Сын боярский. Победы фельдъегеря - Юрий Корчевский

Хитёр был татарин, одним словечком показал, что знает уклад русичей.

Предложение было неожиданным. Да, поединки перед столкновением войск зачастую были, и самый известный из них – битва монаха Пересвета с Челубеем на Куликовом поле. Но сейчас князь явно был не готов на него ответить.

– Завтра утром ответ получишь – на этом же месте! – крикнул он.

– Якши!

Татарин развернул коня и ускакал.

Самое плохое было в том, что рязанцы не знали, кого выставят крымчаки.

Бой может быть на конях и с оружием – до смерти одного из поединщиков, или пешими и на кулаках. И боец от Рязани должен одинаково хорошо владеть саблей и кулачным боем, а это задача непростая. Татары в большинстве своём были роста среднего, но они могли выставить богатыря, или по-ихнему – богатура, один мощный удар которого мог решить не только исход поединка, но и исход сражения.

Ратники, видя, что сегодня столкновения не будет, расслабились и отвели коней пастись. Однако кольчуг и шлемов не снимали.

Татары тоже стали располагаться, на их стороне задымили костры.

А в это время князь стал совещаться с боярами. На поединках домашних, для потехи или тренировки, показа выучки бойцов предложили бы многих. И лестно было бы, и почёт в случае победы. Но сейчас боярам стало боязновато. Если их боец проиграет схватку – погибнет бесславно, а на боярина гнев княжий обратится. Зачем ратника своего выставил, ежели слаб он, не подготовлен?

Бояре отводили глаза в сторону, вздыхали и переминались с ноги на ногу. Решили клич среди воинов кинуть – не желает ли кто поединщиком выступить?

Вызвалось двое. Один – уже зрелый воин, кряжистый, с мощными мышцами, бугрившимися под рубахой, – из Глебова. Второй – молодой, едва бородка пробивается – из Шилова. Его князь отмёл сразу:

– Что поединщиком хочешь – хвалю. За честь княжества постоять почётно. Только молод ты, погоди годков несколько. Тело в силу войдёт, тогда в самую пору будет.

Не обидно отказал князь, чести ратника не уронил.

Алексея же как под руку кто-то толкнул. Копьём и саблей владеет, да и в кулачном бою не отрок неумелый. И он шагнул вперёд:

– Я в поединщики хочу.

Князь внимательно оглядел Алексея с головы до ног, оценил оружие, щит и кольчугу. Теперь у него выбор есть. Алексей роста выше среднего, по местным меркам – высокий и жилистый, и моложе ратника из Глебова.

Стоящий рядом воевода наклонился к князю и что-то зашептал на ухо. Что он ему сказал – неизвестно, но князь согласно кивнул и спросил Алексея:

– Не испугаешься? Сдюжишь?

– Должен.

– Чьих будешь?

– Боярина Кошкина сын боярский, Алексей Терехов.

– Запомню. Отдыхай покамест, к бою готовься.

А чего готовиться? Одежда, защита, оружие – всё при нём. Морально только если.

К Алексею стали подходить ратники вовсе незнакомые. Кто-то ободрял, по плечу хлопал, другие советы давали. Только Алексей решил никого не слушать. Каждый совет, даже дельный, в деле испытать надо, а решающий поединок – не место для отработки навыков. В конце концов, служба катафрактом и в коннице у Мономаха даром пропасть не должна. И опыт у него есть, и умение – лишь бы нелепая случайность не помешала.

Спать Алексей в ложбинку пошёл, к дереву. Вокруг лагеря рязанцев князь дозоры выставил – пешие и конные: от крымчаков любой пакости ожидать можно.

Алексей веки смежил, в дрёму уже впадать стал – перед поединком сил набраться надо, выспаться, чтобы голова свежая была. В бою не только саблей махать надо, но и думать.

И снова ему ворон привиделся. Вместо крыльев руки выросли, тело человеческое, а лицо – Остриса, старого друга.

– Ох, Алексий, – назвал он его на византийский манер, с ударением на втором слоге, – всё не сидится тебе спокойно. Зачем на поединок вызвался? Крымчак просто великан, и силы огромной. Впрочем, тугодум. У него одно слабое место – на шее, внизу, там, где ворот у кольчуги заканчивается. Туда и бей.

Видение исчезло. Да и было ли оно или просто сон приснился?

Алексей проснулся бодрым и полным сил. Солнце уже поднялось, над речкой клубился клочьями туман. Дежурные на кострах варили кулеш. Лагерь неспешно оживал.

Заставские позавтракали.

Глядя на Алексея, Казначеев неодобрительно покачал головой:

– Не ел бы ты, Алексей!

– Без еды и силы не будет, боярин! А битва мне предстоит тяжёлая, противник мой зело огромен. Но я убью его!

Сказал он слова эти со всей уверенностью, на какую был способен, как будто уже знал исход поединка. И ратники, хлебавшие с ним кулеш из одного котла, поверили в победу.

Потом воины разобрали лошадей из табуна и выстроились на возвышенном берегу. В центре – князь с воеводой, свита.

Через некоторое время от татар снова явился переговорщик, поприветствовал князя.

– Готов ли твой ратник, князь? Или желающих сразиться не нашлось? – с вызовом спросил он.

– Разве в войске моём мало храбрых воинов? – спокойно спросил князь. – Мой поединщик готов.

– Биться будем конно и оружно.

По дружине пробежал лёгкий гул голосов. Стало быть, до смерти одного из поединщиков.

– Когда начинаем?

– Прямо сейчас. Наш богатур, Тагир-батыр, уже готов.

Переговорщик ускакал, надменно ухмыляясь. Русские не видели, какой у крымчаков воин, и потому думают, что они выиграют схватку. Но против Тагира ещё никто устоять не мог.

Князь через боярина подозвал к себе Алексея, и когда тот подъехал, спросил:

– Не передумал?

– Нет, князь, слово моё твёрдо. Верь, я убью противника, добуду победу.

– Против солнца не вставай, оно в глаза бить будет, слепить.

– Учту.

– Тогда Бог тебе в помощь!

Алексей съехал к реке, перебрался на другой берег и обернулся. В груди нарастало волнение.

– Братья, если что – не поминайте лихом!

Лошадь шла спокойно.

Увидев Алексея, от группы татар отделился Тагир. Опа! Сам здоров как бык, грудная клетка шириной что «Запорожец». Шлем блистает, кольчуга переливается. И конь ему под стать – где только взяли такого? Не трофейный ли, из Литвы или других дальних краёв?

От сотен крымчаков исходили явно ощутимые флюиды злобы, агрессии – они были посланцами ада. Ведь добро всегда добром делится, ад же жадно пожирает. Вот и степняки алкали чужого добра, пленных.

Чем ближе съезжались поединщики, тем сильнее волновался Алексей. Ворон не предсказывал ему победу, только подсказал уязвимое место у татарина. Только ведь до него ещё добраться надо, нанести туда удар, а татарин не будет спокойно наблюдать, он сам будет активно стараться убить Алексея.