Приключения Кавалера и Клея - Майкл Чабон

— Всего хорошего, герр Кавалер.

Впоследствии Джо выяснил, что у него не осталось ровным счетом никаких воспоминаний о том, как он выбрался из канцелярии Милде, проделал путь по лабиринту коридоров, спустился на лифте и вышел в вестибюль. Затем Джо добрый квартал пробрел по Бродвею, прежде чем ему пришло в голову задуматься, что же он, собственно, делает. Тогда он зашел в ближайший бар и позвонил в контору «Эмпайр». Там оказался Сэмми. Он принялся в высокопарной манере распространяться насчет сработанных Джо страниц, но, получив в ответ лишь молчание, быстро выпустил пар и спросил, в чем дело.

— Я иду из консульства, — ответил Джо. Телефон был старомодный, с переговорной трубой и цилиндрической раковиной. Примерно такой же телефон стоял на кухне их квартиры неподалеку от Град чан. — Там были кое-какие скверные новости. — Джо рассказал Сэмми о том, как он по чистой случайности узнал о смерти отца.

— А ошибки быть не могло?

— Нет, — сказал Джо. Теперь он уже гораздо лучше соображал. Его немного потряхивало, но в мыслях была ясность. Или Джо так казалось. Его благодарность герру Милде опять обратилась в гнев. — Я уверен, что это не ошибка.

— Где ты? — спросил Сэмми.

— Где я? — Оглядевшись, Джо понял, что он находится в баре на Бродвее, в самой нижней части города. — Где я. — Теперь это уже был не вопрос. — Я по пути в Канаду.

— Нет, — донесся из трубки голос Сэмми, когда Джо уже ее вешал.

— Вас не затруднит мне помочь? — спросил он у бармена.

Бармен был пожилым человеком с сияющей лысиной и большими слезящимися глазами небесной голубизны. Когда Джо к нему обратился, он как раз пытался объяснить одному из посетителей, как работать с абакой, которой он пользовался для вычисления счетов. Посетитель явно был рад вмешательству Джо.

— Монреаль, в Канаде, — повторил бармен, когда Джо сообщил ему, куда он хочет отправиться. — По-моему, туда отбывают с Главного вокзала.

Посетитель с этим согласился. Он также добавил, что Джо нужно сесть на «адирондак».

— А зачем вам туда? — спросил он. — Если только вас не коробит, что я сую нос не в свое дело.

— Не коробит, — сказал Джо. — Я хочу вступить в британские ВВС.

— Правда?

— Да. Да, я уже устал ждать.

— Молодчина, — сказал посетитель.

— Они там по-французски талдычат, — предупредил Джо бармен. — Будьте начеку.

Джо даже не заглянул домой собрать чемодан. Ему не хотелось наткнуться там на кого-то, кто попытается отговорить его от задуманного. Да и в любом случае все, в чем Джо нуждался, можно было купить в аптеке или найти в торговом автомате на автобусной остановке. Паспорт и визу он всегда носил с собой. Королевские ВВС оденут его, обуют и накормят.

Джо ненадолго отвлекся от поезда, тревожась о своем собеседовании с вербовщиками. Не станет ли его статус подданного другого государства, постоянно проживающего в Соединенных Штатах, препятствием к вступлению в британские ВВС? Не обнаружится ли в его теле какой-то неизвестный изъян? Джо слышал, что парней не брали в армию из-за слабого зрения и плоскостопия. Ладно, если военно-воздушные силы его отвергнут, он вступит в королевский ВМФ. Если флоту он тоже не сгодится, придется искать свой шанс в пехоте.

В Кротоне-на-Гудзоне, однако, Джо начал падать духом. Он попытался взбодрить себя мыслями о сбрасывании бомб на Киль или Любек, но эти фантазии поразили его своим тревожным сходством с мясорубками на страницах «Радио». «Триумфа» и «Монитора». Однако в конечном счете уже ни беспокойство, ни бравада не могли отвлечь Джо от мысли о потере отца.

Они с отцом в веселой, шутливой манере очень друг друга любили, но теперь, когда отец был мертв, Джо испытывал лишь сожаление. Однако это не было обычное сожаление о каких-то недосказанных вещах, невыраженных благодарностях и придержанных извинениях. Джо пока еще не сожалел об утраченных будущих возможностях обсуждения каких-то взаимно любимых тем — к примеру, кинорежиссеров (они чтили Бастера Китона) или пород собак. Подобным сожалениям предстояло возникнуть лишь запоздало, через несколько дней, когда до Джо наконец бы дошло, что смерть на самом деле означает невозможность снова увидеться с мертвецом. Сейчас же Джо больше всего сожалел просто о том, что его не было там, где это случилось, что страшное дело наблюдения за тем, как умирает его отец, он препоручил матери, дедушке и брату.

Подобно многим докторам, Эмиль Кавалер всегда был жутким пациентом. Он наотрез отказывался признавать, что может стать добычей недуга, и ни разу в жизни не отводил себе ни дня на болезнь. Страдая от гриппа, он сосал ментоловые пастилки, поглощал обильные количества куриного бульона и шел заниматься своей работой. Джо просто не мог себе представить, чтобы его отец слег. Где он умер? В больнице? Дома? Джо вообразил его в безумно скомканной постели в самой гуще суматошной квартиры вроде тех, что попадались им с Корнблюмом в здании, где был спрятан Голем.

Что сталось с его матерью, дедушкой и братом? Их имена уже вполне могли появиться в каком-то другом списке смертей, о котором никто не потрудился ему сообщить. А пневмония заразна? Нет. Джо чувствовал твердую уверенность, что нет. Но ее могло вызвать простое недомогание и общие невзгоды. Если к чему-то такому оказался расположен его отец, в каком же тогда состоянии должен был находиться Томас? Джо вполне мог себе представить, что те скудные продукты, которыми теперь располагала его семья, в первую очередь отводились Томасу. Возможно, отец Джо пожертвовал своей жизнью ради здоровья его младшего брата. Или, может статься, вся его семья уже умерла? Сумеет ли Джо когда-либо это выяснить?

К тому времени, как «адирондак» подкатил к Олбани, авантюра похода в неизвестность войны стала казаться Джо слишком уже неведомой, чтобы он мог все это выносить. Он убедил себя в том, что куда более вероятно, что и его мать, и Томас все еще живы. А если все было так, то спасение им теперь требовалось не меньше, чем раньше. Джо просто не вправе был бросать их на произвол судьбы, убегая невесть куда и подобно Эскаписту пытаясь в два счета покончить с войной. Сейчас самое главное было сосредоточиться на возможном. В конце концов — это была жестокая мысль, но Джо не мог от нее отвязаться, — теперь, чтобы вызволить их из рейха, потребуется на одну визу меньше.

Джо сошел с поезда на станции «Юнион» в Олбани и встал на платформе, невольно загораживая дорогу людям, садящимся в вагон. Мужчина в круглых проволочных очках протолкнулся мимо, и Джо тут же вспомнил мужчину на сходнях «Роттердама», которого он ошибочно принял за отца. В ретроспективе эта ошибка казалась дурным предзнаменованием.

Кондуктор побуждал Джо принять решение. Он задерживал поезд. Джо колебался. Мощным противовесом всем сомнениям служило страстное желание убивать немецких солдат.

Наконец Джо позволил поезду уехать без него — и тут же стал страдать от острых уколов сожаления и самобичевания. Теперь он мог бы поймать такси и велеть шоферу везти его в Трой. А если бы не удалось догнать поезд в Трое, Джо смог бы убедить водителя везти его прямиком в Монреаль. У него в бумажнике была куча денег.