Долг чести - Карен Хокинс

София села на диван возле камина.

— Значит, мы не продвинулись в разгадке ни на шаг.

— Нужно обыскать и другие комнаты. — Дугал взглянул на часы. — Вся компания должна вот-вот вернуться.

София задумчиво кивнула.

— Дугал, но я не смогу задержаться у вас надолго.

— Почему?

Потому что еще немного — и она уже не сможет представить свою жизнь без него. Стоило ему появиться — и она начинала сходить с ума от желания. Без него ей будет одиноко. Мир потускнеет.

— Потому что папа будет беспокоиться.

— Отправьте ему записку и объясните, что произошло. Он поймет.

— Нет, не поймет. Но записка его успокоит. Завтра я отправлю Энгуса домой, но… Дугал, даже если мы не найдем купчую и бриллианты, мне нет смысла здесь оставаться. Кроме того, они ведь не мои.

О чем он думал? София прикусила губу. Что по-настоящему ее волновало, так это что он думает о ней. Питает ли к ней уважение, воспринимая их связь как драгоценный дар?

Долгое время ей казалось, что счастье заключается в том, что у нее есть дом. Теперь София поняла — счастье спрятано в ее собственном сердце. Нужно лишь отыскать его. Когда она смотрела на Дугала, сердце замирало — уж не он ли счастье ее жизни?

Глупо, однако, думать, что Дугал будет с ней всегда. Не тот он человек, чтобы вить семейное гнездо. Таким мужчинам необходимы свежие впечатления. Успех в свете. Путешествия. Только так они могут быть счастливы. Верит ли Дугал в одну-единственную любовь? И может ли женщина спросить об этом без риска показаться безнадежно влюбленной? Она ведь не влюблена. Это просто глубокая привязанность. Однако еще несколько дней в обществе Дугала — и она может переступить опасную черту.

Но как иначе узнать, что он о ней думает? Придется задать вопрос. София откашлялась.

— Дугал, почему вы хотите, чтобы я осталась?

— Нужно отыскать купчую и драгоценности.

— И все?

— А что?

Она смутилась, но сумела взять себя в руки.

— Я хочу знать все причины, почему вы просите меня остаться.

— Мне очень нравится заниматься с вами любовью.

Ее бросило в жар, но сердце обожгло болью.

— И все? Других причин нет?

Его застывшее лицо ясно сказало Софии: он прекрасно знает, что ей хотелось бы услышать.

Дугал уставился в окно. Что он мог там видеть? Только поникший сад. Он снова посмотрел на Софию.

— Нет, — отрезал он. — Я наслаждаюсь нашей страстью, и я намерен отыскать пропажу. Что ж еще?

София была готова заплакать от разочарования. Но чего еще она ждала? Она знала — Дугал известный сердцеед. Почему она решила, что с ней будет иначе?

Что ж, каков бы ни был исход их связи, она не станет сожалеть о том, что они встретились. Дугал щедрый и искусный любовник. Она благодарна ему хотя бы за это.

Раньше она и не догадывалась, как это важно. Но, познав однажды страстное влечение, она никогда не сможет примириться с отношениями, в которых страсти не будет. Однажды она выйдет замуж. Они с мужем станут добрыми друзьями — и страстными любовниками.

Неужели она сможет заниматься любовью с кем-то другим, не с Дугалом?

Дугал взял ее руку и поцеловал пальцы.

— У вас такой несчастный вид. Не надо грустить. Пора разработать план дальнейших действий.

— Поищем у судьи?

— Да. Надо придумать, как выманить его с женой из дома. — Дугал провел пальцем по ее шее, груди, коснулся соска.

Предвкушая удовольствие, она едва смогла выдавить из себя:

— Вы в самом деле думаете, что мы что-нибудь найдем?

Его пальцы ласкали кожу в низком вырезе платья. Он ласково заглянул ей в лицо:

— Поживем — увидим.

София не успела ответить. Дугал поцеловал ее, и вскоре страсть поглотила обоих.

Все было прекрасно, как всегда. Но позже, когда Дугал заснул, все еще обнимая ее талию, она почувствовала, что плачет. Слезы текли по щекам, и вскоре подушка стала мокрой.

Она не думала, что мысль об отъезде причинит ей такую боль. Но и оставаться было нельзя. Да, она могла бы наслаждаться его объятиями — время от времени, и это все.

Два дня. Два коротких дня, и она уедет, чтобы вычеркнуть Дугала Маклейна из своей жизни.

Когда ветер дует с севера и льет холодный дождь, я думаю: что за беда должна приключиться с Маклейнами, чтобы выпустить бурю на свободу?

Почтенная Нора из Лох-Ломонда одним холодным вечером своим трем крошкам-внучкам

София выскользнула из постели Дугала. Замерла на месте, оглянулась. Светло-русые волосы взлохмачены, густые ресницы касаются щек, чувственный рот полураскрыт во сне. Одной рукой он обнимал ее. Теперь он нашел подушку и прижал ее к себе — вместо нее.

Она осторожно убрала его волосы со лба. С улыбкой смотрела, как Дугал зарылся в подушку носом. Как он красив, с горечью подумала София. Сил не было смотреть на его крупные, хорошей лепки кисти и не вспоминать, как эти руки гладили ее тело, ласкали грудь, а она прижималась к нему…

Вздохнув, София отвернулась. Послать бы к черту осторожность и нырнуть в теплую постель. Но ей нужно хорошо подумать. А в объятиях Дугала она забывала обо всем на свете.

Сложный он человек. То нежный, то требовательный. Бывало, что их глаза встречались, и София понимала — она никогда не сможет полюбить другого. А потом вспоминала, каков он, и мечты разбивались вдребезги.

Ее губы задрожали. София тихо оделась. На цыпочках подошла к двери и выскользнула в коридор.

Она была на полпути к своей комнате, когда услышала, как поворачивается дверная ручка. София не стала дожидаться, чтобы посмотреть, кто там может быть. Подхватив юбки, она бегом бросилась к себе.

Вбежав в комнату и захлопнув за собой дверь, она встала, прислонившись щекой к деревянной панели. Тяжело дыша, прислушалась. Кто там, в коридоре? Шаги приближаются или наоборот…

— Где вы были?

София подскочила от неожиданности. Перед ней, подбоченясь, стояла Мэри.

— Ну? — спросила служанка, подозрительно оглядывая Софию с головы до пят. — И вы измазали платье!

Действительно, она вся была в пыли — испачкалась, прячась под кроватью сэра Реджинальда.

— Ах это… я искала… Сережка закатилась под стол в… ах да, в гостиной. Там было так пыльно…

Мэри недоверчиво хмыкнула.

— Пыль на коленях — понятно. Но как объяснить, что вы испачкали и корсаж тоже?