Сопряжение. Чернильный маг 5 - Эдуард Павлович Поляков

даже её хрупкой ладошки. Но холодная сталь предала Кате уверенности. Досуха используя последние крупицы сил, девушка бросилась на коленопреклонённого Инквизитора! А в голове девушки набатом звучали только: «Убить! Четвертовать! Казнить! Засыпать раны солью и сжечь! Сжечь того кто…»

Все произошло так быстро, что никто не успел среагировать. Фобос зализывал раны, борясь за жизнь, чтобы не уйти на перерождение. Яга — продолжала смиренно стоять, не решаясь перебить Костю. А Алекс Андерсон…

Завидев девушку трёхметровый гигант лишь улыбнулся и раскинул руки. Мол, давай! Я это заслужил! Я смиренно приму свою смерть, пусть даже та придет из рук затравленной шестнадцатилетние еретички!

Однако, этого не произошло. Заточенная сталь клинка не коснулась даже волос инквизитора! Даже будучи мёртвым, Костя нашёл чему научить младшую сестрёнку. Ласково но надёжно перехватив запястье девушки, он сначала отклонил его в сторону, а затем, и вовсе, развернул сестрёнку так, что лицо Кати оказалось в нескольких сантиметрах от его лица.

— Всё, Катя! Все, — прижав рыдающую девушку к груди, погибший брат похлопал сестру спине. — Отпусти.

— Нет!!!

Взъерилась морферика, попытавшись вырваться, но брат этого не позволил.

— Отпусти эту боль, — едва слышно, будто пытаясь зачаровать сестрёнку голосом, произнес Костя. — Отпусти этот гнев, сожаления, и меня…

Услышав последнее, девушка отстранилась, вновь заглянув в сероватые океаны глаз брата.

— Тебя⁉

— Я уже умер, солнышко, — со скорбной улыбкой пожал он плечами. — Этого не изменить.

Он бросил взгляд на инквизитора, который продолжал стоять на коленях, и внимал каждое его слово, точно они сходили из уст самого апостола!

— И его отпусти, тоже…

Девушка зарылась носом в грудь брата, её вновь начали сотрясать спазмы истерики. А Костя продолжал блаженно улыбаться, прижимая к себе сестру, и приговаривая: «Так надо».

— Кхм… — прочистив горло, Яга привлекла внимание Кости. — Нам пора.

— Уже? — повернувшись на её удивился Константин.

— Ты и так задержался, — будто извиняясь, пожала плечами проводница в мир мёртвых.

Костя кивнул, задумавшись о чём-то своём. А после, отодвинув сестру на вытянутых руках, последний раз заглянул ей в глаза.

— Будь хорошей сестрой, дочерью и женой, — с лёгкой торжественностью произнес он. — И помирись с Пуговкой.

— Но… — попыталась возразить Катя.

— Помирись, — мягко но твёрдо остановил он сестру. — В её действиях нет вины моей смерти. Мы бы не выиграли даже с Магнусом. Кроме того, её роль ещё не…

— Костя! — осекла его Яга, не дав рассказать будущее.

— И Карина… Не держи на нее зла. Придёт время, и ты вспомнишь эти слова, ещё раз поблагодарив судьбу за таких друзей!

Костя хотел сказать ещё многое. Оставить для сестры больше напутствий, но терпение Яги было не безграничным.

— Ну все!!! Хватит!

Взорвалась проводница в мир мёртвых, и Костя тут же отстранил сестру. Затем он опустил взгляд на не поверженного, но торжественно сдавшегося противника и улыбнулся, протянув ему ладонь. И Александр Андерсон ответил! Протянув руку, он поднялся с помощью Кости на ноги. А после, встав по обе стороны от девушки с протезом они двинулись прочь. В сторону зарева над рекой Смородиной, к Калинову мосту ведущему на ту сторону Нави.

— А может этот мост… — негромко, лишь чтобы приглушить собственный трепет, произнес Алекс Андерсон.

— Калинов мост, — поправила его Яга.

— Калинов мост, да. Так вот, может мост и есть врата Иакова?

— Возможно! — неожиданно согласился Константин. — Возможно, на том берегу Смородины тебя ждёт Архангел Михаил! Мне кажется это отличная теологическая теория, которая способна примирить целые религии!

— И это значит, что всю свою жизнь я прожил ошибаясь… — грустно кивнул, теперь уже, бывший Инквизитор.

Глава 27

— Правильно? — неживым, стрекочущим голосом произнесла Паучиха. — Предать дом, семью и родную кровь — это правильно⁉

Только сейчас, оставшись один на один, она позволила себе выйти на открытое пространство. Восемь растущих из брюха лап увенчал человеческий торс. Восемь немигающих глаз вперились в Карину.

— А распоряжаться моим ребёнком? Пообещать Мефистофелю своего ещё нерождённого правнука? Продать его, точно какой-то скот? А в придачу и меня? Да? — ярилась девушка. — Я тебе что, инкубатор⁉

Накачивая себя гневом, Лилит неосознанно пробуждала ярость демонической крови. И это дало свои плоды! Демоническое крыло, за которое её за спиной называли полукровкой, Развернулась словно Парус. А следом за ним раскрылась и второе, нарисованное Александром.

Сильный, жёсткий взмах оторвал суккубу от земли. Чёрные, с алым отблеском, волосы отрастали на глазах. Они колыхались, будто под водой. Аккуратный маникюр сменился стилетами демонических когтей, а демонический же хвост, в ожидании драки захлестал по бёдрам.

Эта трансформация, сопливой ещё вчера, девчонки, в Королеву Боли меняла весь расклад. Паучиха это скорее почувствовало нежели поняла, однако экстрасенсорные способности никуда не делись, и Лейнинген-старшая вспомнила давно забытое чувство страха.

— Твой сын должен был стать Князем Ада! А ты сама — королевой-регентом!

Лилит рассмеялась.

— Ты сама-то в это веришь? Князем ада хотел стать Мефистофель! Всё что он хотел — въехать на трон Инферно на горбу моего сына!!! Но ты… Ты гораздо хуже!

Аргументы Паучихи закончились, а потому, она без предупреждения атаковала. Щёлкнув хелицерами у рта, она плюнула внучку тугой струёй паутины. И та, мгновенно затвердев на воздухе, превратилась в копьё.

Но этого оказалось мало. Демоническая кровь, помноженная на характер суккубы сделали своё дело. Первородная ярость и нежелание расставаться с сыном помогли преодолеть барьер, что отличает суккубу-полукровку от истинной Королевы Боли!!!

Лилит, без видимых усилий уклонилась от импровизированного копья. Карина вновь рассмеялась!

— И это всё? — обнажив острые зубы, оскалилась демоница. — Где твоя сила, бабушка? Где та Елизавета Ленингейн, что карала своих внуков за слабость? Или, может, ты уже не та? Скажи, может быть, твой союз с Мефистофелем это ничто иное как попытка вернуть себе силы, которые забирает старость⁉

Всё так и было, а потому не мигающие глаза Паучихи выдали её с потрохами.

— Вот значит как!!! — облизнув алые губы, восторжествовала Лилит. — Значит истинная причина — страх оказаться слабой⁉

Вместо ответа, Паучиха вновь атаковала внучку. Но в этот раз в девушку полетел уже рой, сотканных из затвердевший паутины, копей! Молниеносные и неотвратимые…

Впрочем, для преодолевшей барьер крови, Карины они были не быстрей, и не опаснее, самолётиков из бумаги.

Взмахнув крыльями, Лилит взвилась на десяток метров вверх, и атаковала уже сама!

Это был пси-удар. Самый простой, базовый приём, который суккубы осваивают раньше чем начинают ходить. При помощи него несмышленый ребёнок может убить комара или надоедливую муху. А может отправить летаргический сон поцарапавшего его котёнка, или напугать злого пса. Но и только…

Однако сейчас, эту сырую, не облаченную даже в простейший магический конструкт, первородная магию, применила не суккуба-полукровка. Карина больше не была ей!

В своей ярости Лилит преодолела этот барьер. Она стала Королевой Боли!!!

Паучиха попыталась уйти от атаки. Но от пси-удара увернуться невозможно. Рогатая голова драйдеры качнулась, будто от пропущенного боксёрского удара. А когда её голова вновь вернулась на место, три из восьми сетчатых глаз паучихи закрылись навсегда.

Впрочем, Лилит это было неважно. Развивая инициативу, Карина в один сильный взмах крыльев, оказалась рядом с Паучихой.

Драйдера попыталась было принять удар, и даже выставила вперёд острые паучьи лапы. Но Лилит было уже всё равно. Схватив прабабушку за острые как обсидиант лапы, Королева Боли с силой дёрнула их на себя.

Жёсткие и смертоносные, пики паучьих лап захрустели, точно креветочный панцирь. И развивая успех, Лилит играючи, с хрустом вывернула их из мягкого паучьего подбрюшья.

По ушам ударил ультразвуковой крик. Совсем недавно она вспомнила давно забытое чувство страха, а сейчас ещё и прочувствовала еще и боль вывернутых суставов.

Паучиха попыталась было спастись. Выйти из смертоносного клинча. Но демонический хвост с серебряным остриём уже ударил в мягкое, незащищённое подбрюшье.

И, если бы не врождённая стойкость драйдеры, если бы не обманчиво мягкие волоски паучьего тела, бой бы уже закончился. А так…

Брюшко Паучихи смялось, точно пивная банка. Удар оказался слишком силён. Жёлто-зелёная слизь паутины и яда расплескалась, точно вода, выплеснутая на,