Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире - Джон Грогэн

Мы пронеслись мимо раскидистого орехового куста, потом проскочили между двумя вишнями, чудом избежав все твердые объекты, продрались сквозь подлесок и ежевику. И тут я вспомнил, что поблизости начинался берег еще не замерзшего ручья. Я попытался выставить вперед ноги, чтобы использовать их в качестве тормоза, но ботинки застряли. Берег был крутым, почти отвесным, а мы продолжали мчаться вперед. Я успел лишь вцепиться в Марли, зажмуриться и закричать: «Ааааааааа!»

Санки соскользнули с обрыва и повисли на моих ботинках. Это напоминало классическую сценку в мультиках, когда герои несколько секунд парят в воздухе, прежде чем упасть на землю. Только в нашем «мультике» я вцепился в безумного слюнявого лабрадора. Мы крепко держались друг за друга и когда плюхнулись в сугроб на берегу, и потом, когда покатились к воде. Санки наконец-то остановились. Я открыл глаза и попытался оценить свое состояние. Пошевелил пальцами ног и рук и покрутил головой – вроде ничего не было сломано. Марли уже слез с меня и стоял рядом, сгорая от нетерпения еще раз пережить забавное приключение. Я встал и, отряхиваясь, сказал ему:

– Староват я для таких приключений.

Последующие месяцы показали, что Марли тоже для этого староват.

* * *

К концу нашей первой зимы в Пенсильвании я стал замечать, что Марли постепенно переходит из среднего возраста в предпенсионный. В декабре ему исполнилось девять лет, и он начал понемногу сдавать. Скачки необузданной энергии, заставлявшей адреналин играть у него в крови, случались все реже и становились короче. Теперь Марли предпочитал весь день дремать, а на прогулках уставал раньше меня, что было совсем на него не похоже. Как-то раз в конце зимы, когда температура была около нуля градусов, а в воздухе уже веяло весной, я спустился со своим псом с нашего холма и взобрался на соседний, более крутой. На вершине возвышалась белая церковь, а рядом находилось кладбище, где были похоронены ветераны Гражданской войны.[23] На самом деле мы гуляли подолгу довольно часто, и еще прошлой осенью Марли справлялся с маршрутом без особых усилий, несмотря на крутизну склона. Но на этот раз пес отстал от меня. Всю дорогу я подбадривал его, но он напоминал заводную игрушку, у которой садилась батарейка, из-за чего движения становились замедленными. Марли уже не хватало сил, чтобы добраться до вершины холма. Я остановился, чтобы дать ему немного отдохнуть, чего прежде не случалось.

– Ты же не подведешь меня, правда? – спросил я, нагнулся и погладил пса.

Марли посмотрел на меня. Глаза у него блестели, нос был влажным, и казалось, он не замечал тревожных сигналов своего организма. Морда Марли была скорее довольной, чем усталой, словно на свете нет ничего лучше посиделок рядом с хозяином на тропинке морозным утром в конце зимы.

– Если рассчитываешь, что я понесу тебя, забудь об этом, – предупредил я его.

На солнце стало заметно, как много седых волос появилось на рыжевато-палевой морде. На его светлой шерсти седина почти не бросалась в глаза, но она несомненно появилась. Вся морда и большая часть бровей из темно-желтых превратились в белесые. Мы и оглянуться не успели, как наш вечный щенок стал пожилым псом.

Кстати сказать, эти перемены вовсе не отразились на его поведении. Марли был всегда готов исполнить любую свою фирменную проделку, просто теперь совершал ее немного медленнее. Он по-прежнему таскал еду с детских тарелок. Открывал носом мусорное ведро на кухне и тщательно изучал его содержимое. И все еще натягивал поводок и глотал предметы домашней утвари.

Пес все так же лакал из унитаза и проливал воду из своей миски. Едва небо темнело и начинал греметь гром, он по обыкновению впадал в панику, а остававшись в одиночестве, крушил все вокруг. Однажды мы приехали домой и увидели, что Марли нервно носится по комнатам, а из матраса Конора торчат пружины.

С годами мы стали философски относиться к нанесенному ущербу. Правда, теперь флоридские грозы были далеко от нас, и Марли стал реже портить вещи. Если в доме живет собака, то неизбежно где-то отвалится штукатурка, какие-то подушки будут разорваны, какие-то ковры будут испорчены. Как у любых отношений, у этих имелась своя цена, и мы с ней согласились. Она поддерживала баланс между радостью, забавами, защитой и дружескими отношениями, которыми нас одаривал Марли. Тех денег, которые мы тратили на содержание нашей собаки и на ремонты, хватило бы на скромную яхту. Но какой мерой нужно оценивать преданное ожидание твоего возвращения домой на протяжении всего дня? И чего стоит момент, когда твоя собака запрыгивает тебе на колени или спускается с тобой с горки на санках, облизывая лицо?

Марли заслужил свое место в нашей семье – как чудаковатый, но всеми любимый дядюшка. Он такой, как есть. И никогда бы не стал Лэсси или участником выставки. Теперь мы это знали. Но мы принимали пса со всеми его причудами и любили его за это еще больше.

– Эх ты, старый чудак, – сказал я псу в тот день в конце зимы, почесывая ему шею. Целью нашей прогулки было кладбище, расположенное в нескольких шагах от нас. Однако, как бывает в жизни, путешествие куда важнее конечной точки. Я опустился на колено, поглаживая Марли, и сказал:

– Давай просто посидим здесь.

Когда пес отдохнул, мы отправились домой.

Той весной мы решили попробовать себя на поприще животноводства. Теперь у нас был целый гектар земли, и можно было завести животное или даже пару. Кроме того, я работал главным редактором журнала «Органическое садоводство», который пропагандировал содержание домашнего скота и использование навоза в цветущем гармоничном садике.

– Было бы здорово завести корову, – предложила Дженни.

– Корову? – переспросил я. – Ты в своем уме? У нас даже коровника нет, как же мы можем завести корову? И где ты предлагаешь ее держать? Уж не в гараже ли?

– Ну а как насчет овечки? – подумав, она умерила свой пыл. – Овечки очень милые.

Я посмотрел на нее взглядом практичного человека, который считает своего собеседника слабоумным.

– Ладно, давай заведем козу. Козы просто очаровательны!

В итоге мы остановили свой выбор на домашней птице. Любому садовнику, который отказался от применения пестицидов и удобрений, домашняя птица принесет только пользу. Птица недорогая и не требует больших средств на свое содержание. Для полного счастья достаточно маленького курятника и нескольких чашек зерна по утрам. Куры не только несут свежие яйца: когда хозяева выпускают их на прогулку, они старательно чистят их владения, поедая жучков и личинок. Склевывая клещей, они рыхлят землю, как маленькие эффективные почвофрезы, и удобряют ее, обогащая почву азотом. Каждый вечер с наступлением сумерек они сами возвращаются к своей кормушке. Что тут сложного? Курица – лучший друг садовника-органика. Куры приносят массу пользы. А кроме того, как подтвердила Дженни, они прошли тест на «симпатичность».