Интриганка, или Бойтесь женщину с вечной улыбкой - Юлия Шилова

Но я уже не отвечала. Я стояла в туалете каквкопанная и глазами, полными ужаса, осматривала все предметы вокруг себя. Моемуразочарованию не было предела. Я ждала, я верила, что в туалете есть хотькакое-то окно и если его нет, то я обязательно найду здесь хоть какой-нибудьтяжелый предмет, из которого смогу соорудить орудие борьбы со своимипохитителями. Но в туалете ничего не было. Ничего, кроме унитаза и половойтряпки. Не было даже обыкновенной швабры, которой можно было бы дать по головеили держать самооборону. Поняв, что я обречена, я вновь прислонилась к стене итихонько всхлипнула. Теперь я твердо знала, что меня убьют. Я очень хорошо этознала.

— Подруга, ты все? Открывай дверь!

Но я не отвечала и не открывала дверь. Я тупосмотрела на потолок и не делала даже движения.

— Подруга, ты меня слышишь?! Ты вообщереагируешь на то, что я говорю?!

А затем стали раздаваться какие-то стуки,которые становились все сильнее и сильнее. Сначала отлетела защелка, а вместе стем распахнулась дверь. Мужчина взял меня за шиворот и потащил по коридору. Яначала сопротивляться и упираться ногами в стену.

— Я тебя умоляю! Пожалуйста, отпусти меня!Отпусти!!!

— А ну-ка, давай в комнату, гадина! Или я тебяраньше времени прикончу! У тебя еще есть несколько часов для того, чтобынасладиться жизнью!

— Я так наслаждаться жизнью не умею! Не убивайменя, пожалуйста.

— Давай вперед! Двигай ногами, я сказал!!!

Когда мужчине все же удалось затащить меня вкомнату и бросить на пол, я закрыла лицо ладонями и зарыдала.

— Дура, больше в туалет не просись, — усталымголосом произнес мужчина. — Раз ты по-человечески не понимаешь, то ходи прямоздесь. Под себя ходи! Недавно Калач звонил.

— И что? — Я тут же убрала руки от лица ипосмотрела на мужчину глазами, полными надежды.

— Хреновы твои дела! Вот что.

— В смысле?

— В смысле того, что Череп в кабаке сидит и вус не дует. Все тихо, спокойно. Калач ему еще раз позвонил и напомнил, а то,может, грешным делом, он ночью слишком сонный разговаривал, ничего не понял.Заснул, а утром проснулся и подумал, что ему все приснилось.

— И что?

— Ничего. Калач ему позвонил, а тот трубкушвырнул и даже разговаривать не захотел. Два раза швырнул, сказал, что ошиблисьномером. Мог бы хотя бы ради приличия попросить о том, чтобы тебя не убивали,да он и разговаривать не хочет. Вот такие дела. Так что время идет, а шансов утебя все меньше и меньше. Чует наше сердце: он Потапа грохнул, свою вину чуети, чтобы ничья была, нам отдает тебя на растерзание, чтобы не обидно было.

Дверь вновь закрылась, и я осталась одна. Уменя не было сил ни сетовать на судьбу, ни биться в истерике, ни просить опомощи. У меня вообще ни на что не было сил…

Я не знаю, сколько прошло времени, но я ужесбилась со счета. В комнате было всего одно небольшое окно, забитое досками. Яне знала, какое время суток было на данный момент, потому что комнатаосвещалась тусклым искусственным светом.

Когда за дверью послышались чьи-то шаги, янапряглась и почувствовала, что идут за мной для того, чтобы меня убить, потомучто мое время пребывания в этом доме уже истекло. Недолго думая, я залезла надиван и прыгнула на журнальный стеклянный стол. Стол тут же треснул. Взяв самыймаленький, но самый острый осколок битого стекла, я подошла к двери иприготовилась к нападению. Острое стекло в руке — это не так уж мало для самообороны.

Дверь распахнулась, и я бросилась вперед,вытянув руку с осколком, но тут же резко остановилась…

Передо мной стоял Майкл и смотрел на меняиспуганными глазами.

— Ника, это я, Майкл.

— Майкл?! Что ты здесь делаешь? Как ты сюдапопал?

— Ника, я пришел сюда, чтобы тебя спасти.

— Ты? Меня?

— Ну да. Ты же в беде.

— Майкл! Господи, я не знаю, откуда ты взялся,но ты не представляешь, как здорово, что ты пришел! Как же все-таки здорово!

Я выкинула злосчастный осколок на пол ибросилась к Майклу на шею. Затем посмотрела на его пистолет и спросиларастерянным голосом:

— Майкл, а где те двое?

— Отдыхают.

— Ты их убил?

— Я же тебе сказал, что они отдыхают. Пошлиотсюда быстрее. Нам нельзя терять время. В любую минуту сюда может кто-нибудьприехать, и тогда мы уже точно не сможем отсюда выбраться.

Кивнув головой в знак согласия, я бросилась ксвоей сумочке и побросала туда вываленную на журнальный столик косметику,мобильный телефон, блокнот, ключи и еще целую массу различных ненужных вещей.

— Ника, нам пора.

Повесив сумочку на плечо, я взяла Майкла заруку и решительно направилась к выходу.

— Они забрали у меня сканер и магнитофон.

— Думаю, что у тебя больше в них нетнеобходимости. Или ты по-прежнему хочешь меня писать?

— Нет. Просто аппаратура дорогостоящая.

— Человеческая жизнь намного дороже.

Как только мы вышли из комнаты, я вскрикнула ис ужасом посмотрела на лежащего в коридоре мужчину с внешностью боксера, во лбукоторого красовалась жуткая рана. От увиденной картины меня замутило, а передглазами все поплыло.

— Ты его убил…

— Я же сказал, что он отдыхает.

— А я даже выстрелов не слышала.

— Не знаю, как ты могла их не слышать. У меняглушителя нет.

— Наверное, я находилась в жутком состоянии. Явообще ничего не видела, ничего не слышала и ничего не понимала. Господи,Майкл, мне даже страшно подумать о том, что было бы, если бы ты не пришел.

— Ты не думай. Все плохое уже позади.

Как только мы вышли во двор, я вцепилась вМайкла обеими руками, стараясь не смотреть на еще одного лежащего во дворезастреленного мужчину.

— Этот тоже отдыхает?

— Отдыхает.

Из кармана брюк второго раздавались позывныемобильного телефона, и от этих громких звонков мне становилось все хуже и хуже.

— Майкл, что-то мне нехорошо.