"Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями" - Павел Сергеевич Иевлев

как от пыли протёрли. Сама удивилась, какая тупенькая была старушкой-то! Теперь всё помню. Я им такие места покажу, что товар оттуда с руками рвать будут! Все, кто про них знал, померли, а я живая! И я помню! Малки для себя берёг, я обещала не показывать, но Малки давно нет, теперь чего уж… — сказала Донка.

— Я тебя тоже попрошу кое-что пообещать, — сказала Аннушка.

— Ты про тот срез?

— Да. Забудь про него. Сама не суйся и никому не говори. И ты, Костлявая, запомни — вам туда не надо.

— Как скажешь, — закивала глойти, — я ж не без понятия. Раньше бы напилась и разболтала, а теперь нет, даже этого не могу.

— Не очень поняла, в чём проблема, — пожала печами клановая, — но верю, что тебе виднее. И без этого до хрена везде интересного. Так что, договорились? Не возражаешь?

— Ты что-то путаешь, Костлявая, — устало ответила Аннушка. — Я тут не главная. Не командир, не Императрица и не Властелин Всея Говна. Я Аннушка, курьер. Я сейчас уеду, разбирайтесь сами.

— Ты не главная? — засмеялась клановая. — Иди кому другому расскажи! Я прем клана, я в этом профи. На что спорим, ты вернёшься? Будешь снова и снова решать их проблемы, ненавидеть их и себя за это, беситься, ругаться, и всё равно тащить этот прицеп. Потому что они уже знают, что твои люди. Кто там у них был главный? Конь-грегация? Так вот, ставлю свой мот против твоих ботинок, у тебя скоро будет не хуже. Конь-грегация два ноль. С тобой во главе.

— Не забудь помыть мотоцикл!

— Не забудь найти новые боты!

* * *

— Не, ну офигеть, — сказала Аннушка, когда Костлявая, закинув за спину Донку, укатила к своему лагерю. — Нашла, блин, нового Мелехрима. Вообще не понимает, а туда же…

— Аннушка, Аннушка! — бежит от дома Джен. — Ты куда?

— Куда надо.

— Надолго?

— А тебе что за дело?

— Стоп, а нам тогда что делать? Ты не сказала!

— А что вы собирались делать, когда свалили от Мелеха?

— Э… Ну… Как тебе сказать…

— Вот это и делайте. Я вам не нянька.

— Не, Аннушка, ты чо? Лысая Башка, вон, в себя приходит. Ещё не говорит, но мигрень у неё жуткая, аж подвывает!

— Таблетки, Джен! В Альтерионе ей выдали аптечку с препаратами!

— А где она?

— Поищи по карманам у неё.

— Ага, супер. А с детишками что делать? Которые из клана? Они дикие вообще! Но сильные, реально потенциал такой, что офигеть не встать. Хоть сейчас на первый ранг.

— Вы тоже ни хрена не знали, а как по мне, и сейчас не знаете, но чему-то же вас научили?

— Блин, ну нас-то в Школе!

— Так вспомните, чему именно! Соберитесь вместе, возьмите бумажку, карандаш и записывайте: какие лекции вам читали, в каком порядке, что рассказывали, что показывали. Да у вас половина таких зелёных, что у них это чуть не вчера было! Потом напрягите то, что считаете своими мозгами, и прикиньте, кто какие лекции лучше помнит. Начните с азов — что такое Мультиверсум, коллапсы, Дорога и так далее. Кто что знает, тот пусть это и расскажет, остальные по ходу дополнят. Вы, конечно, бестолочи, но лучше так, чем никак. Потом попробуйте выводить их на Изнанку. По одному, ненадолго, со страховкой. Очки школьные, если у кого-то остались, надевайте им, чтобы крышу не сорвало. Ирка с Сеней должны справиться, он ответственный…

— Да они посрались, прикинь! Я не думала, что такое бывает! Она на тебя гнала, из-за ихора, а Сеня сказал, что ну его нафиг, он её и так любит. Она взвилась: «Ты эгоист! Собственник! Хочешь, чтобы я с тобой старела!» — и по морде ему хрясь! Убежала в комнату, рыдает. Сеня дверью хлопнул, ушёл. На ту сторону, в Библиотеку. Блин, ну вот как она без него? Они с самого начала парой ходили…

— Никуда он не денется, придёт назад. Ирка порыдает, извинится, они помирятся, потрахаются и буду жить дальше.

— Точно? Я за них переживаю.

— Иди лучше Лиарне таблеток дай. И договорись с техниками Костлявой, пока они не свалили, пусть вам воду горячую наладят, там несложно.

— А они сваливают? Блин, куда?

— Вот заодно и узнаешь. Да иди ты уже!

— Всё, поняла, пасип!

Джен убежала в дом.

* * *

— Что ты на меня так смотришь, солдат? — спросила Аннушка.

— Ничего.

— Точно?

— Разумеется. Никакая ты не главная и не командир, фигню Костлявая сказала.

— Иди в жопу.

— Как скажешь. Но ботиночки новые я бы на твоём месте начал приглядывать…

* * *

Машина вынырнула с Дороги на дорогу. Обычную сельскую грунтовку посреди возделанных полей. Сельские угодья выглядят ухоженными, дорога — свежей, по пыли недавние следы какой-то техники.

— Пастораль, — сказал я. — Удивительно. Отвыкаешь от нормальной жизни, а люди просто кукурузу растят.

— Угу, — сказала Аннушка. — Она самая. Пастораль. Поэтому пересядь в кузов к пулемёту.

— Да уж, — сказал я, перебираясь на место стрелка. — Тяжело в деревне без нагана…

Нахлобучил шлем, включил связь.

— Смотри внимательно, — сказал наушник, — увидишь всадников, стреляй.

Я хотел уточнить, в любых ли всадников палить, но вспомнил, что микрофона в шлеме нет. Значит, наверное, во всех.

Машина тронулась и покатила между полей. На моё счастье, не очень быстро, пыль до меня долетает не вся, и жуки бьются в лоб не слишком сильно. Забыл надеть очки и морду замотать, теперь страдаю.

Куда мы приехали и зачем, Аннушка мне рассказать не соизволила. Похоже, продолжает на меня дуться за ночь, проведённую с Донкой, злиться на себя, за то, что это организовала, и досадовать на то, что злится и дуется. Пока в её голове идёт битва тараканов, я в игноре. Оказалось, даже лучшая из женщин — женщина. Буду честным, опыт отношений у меня небольшой и скорее негативный. Женился я рано и, как потом выяснилось, неудачно, так что рассуждать о женской природе могу только как дилетант. На привале по пути сюда я попробовал что-то прояснить — если не в наших отношениях, то хотя бы в ближайших целях, — но не преуспел. Аннушка на меня нарычала и нафыркала, чудо, что не послала подальше, бросив одного посреди очередной заброшки, где мы разложили костёр из обломков мебели у руин давно покинутого персоналом мотеля.

— Отвали, солдат, — сказала она сердито. — Не лезь под шкуру. Мне надо всё обдумать. А едем мы навестить одного старинного приятеля, к которому я относилась сначала очень хорошо, потом очень плохо, а