Тайский талисман - Лин Гамильтон

— Ютай!

— Кстати, Толстушка — его дочь от Вонгвипы.

— А, — произнес он. — Власть любви. Очень интересно. Вы можете это доказать? Что Ютай дал Чату таблетки?

— Нет. Но я видела то, что видела.

— А насчет Ютая и Толстушки?

— Нет, но просто присмотритесь внимательно, — ответила я.

— И вы утверждаете, что Ютай сделал то, что сделал, с одобрения или, по крайней мере, с согласия Вонгвипы?

— Утверждаю.

— Пошла даже на убийство своего сына?

Голос его звучал так, словно ему на шею накинули петлю и медленно затягивали. Сделав глубокий вдох, я ответила:

— Не знаю. Может быть. Да. Я не видела, чтобы она попыталась помешать этому.

— Понятно. Не могу сказать, что по-настоящему любил жену, — заговорил Вичай. — Но дочь я всегда любил. Вы сильный противник, миссис Лара. Я доволен, что в этом деле мы занимаем одну сторону. И нашел этот разговор очень познавательным. Пожалуй, это не те люди, с которыми я смогу иметь дело. А теперь, думаю, вам нужно возвращаться домой, в Канаду. И забрать с собой мисс Дженнифер.

— Именно это я и собираюсь сделать, Кхун Вичай.

— Отлично. Спасибо вам за сведения и за портрет, — сказал он, вставая со стула. — Он для меня очень много значит. Я чуть-чуть помню мать. Иногда до сих пор вижу ее во сне. Теперь, полагаю, мы расстаемся. Думаю, в этом мы достигли взаимопонимания. Вряд ли мы будем иметь удовольствие встретиться снова. Один из моих компаньонов доставит вас в аэропорт в целости и сохранности.

— У меня еще два дела, — сказала я. Он остался стоять. — Было бы очень хорошо, если этого вашего компаньона можно было убедить сказать кое-кому, где похоронен Уильям Бошамп. Его дочери требуется большая медицинская помощь, она и ее мать получат страховую премию, если будет установлено, что он мертв.

— А второе дело? — спросил он. Голос его звучал очень спокойно.

— Если взглянете на оборотную сторону холста, обнаружите приклеенный липкой лентой маленький сверток с дискетой. Это единственная дискета, о существовании которой я знаю, а моя распечатка уничтожена.

— До свиданья, миссис Лара, — сказал он с едва заметным кивком.

— До свиданья, Кхун Вичай, — ответила я.

Мы расстались без рукопожатия.

Возможность избавить Аюттхаю от злого узурпатора представилась только две недели спустя, ею воспользовались без промедления и очень согласованно. Когда узурпатор велел чиновникам отправиться для поимки большого слона, четверо заговорщиков, к которым присоединились Прая Пичай и Прая Саваекхалок, принялись действовать быстро и уверенно. Мун Рачасену отправили на пристань Суа ждать брата Кхун Воравонгсы, выскочку упарата. Остальные сели в лодки и поплыли к каналу Пла Мо ждать в засаде.

В тот день Мун Рачасена, спрятавшийся на пристани, сбил выстрелом упарата с его слона, и этот человек умер. Другие заговорщики со своими сторонниками, среди которых был я, подплыли к королевской барже, на которой отдыхали Кхун Воравонгса, госпожа Си Судачан, их дочь и принц Си Син, младший брат Йот Фа. Все они должны были умереть. «Сохраните жизнь принцу Си Сину», — взмолился я, вспомнив слова матушки. Через несколько секунд узурпатор, госпожа, их дочь были мертвы. Пощадили только принца Си Сина.

Затем победоносные заговорщики вошли в великий город и заняли королевский дворец, потом поплыли на королевской барже Чай Супаннабонг в монастырь Ратчапрадитсатан просить принца Тианрачу оставить монашество и принять трон. Принц согласился и, сбросив простую монашескую тогу, принял королевские наряды. Баржа с навесом из павлиньих перьев, опахалами, златоткаными шторами, сопровождаемая множеством подданных, доставила принца к дворцовой пристани, где его пригласили войти в королевский дворец.

Вскоре после этого, в благоприятный день, со всеми надлежащими церемониями, в присутствии всех главных министров, старейшин, астрологов, поэтов и советников, священнослужителей и монахов, принц Тианрача взошел на трон и принял титул короля Чаккрапхата.

Те из нас, кто помогал великому принцу, были щедро награждены, министры высокими должностями, правыми и левыми золотыми корзинками звания, землей и королевскими женами и наложницами в супруги. Я, обычный простолюдин, получил государственную должность, руку моей любимой и много даров, в том числе и самую дорогую для меня вещь. Это меч, врученный мне королем, острый, в серебряных ножнах, с полированной костяной рукоятью.

Боюсь, что будет много причин пускать его в ход, такой случай уже был. Наши враги таятся, постоянно готовые воспользоваться малейшим проявлением слабости. Среди знати уже назревает недовольство, затеваются интриги, принц Си Син — с ней, хотя наш добрейший король усыновил его. Иногда по ночам я с легким сожалением оглядываюсь на прошлое и с дурным предчувствием смотрю в будущее.

После возвращения домой я много думала, большей частью по ночам, правильно ли поступила. Справедливость, по-моему, все-таки восторжествовала, но такой ценой, которую начинаю понимать только теперь.

Мне кажется, в законе есть концепция, связанная с представлением о разумном человеке. В сущности, это тест. Можно ли ожидать от разумного человека понимания того или другого? Будет ли разумный человек действовать тем или иным образом? Этот вопрос не дает мне спать. Могла ли я предвидеть, что произойдет дальше?

Этот вопрос отбросил тень на мои отношения с Робом. Он тоже это чувствует, хоть и не понимает. Говорит, что, должно быть, есть вещи, которые нам нужно обсудить. Мне бы этого хотелось, только как сказать полицейскому о том, что я сделала?

Я очень хотела бы обсудить это с кем-нибудь. Может быть, с Мойрой, она моя лучшая подруга, хоть и сошлась с моим бывшим мужем. Она умна и, главное, очень приземленная. Или даже с Клайвом, под внешней высокомерностью он умный, вдумчивый человек. Больше всего хотелось бы поговорить об этом с Дженнифер, несмотря на ее юный возраст, но пока что об этом не может быть и речи. Она, как я уже говорила, жизнестойкая, но ей предстоит еще пройти большой путь. Образование она решила завершить в Торонто. Возвращаться в Калифорнию Дженнифер сейчас невыносимо.

Есть и другие из того времени, о ком я вспоминаю с искренней теплотой: Дэвид Фергюсон, он был благородным другом, и в особенности Пранит. Она, можно сказать, поселилась с Дэвидом в маленьком тиковом доме на берегу клонга. Пока что ее родные даже не заикнулись о том, что Дэвид а) белый и б) на двадцать лет старше ее. Наконец-то кое-кто из Чайвонгов стал идти в ногу со временем.

Потом Роберт Фицджеральд. Его шахматы прямо-таки сметают с прилавка. Даже домики для духов расходятся хорошо. Я не представляла, что в Торонто они найдут сбыт, но когда Клайв задастся целью, он может продать все, что угодно. Будьте начеку. Я думаю об этом довольно хрупком резчике по дереву всякий раз, когда продаю что-то из его творений.