Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин

Томми, я попала в сказку, о которой мечтала с детства. К сожалению, эта сказка сегодня воюет с моей страной. Но, будь по-другому, я бы здесь и не оказалась. Папа называет себя путешественником поневоле, вот и я стала таким, как он.

Томми, сегодня я молилась с чужими людьми. Я надеюсь, они не проклинали мою страну. Я надеюсь, они молились о том же, о чем молились и Анна Петровна, и я, – чтобы тот, кто им дорог, вернулся домой. Пусть так и будет. Пусть домой вернётся её Serezha. Пусть домой вернётся Сэнди, никого не убив на войне из наших. Пусть вернусь и я, но только вместе с папой. Кстати, пусть к себе домой вернутся и дядя Генри с тётей Лиз – в нашем доме им делать нечего.

Томми, тебе не кажется, что я заболталась вместо того, чтобы лечь спать? Вообще-то, давно пора, Томми. Ведь мы по-прежнему на самом краю этой огромной страны и путешествие только-только начинается. Мне предстоит много увидеть, а значит, глаза не должны быть заспанными. Спокойной ночи, Томми!»

– Саша, я смогу сделать то, о чем мечтали офицеры эскадры сэра Чарльза Нэпира?

– Они мечтали вернуться живыми из плавания к берегам России?

– Нет, прогуляться по Невскому проспекту.

– Для этого, – усмехнулся Саша, – мы должны перебраться на другой берег Невы. А мы пока что лишь пересекли Большую Невку.

Они проснулись с первыми лучами солнца – Джейн уже поняла, что для ноябрьского Петербурга это безобразно поздно. Анна Петровна угостила их чаем с тем же замечательным вареньем и проводила до калитки, ещё раз спросив, намерены ли они добраться до Севастополя. Джейн умудрилась не только сказать «да» по-русски, но ещё и добавить: «Непременно».

Днём, при свете солнца, все оказалось проще и понятнее. Уже минут через десять пешей прогулки Саша углядел порожнего извозчика, пообещавшего доставить их на Невский проспект. Хотя по сторонам были преимущественно избы Старой деревни и Новой деревни, но вдали уже проглядывали контуры каменных зданий, и Джейн отбросила вчерашнюю мысль, что русская столица состоит из деревянных домишек.

– Налево – Чёрная речка, – сказал Саша, когда сани свернули на Каменный остров. – Сюда приезжают, чтобы стреляться на дуэли. Здесь был смертельно ранен Пушкин.

– А разве в России царь разрешает дуэли? – спросила Джейн. Саша много рассказывал ей про Пушкина, поэтому она была искренне огорчена, что царь не запретил хотя бы эту дуэль.

– А разве есть школы, в которых разрешено шалить? – ответил Саша то ли с грустью, то ли с гордостью. – У нас за дуэль в Сибирь не ссылают.

– А за путешествие в компании с переодетой подданной враждебной страны?

– Не знаю. Вроде бы не ссылают. Ещё у нас в простонародье говорят: «Чего бояться? Сибирь тоже русская земля!»

Сказав это, Саша не то чтобы погрустнел, но явно задумался. Пожалуй, он впервые захотел понять, насколько законна их затея.

* * *

Путь от окраины до центра Петербурга был длинный, как и полагается для столицы самой большой в мире страны. Хотя Саша уточнил, что они едут строго с севера на юг, эти слова грели не больше, чем ноябрьское солнце. «Надо купить какую-нибудь одежду потеплее», – думала Джейн, глядя по сторонам. Ей было интересно понять, как одеты жители русской столицы.

Кроме того, она впервые испытала неловкость, которую предвидела ещё в Финляндии. Как объяснил Саша, в Финляндии нет krepostnykh («Рабов», – перевела Джейн). В Петербурге они должны были быть, это Джейн знала. Поэтому она побаивалась, как бы её не приняли случайно за рабыню… нет, конечно, раба. Шинель, купленная в Бьернеборге, безусловно, была принадлежностью высшего класса. А вот если сменить её на грубую, но более тёплую шубу, хотя бы такую, что носит возница? Нет, надо поискать что-нибудь дороже и благороднее. К примеру, вроде той рыжей шубы, что надел пассажир в санях, едущих рядом. Или той сероватой шубы, что на плечах господина, гуляющего по улице.

Джейн уже убедилась, что разговоры о рабах и их хозяевах не радуют Сашу. Поэтому, вместо таких разговоров, она стала расспрашивать, из чего шьют шубы, а также шапки и воротники. Саша давал пояснения: это заячья шапка, это белки, это бобёр, а это – волк, нечего было ходить на дорогу и пугать проезжих.

Они проехали длинный и удивительно прямой проспект, застроенный загородными особняками, но уже в довольно строгом городском порядке (Саша шепнул, что проспект назывался Каменноостровским), и въехали на мост через Неву. Мост был деревянный, держался на баржах, вмёрзших в молодой лёд, и давал небольшое возвышение, подходящее для обзора. Саша пообещал извозчику дополнительный пятак и попросил ехать чуть медленнее.

Теперь Джейн могла сказать, что действительно видит Санкт-Петербург. Город был огромный и каменный – деревянные избы остались за спиной. Ещё Джейн обратила внимание на белесый дым, ровно поднимавшийся в небо из сотен и тысяч труб. Она и прежде заметила: питерский дым светлее портсмутского или лондонского и пахнет гораздо приятнее. «Это потому, что в России топят дровами, а не углём», – решила она.

Отдельные здания тоже были интересны. Джейн вращала головой, расспрашивала Сашу, для чего эти здания построены.

– Вот это, слева, Петропавловская крепость. Её построил Пётр Первый, раньше всего остального в городе. Его здесь похоронили, и с тех пор здесь, в соборе, хоронят всех русских царей.

– А ещё здесь тюрьма, – вспомнила Джейн информацию из какой-то газеты.

– Да. В ней держат не воришек, а тех, кто хотел устроить заговор против царя или просто…

Саша не договорил. Слушая, как он объясняет ей предназначение Петропавловской крепости, Джейн показалось, что он не хочет молчать, показывая, будто трусит, но при этом не особенно хочет и говорить о самой красивой тюрьме, какую Джейн видала в жизни.

– Дальше на набережной – Зимний дворец. Здесь царь живёт зимой, – переменил тему Саша.

– Наверное, если он хочет спросить заговорщиков, почему они устроили заговор против него, то он всегда может пригласить их во дворец, – улыбнулась Джейн. Саша тоже улыбнулся в ответ, правда, чуть-чуть натянуто.

Вслед за Зимним дворцом было ещё одно здание, с высоким шпилем. Саша сказал, что это Адмиралтейство, а Джейн заметила, что видит русское Адмиралтейство, ещё не увидев ни одного русского корабля.

Раздался громкий и глуховатый удар. Джейн вздрогнула от неожиданности, а Саша вынул часы и сверил время.

– Это пушка Петропавловской крепости, – заметил он, – стреляет только холостыми, либо ровно в полдень, либо когда в городе наводнение. Ядрами крепостные пушки не стреляли ни разу.