Серебряные змеи - Рошани Чокши

– Кто знает, – ответила она.

Официант кивнул и пообещал отнести все подносы в библиотеку в течение ближайшего получаса.

– Еще один поднос, – сказала Лайла. – Положите всего понемногу… Я не знаю, что ей нравится. И можете отдать его мне.

Официант нахмурился, но выполнил ее просьбу. С подносом в руках Лайла прошла по запутанным нижним коридорам в комнату, которая, по словам Руслана, служила лазаретом. К этому времени все остальные уже собрались в библиотеке, чтобы взломать код, который Зофья нашла во рту левиафана, но Лайле требовалась еще одна минута тишины. У нее не было возможности оплакать погибших девушек, чье трагическое прошлое промелькнуло у нее перед глазами. Она даже не успела отдышаться после того, как Ева, Энрике и Зофья исчезли, и все, что они с Северином нашли на месте пропажи – это окровавленную стрелу, крутящуюся на полу ледяного грота.

Она должна была выразить свою благодарность тому, кто этого заслуживал. Лайла постучала в дверь лазарета.

– Чего надо? – изнутри раздался недовольный голос.

Лайла глубоко вздохнула и открыла дверь. В центре комнаты на импровизированной койке лежала Ева. Рыжеволосая девушка тут же натянула одеяло и спрятала под ним ногу. За эти несколько секунд Лайла успела заметить на коже Евы толстые пятнистые шрамы.

– А, это ты, – сказала Ева, устраиваясь поудобнее.

– А кого ты ожидала увидеть?

– Кого-то важного, – Ева вздернула подбородок. – Я пытаюсь навести справки о Моше Горовице. Я думала, что это кто-то с полезной информацией по этому делу.

Лайла проигнорировала оскорбление, пытаясь вспомнить, где она слышала это имя. Оно казалось очень знакомым.

– Мы нашли это имя в колодце, – добавила Ева.

Руки Лайлы дернулись и похолодели, словно она дотронулась до заледеневших лепестков на погнутой короне. В ее голове пронеслись последние воспоминания погибшей девочки: Мой отец – Моше Горовиц – ростовщик. Он может заплатить любой выкуп, который вы попросите, клянусь вам, пожалуйста…

Лайла еще крепче вцепилась в поднос, пытаясь успокоить участившееся сердцебиение.

– У меня нет информации, но я принесла еды. Можно войти?

Ева подозрительно прищурилась, но в конце концов кивнула. Когда Лайла подошла ближе, Ева начала нервно теребить кулон, который она всегда носила на шее. С близкого расстояния Лайла наконец разглядела серебряную балерину, крутящуюся на тонкой цепочке. Ева поймала ее взгляд и быстро спрятала кулон под одежду.

– Если ты думаешь, что можешь подкупить меня едой… – начала она, но в этот момент ее желудок громко заурчал. Ева густо покраснела.

– Я и не думала тебя подкупать, – сказала Лейла. – Но, кажется, твой желудок с тобой не согласен.

Она подтолкнула поднос к Еве, но та даже не притронулась к еде. Лайла вздохнула.

– Нам необязательно дружить, – сказала она. – Считай это благодарностью. Без твоего ледяного моста Энрике был бы мертв, и это разбило бы мне сердце. Так что хочешь ты моей дружбы или нет, но я говорю тебе спасибо.

Ева молчала, и Лэйла направилась к двери.

– Я тебе не нравлюсь, – крикнула Ева ей вслед. – И ты мне не нравишься!

Рука Лайлы замерла на дверной ручке. Обернувшись, она увидела напряженное лицо Евы, и что-то внутри Лайлы вдруг смягчилось.

– Тогда мы можем договориться хотя бы о взаимном уважении.

Не дожидаясь ответа, Лайла вышла из комнаты. Она прошла всего пару шагов по коридору и вдруг почувствовала, как что-то сжимает ее шею. Кулон никогда не сжимался до такой степени, чтобы задушить ее, но каждый раз у девушки все равно перехватывало дыхание. Северин звал ее к себе.

Лайла шла по извилистым хрустальным коридорам. В Спящем Чертоге было почти что тихо. Свет, отбрасываемый Сотворенными люминесцентными нитями, встроенными в стены, выглядел пугающе, словно светящиеся корни каких-то внеземных растений. Приоткрытые двери вели в комнаты, где не было мебели, зато были чудеса. В одной из них с потолка сыпались замысловатые снежинки. В другой – резные изображения небывалых растений и существ открывали глаза и обнажали хрустальные зубы, когда она проходила мимо. В атриуме ее ожидало еще одно удивительное зрелище. Северин стоял, закутавшись в свою длинную соболью шубу, и свет фонарей серебрил его темные кудри, отбрасывая тень на жестоко сжатые губы. Если холодные огни Спящего Чертога напоминали ей о звездах, сияющих в ночи, то Северин скорее походил на затмение. Все его существо будто поглощало свет, и он притягивал ее взгляд, как темное пятно на горизонте. Его не хотелось видеть, и все же от него невозможно было отвести взгляд.

За его спиной плавно скользили мастера, нанятые Домом Даждьбог: подняв руки в воздух, они осторожно выводили животных из ледяного зверинца. Это было похоже на сцену из детской сказки. На мгновение Лайле показалось, что сейчас вслед за ними выйдет Снегурочка, прижимая холодные руки к своему не менее холодному сердцу, чтобы не влюбиться и не растаять. Огромные олени со сверкающими рогами легко ступали на лед. Гигантские медведи волочили свои прозрачные животы по полу. Ягуары, чьи резные лапы звенели, как бокалы для шампанского, крадучись, следовали за ледяными мастерами, которые вели их в атриум. Они были похожи на призраки мертвых животных, пойманных в морозную ловушку.

– Руслан решил перенастроить их механизмы, – тихо сказал Северин, подходя к ней. – Так они не смогут на нас напасть.

Он подошел ближе, и его рука скользнула вокруг ее талии. Лайла подумала о том, насколько же она, должно быть, холодная, если даже ледяной мальчик вздрагивает от прикосновения к ней. Она понимала, что это спектакль, разыгранный для зрителей, но учащенный пульс выдавал ее с головой, и Северин это знал. Слабая ухмылка тронула его губы, и Лейла с трудом сдержала ярость. Она провела большим пальцем по его губе и снова почувствовала легкую дрожь в его пальцах.

– Ты переигрываешь, – холодно процедил он. – Опять.

– Ты сам призвал меня, любимый, – сказала она чуть громче, чем следовало бы. – На виду у всех. Неужели у нас будут зрители?

Северин пристально посмотрел на нее. Лед все еще не добрался до его глаз, сохранивших фиолетовый цвет вечернего неба.

– Я хочу знать, что ты увидела в воспоминаниях этих девушек, – сказал он, понизив голос. – В них есть какая-то связь с тем, что Зофья и Энрике видели в том дворе?

Лайла кивнула, хотя внутри нее все похолодело.

– Эти девушки были неудачными жертвами, предназначенными для того, чтобы стать «божественным орудием», что бы это ни значило. Патриарх был безумен, Северин. То, что он с ними сделал… – здесь ее голос сорвался, и она попыталась продолжить: – Энрике прав. В их жилах не текла кровь Забытых Муз, необходимая для чтения книги, и патриарх Падшего Дома надеялся, что его сыну повезет больше. Вот почему он оставил отметины на их лицах. И то, как он их выбирал… он искал тех, кого, по его мнению, не станут искать. Сейчас Ева пытается найти их семьи.