"Последний парад наступает"! Наша победа при Цусиме - Сергей Годына

Еще во время перехода эскадры сквозь туман до Петропавловска все свободное время на броненосцах шли интенсивные тренировки артиллеристов. Каждый ствол орудий главного калибра имел разъемы, для крепления к нему десятифутовых пушек. Таким образом проектировщики хотели проводить стрельбы двенадцатидюймовой артиллерией, из пушек меньшего калибра, не тратя дорогущие большие снаряды. То есть предполагался некий аналог стволиковых стрельб. Но попаданцы из будущего использовали это конструкторское решение для совсем иных задач. Их целью было приучить артиллеристов стрелять в определенном порядке и строго по очереди. То есть каждый броненосец давал двухорудийный залп спустя десять — пятнадцать секунд после своего мателота. По началу эта нехитрая тактика стрельбы давалась расчетам очень тяжело: то один, то другой корабль допускали различные ляпы. Несвоевременные выстрелы следовали один за другим. Но уже на четвертый день стрельба кораблей сама собой упорядочилась, а на пути из Петропавловска до пролива Лаперуза на эскадре уже прижилась шутка, что по стрельбе наших башен главного калибра можно настраивать секундомеры.

Конечно ни кто не мог поручиться, что в бою эта организация продержится хотя бы относительно длительное время. Не особо рассчитывал на это и Рожественский. Единственное, что успокаивало путешественника во времени в теле адмирала, так это то, что в начальном этапе сражения русский флот получал хоть и кратковременное, но преимущество. И нужно было постараться его использовать максимально эффективно.

И все‑таки у японцев было некоторое превосходство в скорости. Благодаря этому они постепенно сокращали дистанцию, одновременно обгоняя русскую эскадру. Спустя пятнадцать минут после открытия огня дистанция между двумя колоннами сократилась до двадцати восьми кабельтовых. При этом «Микаса» сумел выйти на траверз «Суворова», и теперь огонь всей японской линии, сконцентрированный на флагмане противника, с каждой минутой становился все действенней. За прошедшее время во флагман адмирала Того попало девять двенадцатидюймовых и три шестидюймовых русских снаряда. Но при этом боеспособность «Микасы» пока не сильно снизилась. Было разбито одно шестидюймовое орудие, а еще у одного на двадцатом выстреле заклинил затвор, и оно тоже прекратило стрельбу. Одна подводная пробоина не нанесла сильного вреда, так как русский снаряд детонировал внутри угольного коффердама. На «Суворове» в это же время несмотря на меньшее число попаданий повреждения были посерьезнее. Но боеспособность флагман Рожественского тоже пока не потерял.

Видя, что линия броненосцев адмирала Того уже поравнялась с русской Рожественский ракетным сигналом перераспределил цели. Теперь огонь по флагману противника с русской стороны вели только «Суворов» и «Александр III», а «Орел», «Ослябя» и «Бородино» обратили свое благосклонное внимание главным калибром на броненосный крейсер «Ниссин», шедший концевым в японском строе. Одновременно с этим перераспределением целей Владивостокские крейсера «Россия» и «Громобой» под флагом контр — адмирала Йессена заняли позицию в десяти кабельтовых впереди «Суворова», и, наконец, открыли огонь. Часы в этот момент показывали 14:41. А спустя еще три минуты и крейсера Коломейцева идя наперерез курса «Микасы» дали первый залп.

Того не мог поверить своим глазам. То, что Владивостокские крейсера образовали у русских летучий отряд еще можно было понять. И «Россия», и «Громобой» относительно неплохо бронированы. Оба корабля так же не плохо вооружены, и способны сражаться в линии. Но вот тот факт, что два настырных русских бронепалубника сейчас перерезают его курс на дистанции всего в двадцать кабельтовых, ведя интенсивный огонь из своих многочисленных шестидюймовок, немало изумил японского адмирала. Ведь стоит немного отвернуть влево, хотя бы румба на четыре, и от русских кораблей не останется и мокрого места. Броненосцы страны восходящего солнца своими залпами быстро сметут их с поверхности моря. Но такой поворот имеет два неприятных последствия. Во первых расстояние до броненосцев Рожественского снова начнет увеличиваться, и как бы это вообще не привело к потере контакта с противником. Видимость‑то постепенно ухудшается, и сейчас едва превышает восемь миль. А во вторых все японские корабли вынуждены будут прекратить обстрел русской линии, и огонь будет перенесен на два наглых русских крейсера. А ведь с горем пополам артиллеристы императорского флота Микадо только пристрелялись. Вон на «Суворове» уже не смело разгораются первые пожары. Нет, если отвернуть сейчас, то это значит ослабить хватку против основных сил русских. Это даст им время оправиться. Кроме того корабли Того уже начинали обгонять эскадру Рожественского, и следовательно, минут через пятнадцать — двадцать они должны были организовать нажим на голову русской колонны.

Все мысли Того в этот же момент одолевали и Рожественского, наблюдающего за сражением сквозь прорези в боевой рубке.

— Если в ближайшие пятнадцать минут не сбить скорость хода «Микасе», то нам очень туго придется! — сказал он обращаясь к флагманскому артиллеристу полковнику Берсеневу, — Японцы выходят вперед нашей линии, одновременно сокращая расстояние. Очень скоро они будут с выгодной дистанции расстреливать наш флагман, оставаясь практически вне досягаемости для остальных наших кораблей. Все что можно было сделать на этом этапе сражения — я сделал. Теперь подождем немного. В крайнем случае буду сворачивать эскадру в «улитку».

И действительно — все что зависело от командующего Рожественский уже сделал. По флагманскому кораблю противника сейчас с увлечением вели огонь два русских броненосца, два броненосных крейсера, и два бронепалубника. Свыше сорока шестидюймовых орудий выплевывали каждую минуту в «Микасу» по три снаряда каждое. Владивостокские крейсера не старались следовать в одной линии с остальными броненосцами, и постепенно сокращали дистанцию. Нужно отметить, что «Россия» и «Громобой» в этот период боя никем не обстреливались, и их артиллеристы действовали без каких бы то ни было помех со стороны противника. А ведь каждый из этих броненосных крейсеров стрелял на борт из двенадцати шестидюймовых орудий. Несмотря на то, что большинство из попавших снарядов такого калибра не наносило серьезного ущерба, а иные безвредно разрывались или раскалывались на мощной броне, все равно общее количество попавших снарядов должно было сказаться. Существенно повлиять на боеспособность столь мощного линкора как «Микаса» шестидюймовые снаряды не могли. Но тем не менее, каждый снаряд попавший в дымовые трубы — это незначительная потеря скорости. Попадания в броневые плиты напоминали барабанную дробь, и крепления самих плит уже начинали не выдерживать. Одним из удачных попаданий была сметена бизань — мачта. Причем осколками этого же снаряда были перебиты большинство сигнальщиков.

Спустя десять минут такого интенсивного огня «Микаса» начал терять понемногу скорость. За ним была вынуждена замедлиться и вся японская эскадра. А ведь она уже существенно обогнала русских, и сейчас концевой в ее колонне броненосный крейсер «Ниссин» только — только прошел траверз «Суворова». Дистанция между ними в этот момент составляла двадцать пять кабельтовых.

В 14:55 удачно пущенный с «Громобоя» восьмидюймовый снаряд разорвался прямо в каземате среднекалиберной артиллерии японского флагмана. При этом детонировали несколько снарядов и картузов. Страшный взрыв убил несколько десятков человек из артиллерийской прислуги, а серия последовавших за этим детонаций боеприпасов разворотила борт «Микасы» как консервную банку. Одновременно с этим на одиннадцатом выстреле в правом орудии носовой башни главного калибра броненосца «Сикисима» произошла преждевременная детонация снаряда. Было оторвано часть ствола длинной полтора метра, и разрушен противооткатный механизм. Башня была вынуждена прекратить огонь на неопределенное время.