Бегущий по лабиринту. Лекарство от смерти - Джеймс Дэшнер

Кивнув на дверь, Дженсон предупредил:

— Подожду снаружи.

Не говоря ни слова, Томас заперся в уборной, вытащил из рюкзака «глушилку» и осмотрелся. Над раковиной висел шкафчик с туалетными принадлежностями, достаточно высокий, чтобы можно было спокойно оставить на его крышке ретранслятор. Смыв воду в унитазе, Томас открыл кран над мойкой и включил «глушилку». Поморщился, когда она пискнула, и спрятал прибор на крышке шкафчика. Подставил руки под струю горячего воздуха из сушилки и попробовал успокоиться.

— Закончил? — до омерзения вежливо спросил Дженсон, когда Томас вышел в коридор.

— Закончил.

По пути они миновали несколько криво висящих на стене портретов Советника Пейдж — точной копии плакатов, украшавших улицы Денвера.

— Меня представят Советнику? — спросил Томас, заинтересовавшись этой персоной.

— Советник Пейдж очень занята. Помни, Томас: завершить матрицу и создать лекарство — только полдела. Нам еще предстоит наладить поставки, чтобы лекарство могли получить все. Пока мы с тобой разговариваем, большая часть нашей команды трудится над этим не покладая рук.

— Ты так уверен в успехе? Почему меня считают ключом?

Глянув на него, Дженсон по-крысиному улыбнулся:

— Я не уверен, Томас, я просто знаю. Верю в победу всей душой. Не сомневайся, прием тебе окажут достойный.

Томасу вдруг вспомнился Ньют.

— Да что мне ваши приемы…

— Вот мы и на месте, — не обращая на него внимания, сказал Дженсон.

За дверью без таблички их ждали двое — мужчина и женщина, сидевшие у стола спиной ко входу.

Женщина была одета в черный брючный костюм; ярко-рыжая, она посмотрела на Томаса сквозь стекла очков в тонкой оправе. Мужчина же — худой, лысый и угловатый — носил зеленую больничную форму.

— Это мои помощники, — представил их Дженсон, присаживаясь за стол и жестом приглашая Томаса занять место между мужчиной и женщиной. — Доктор Райт, — указал он на женщину, — наш главный психолог. И доктор Кристенсен — наш главный хирург. Обсудить предстоит многое, так что извините за столь короткое представление.

— Почему я Последний Кандидат? — прервал его Томас.

Дженсон — дабы успокоиться и собраться с мыслями — начал беспорядочно передвигать вещи на столе. Потом сложил руки на коленях и произнес:

— Отличный вопрос. Изначально было несколько — прости — субъектов, которым предстояло… побороться за честь быть Последним Кандидатом. Под конец мы сократили список, остались вы с Терезой. Однако Тереза склонна подчиняться приказам. Все решила твоя строптивость, она помогла нам выбрать нужного Кандидата.

Вновь Томас сыграл им на руку. Непокорность и была нужна ПОРОКу. Всю свою ненависть Томас сосредоточил на этом человеке — Крысуне. Дженсон стал для него живым воплощением дьявольской организации и бесчеловечных опытов.

— Давайте уж к делу. — Как ни старался Томас выглядеть спокойным, нотки ярости все же проскользнули в голосе.

— Попрошу терпения, — невозмутимо ответил Дженсон. — Недолго осталось. И не забывай: сбор данных для матрицы — работа деликатная, тонкая. Мы имеем дело с твоим разумом, и малейшая ошибка обесценит результаты.

— Все верно, — добавила доктор Райт, убирая за ухо рыжую прядку. — Замдиректора Дженсон говорил, как нам важно твое участие, Томас, и мы рады, что ты принял верное решение.

Ее мягкий приятный голос звучал очень убедительно, профессионально.

Доктор Кристенсен откашлялся и заговорил ломким голосочком, который Томасу сразу же не понравился.

— Да и как иначе! Ты не мог не прийти, Томас. Целый мир стоит на краю гибели, и ты можешь помочь его спасти.

— Это вы так считаете.

— Вот именно, — сказал Дженсон. — Мы так считаем. У нас почти все готово, осталось сообщить тебе одну детальку, дабы ты осознал всю важность принятого решения.

— Одну детальку? — переспросил Томас. — Разве цель Переменных не в том, чтобы держать меня в неведении? Может, вы сейчас меня в клетку с гориллами бросите? Или заставите пройтись по минному полю? А то и вовсе в океан зашвырнете — плыви, мол, к берегу?

— Просто расскажите ему остальное, — попросил Дженсона доктор Кристенсен.

— Остальное? — не понял Томас.

— Да, Томас, — вздохнул Крысун. — Остальное. После всех Переменных, анализов и сборов данных, после испытаний, через которые пришлось пройти тебе и твоим друзьям, мы подошли к логическому завершению.

Томас молчал. Он едва мог дышать, горло сдавило от дурного предчувствия: он и хотел, и не хотел знать, что его ждет.

Упершись локтями в столешницу, Дженсон подался вперед и мрачно взглянул на него.

— Последний пункт эксперимента.

— Что за пункт?

— Томас, нам нужен твой мозг.

Сердце часто-часто колотилось в груди. Нет, Крысун больше не проверял его, не испытывал: время проверок и тестов прошло, — и теперь тот, кого изучали подробнее и тщательнее, чем других подопытных, должен… совершить последний рывок. И лекарство якобы будет готово.

Что, если «Правая рука» не успеет на помощь?

— Мой мозг? — через силу выговорил Томас.

— Да, — проскрипел доктор Кристенсен. — Завершающий элемент матрицы станет доступен только благодаря Последнему Кандидату. До окончания Переменных мы не могли сообщить эту новость без риска для чистоты эксперимента. Вивисекция предоставит заключительные данные по реакциям. Ты не почувствуешь боли. Мы накачаем тебя сильнодействующими лекарствами и…

Доктор Кристенсен не договорил. Все трое ученых смотрели на Томаса, ожидая ответа, но он молчал. Сколько себя помнил, его неотступно преследовала смерть. Томас упорно цеплялся за жизнь, стараясь протянуть хотя бы еще один день, и вот пришел конец. Точно конец, потому как впереди — ни испытаний, ни борьбы, ни чудесного спасения. Предстоит сдаться. И надеяться на «Правых».

Томас ужаснулся внезапной догадке: а Тереза знала об этом? И если знала?.. Н-нет… Как же больно.

— Томас? — позвал Дженсон, прерывая ход его мыслей. — Понимаю, новость тебя шокирует, но ты должен усвоить: это не тест, я не лгу тебе. Это не очередная Переменная. Изучив ткань твоего мозга и сопоставив результат анализа с результатами изучения реакций, мы наконец завершим матрицу. Выясним, как именно твой мозг сопротивляется действию вируса. Испытания для того и нужны, чтобы не резать всех подряд. Мы не ради убийства их проводили, а ради спасения жизней.

— Мы годами собираем и анализируем реакции. Твои — сильнейшие, ярчайшие, — продолжила доктор Райт. — Мы с самого начала знали — и хранили это в тайне от субъектов, — что в конце концов нам предстоит выбрать одного-единственного, наиболее подходящего кандидата. Он и пройдет последнюю процедуру.