Далее, развивая свою мысль, ученый говорил следующее:

«Механизм стресса может быть включен и ударом хлыста, и страстным поцелуем. Когда мать получает сообщение, что ее сын погиб в бою, она переживает страшный стресс… Но вот через какое-то время сын приходит в добром здравии домой: сообщение о его смерти оказалось ошибкой. И мгновенно мать снова переживает сильнейшую стрессовую реакцию… Вот почему в современной формулировке, принятой на международном конгрессе, этот феномен уже определяется как «неспецифическая реакция организма на любое воздействие, оказываемое на него». Термин «стресс» следует считать родовым понятием для понятий двух подвидов: дистресс – «плохой» и эустресс – «хороший стресс».

Это заявление было сделано в 1975 году. Трудно судить, как бы изменились взгляды Селье за следующее десятилетие, к каким новым формулировкам он пришел. Но известно – теперь это история! – что примерно в те же годы в СССР советские ученые поправили Селье. Они высказали ряд блестящих догадок, позволивших придать термину «стресс» уже совершенно точный смысл.

При описании стресса чаще всего употребляются такие эпитеты, как «чрезмерный», «чрезвычайный», «мощный». Использование превосходных степеней подчеркивает силу стрессоров.

Итак, стало быть, стресс – общая приспособительная реакция организма на различные, но обязательно сильные раздражители? Вовсе нет. Даже специалисты (и сам Селье в том числе) утверждают, что стресс встречает человека на каждом шагу, а не только при событиях «катастрофических».

Но ежели стресс подстерегает нас повсюду, то отчего мы не гибнем? Поголовно не испытываем всех неприятных последствий стресса? Отчего не несем губительные потери в здоровье?

С другой стороны, возникает такой вопрос. Известно: при стрессе наряду с элементами защиты проявляются и элементы самоповреждения организма.

Так что же, оплачивать «дорогой ценой» каждое, даже мимолетное, воздействие окружающей среды? Нести большие энергетические траты, напрягая защитные системы до предела? Вряд ли мудрая природа избрала этот путь…

«Проклятые» вопросы – они приходят в голову каждого, кто начинает въедливо размышлять о сути стресса.

Это еще понятно, когда воздействие сильно. Тут стрессовые ответы имеют все законные права. Но как быть с ответами на нормальные раздражители? Было бы естественным, если бы живые организмы выработали иные, отличные от стрессовых, общие реакции и на обычные (несильные) воздействия.

Но может ли быть такое, чтобы на умеренный холод они отвечали одним способом, на слабый удар током – другим, на облучение ультрафиолетом – третьим… Каждый день химики синтезируют многие тысячи новых веществ, дотоле никогда не встречавшихся. Эти химические вещества быстро входят в медицину и быт. Можно ли представить, что в организме людей вслед за появлением все новых раздражителей ежедневно вырабатываются тысячи и тысячи новых путей приспособления, тысячи защитных реакций?

Казалось бы, проще иметь универсальные (для большой серии раздражителей) стандартные отклики, вместо того чтобы без конца формировать все новые и новые типы реакций.

Группа исследователей из Ростовского научно-исследовательского онкологического института – доктора медицинских наук Л.Х. Гаркави, М.А. Уколова и доктор биологических наук Е.Б. Квакина решила, что таким общим свойством разнообразных по своему характеру раздражителей должна быть их сила, доза или продолжительность воздействия. Другими словами. Все то, что так или иначе определяет количественную меру их биологической активности.

Ростовчане не только высказали эту привлекательную гипотезу (1968 год), они еще и подтвердили свое мнение добытыми в многочисленных экспериментах фактами.

Опыты ростовчане вели на животных. В их мозг вживляли металлические электроды или стеклянные шарики.

Решено было током или просто с помощью инородных тел (шариков), а то и какими-то другими средствами раздражать ту область мозга, которая носит название гипоталамуса.

Гипоталамус – очень ответственный участок мозга, в нем находятся центры управления эндокринной и вегетативной нервной системой. Гипоталамус «виновен» в поддержании относительного постоянства внутренней среды организма (гомеостаз). Занимая столь ответственный пост, он вмешивается и в ход патологических процессов, играет большую роль при стрессовых реакциях.

Результаты экспериментов получились неожиданные. Сильные токи вызывали у животных боли и судороги, мощные воздействия раздували пожар болезней, вели к стрессу. Не то было со слабыми раздражителями – они не только не подтверждали взглядов Селье, но прямо противоречили им: малые и средние дозы воздействий оказывали на животных целебное действие.

Белых крыс разделили на две партии. Потом ввели им под кожу болезнетворное начало. Одна партия животных была контрольной, а вот мозг крыс из другой партии до заражения в течение нескольких недель подвергали токовым раздражениям (на пороге ощущения).

Первые дни болезнь прогрессировала у всех зверьков. Но затем в отличие от контрольной группы, где симптомы становились все более угрожающими, крысы с проволочками в голове веселели и постепенно выздоравливали. Похоже было, что предварительное воздействие слабыми электрическими токами словно бы готовило организм животных к схватке с будущей болезнью.

Однако не следует думать, что здесь проявлялись какие-то целебные силы тока. В опытах были испробованы и другие средства. Действовали на гипоталамус магнитными полями, вводили в мозг различные нейротропные средства (адреналин, к примеру). Применяли биостимуляторы растительного и животного происхождения: элеутерококк, золотой корень, корень левзеи, пантокрин, мумие, прополис. Использовали углекислый газ (как раздражитель дыхательного центра), опробовали дозированные физические нагрузки (животные бегали, плавали).

Перебрали многое. И, меняя дозу препарата, силу и время действия различных факторов, следили за теми же показателями, которое в свое время позволили Гансу Селье обнаружить реакцию стресса.

Так и эдак модифицировали эксперименты, десятки раз повторяли их. Исследования велись долгие годы, и постепенно сомнения отступали, крепла уверенность в правильности научных выводов. Выводов, легших в основу значительного открытия (диплом номер 158 Государственного комитета СССР по делам изобретений и открытий Совета Министров СССР, 1978 год).