Холодные глаза - Ислам Иманалиевич Ханипаев

такую отхватил. Правда шрапнель в задницу. Честно скажу, не очень приятные ощущения. Но ты хороший парень, только не видел еще ничего в этом мире. И думаешь, что хватает быть просто хорошим и слушать свою совесть. Понимаешь?

– Да. – Я вспомнил, что мы уже успели обсудить мой моральный компас, и мне не хотелось опять выслушивать то же самое.

– Вот и хорошо. У меня дочь твоего возраста… Не знаю, зачем я сказал про нее. За тебя я ее не выдам никогда в жизни. Такие, как ты, магнитом притягивают проблемы на жопу. И умирают молодыми.

– Вы тоже притягиваете проблемы, но еще живой.

– Это да. Сам в шоке, – сказал он и грустно засмеялся. Потом сунул руку во внутренний карман и вытащил сигареты, протянул мне: – Куришь?

– Я еще недостаточно видел в этом мире.

– Ха! Ты умный, – сказал он и, кажется, даже слегка повеселел. Потом закурил. – Я тебе говорил. Ты до хуя умный. Иногда это хорошо, иногда сам знаешь. – Он пожал плечами.

– Да.

Следующие несколько минут мы ехали в тишине. Солнце быстро садилось. В тон нашей поездке вибрировал телефон Заура, а он просто созерцал красоту гор, забив на дребезжащий аппарат. Я мог только догадываться, что творится там, откуда сейчас звонили, сколько сигарет выкурил его начальник, над которым стоит другой. Заур явно создавал засор, не имея желания принимать свою часть отходов.

– Звонят? – задал я тупой вопрос.

– Да, – ответил он сухо.

– Ждут рапорт? – уточнил я.

– В последнюю очередь.

– А что еще? Будут ругать?

– Хуже. Боюсь, что хуже.

Я решил не уточнять, уж больно мрачно это прозвучало. А что еще может быть? Вероятно, он имел в виду увольнение.

– Хочешь знать, зачем звонят?

– Да, но вы можете не рассказывать, если это секретные дела.

– Пиздец какие секретные, но хуже, что страшные. Я очкую, Арсен, что они скажут кое-что, что я слышу очень редко, но, сука, слышу… Позвонит мой шеф, который прямо сейчас взвешивает свою совесть, – он изобразил руками весы и уставился на левую руку, – и шум из-за убийства, – уставился на правую. – И решает, слить дело или нет.

– Слить? В смысле закрыть? Оно же только началось.

– И закончилось. Нет больше убийцы.

– Как нет? – возмутился я, во-первых, потому, что Али точно был невиновен, во-вторых, потому, что я нашел убийцу.

– Вот так. Боюсь, что наверху решат, что это неплохой сценарий, и закроют вопрос. Каждый получил свое. Кроме нас. Мы-то с Ахмадом получим по башке, но остальные будут довольны. Нужна просто отмашка сверху.

– И просто оставят убийцу трех девочек на свободе? Вот так просто?

– Самый пиздец в этом мире знаешь в чем? – спросил он и, чуть-чуть подождав, ответил: – Чем сложнее проблема, тем проще она в конце концов решается. Просто убил, и все. Просто нажал на красную кнопку и разъебал полмира. Иногда вот так просто дела и решаются. – Он щелкнул пальцем для того, чтобы продемонстрировать простоту принятия некоторых решений, а потом натянутая улыбка с его лица стерлась, он почесал щетину и замолчал. Вечер философии с Зауром Багомаевым, кажется, завершился.

Только я решил, что пора прервать молчание, как он меня опередил:

– Там, на уступе, Хамзат сказал, что Али опозорил и мою семью тоже. Ты слышал?

– Да.

– Хочешь узнать, почему он так сказал?

– Из-за вашей сестры?

– Да. Тебе кто-то рассказал?

– Нет. Я просто догадался, что о ней речь, но ничего не знаю.

– Я не должен тебе этого рассказывать, но расскажу, потому что хочу. Просто хочу. Может, потому что сейчас я поеду к ней и расскажу, что ее мужа… бывшего мужа убили, и, конечно, она будет в этом винить меня. И наверное, наполовину будет права. В общем, Али, молодой известный спортсмен, борец из этого села, приехал на соревнования в наше село. Я тебе рассказывал, оно как раз вон за той горой. – Заур ткнул куда-то через лобовое стекло, я кивнул в ответ, пытаясь не отвлекаться от рассказа. – В общем, приехал на соревнования. Не знаю, каким образом, где-то, видимо, в селе, увидел мою сестру и решил на ней жениться. Наши села не очень друг друга любили, так исторически получилось из-за некоторых вопросов по границе, и, в общем, таких случаев не было, чтобы отсюда туда или оттуда сюда кто-то кого-то отдавал. Ну и Али ее украл. Мы начали ее искать, сперва наше село, потом целый район на уши подняли. Нас было три брата, один покойный уже. Старший. В общем, искали и спустя месяц нашли тут. Такое, конечно, мы оставить не могли. Собираем крепких ребят из села и идем сюда на разборки, чтобы ее вернуть… – Тут он остановился, тяжело вздохнул и помотал головой. – Короче, выяснилось, что она сама к нему сбежала. Я перед двумя селами поклялся ее убить, если когда-нибудь встречу. И так мы разошлись. Это был позор на всю жизнь, который до сих пор лежит на плечах моей семьи. А потом Али сделал это с туристкой. Ну или не сделал, не знаю. Я только-только устроился тогда на работу. Али опять опозорил теперь уже свою семью. Сестра с ним развелась. Старшие как-то вынудили его дать ей развод. Говорят, что он сам не хотел, чтобы она ждала его. Двенадцать лет получил. Это было беспредельное время. Вешали любой срок, и еще жертва – туристка. Все разозлились. Нужна была показуха, потому что слишком много шума было. Вот его и накинули от души. С годами я как-то смягчился. С сестрой не помирился, но говорил пару раз, видел однажды своих племянников. Хорошие ребята. Живут, работают сейчас оба в Астрахани. И тоже сегодня узнают, что их отец умер. И, возможно, мне придется вбить последний гвоздь… Если подтвердится, что это он.

– Вы все еще думаете, что это Али?

– Не знаю. Пятьдесят на пятьдесят, – поразительно легко ответил следователь. – Следы обуви подтвердились. Нож не нашли, и двое его товарищей подтверждают, что он уходил ночью по своим делам, администратор тоже его видел, а он не помнит. Или врет, что не помнит.

– И еще фотография, где