Дело всей жизни. Книга первая - Ульяна Громова

Она засмеялась спросонья хрипло и возмутительно весело:

— Пойдём в постель, я угощаю? Ты неподражаем.

Я нежно покусал всю её ступню, крепко удерживая ножку, потому что Несси смеялась и извивалась, вырываясь:

— Щекотно! Отпусти! Никита…

Я отпустил, взял несчастный цветок в зубы и подполз к Несси, нависая над ней с вылезшим из трусов членом наперевес. Положил потрёпанную розу ей на грудь и длинно лизнул её шею и щёку. Моя радость крутила головой и смеялась, но не стремилась оттолкнуть, а я лизал её как щенок и тоже смеялся, язык скользил то по губам, то по виску, то по носику…

— Ну, хватит, Никита, ты чего?! — верещала моя сладкая девчонка, а сама тянула к себе за шею.

И сил терпеть эту пытку уже не было.

— Можно, я тебя чуть-чуть трахну, а потом мы продолжим обнимательный процесс у меня?

— Чуть-чуть? — озорно улыбнулась Несси.

— Ага. Я только суну-выну раз пять, и всё. Чтобы не отвлекаться. Очень я тебя хочу, сил уже нет. Можно? — Я прихватил губами её сосок и застонал. — Всё, не могу больше. Товарищи пассажиры, пристегните ремни, мы взлетаем. Пилот невменяем, вас может швырять в воздушные ямы, оглушать шумом турбины и мотать по бездорожью. Просьба держаться крепче всеми конечностями, потому что пилот никаких прав не имеет…

Несси заливалась смехом, и я сделал страшное лицо, схватил её зубами за подбородок и порычал для устрашения. Потом стянул с неё стринги, лизнул нежные складки и спустил свои трусы.

— Закинь мне ножки на плечи, милая. Пилот любит глубоко и проникновенно. Всего пять раз, и мы пойдём ко мне на пару снов. Скажи, что ты согласна, Несси.

— Согласна.

— Тогда иди ко мне на ручки, моя стюардесса, я тебя покончаю…

Я сел на колени, моя девочка закинула ножки мне на плечи, я подхватил её под мышки и поднял, сложенную вдвое. Она широко распахнула глаза, а я медленно опустил её на член, зажмурившись от кайфа.

— Ты невероятна, моя радость… Богиня моего члена… Фея моего наслаждения…

Несси держалась за мою шею, я прижал её к попу к своим бёдрам и заелозил под ней, втираясь глубже. Двигал девочку вперёд-назад, в стороны и по кругу, плотно прижавшись к её мокрому лону.

И напевал:

«Взорви меня! Я словно динамит.

Взорви меня! Бикфордов шнур горит.

Взорви меня! На части, изнутри.

Люби меня, люби, люби…»

Ещё никогда я не трахал никого с шутками и песнями. Я сбивался с дыхания и нот, но не сбивался с ритма тела. Несси смеялась, я тоже, но это ни капли не мешало возбуждаться и наслаждаться друг другом.

— Спусти-ка ножки пониже, моя тесная пещерка сокровищ, я внесу свою лепту… Мой мальчик похозяйничает немного в твоих глубинах… — Девчонка послушно распахнулась и откинулась на вытянутых руках. — Ах, ты ж моя царевна-лягушка…

Я поднял её и снова медленно опустил на член с наигранным стоном, закатив глаза:

— О-о-о-о… Да-а-а-а…

Несси хохотала, ей явно доставляло удовольствие моё хулиганство. Я и сам не знал, откуда взялась эта лёгкость и мальчишество, да и сам процесс, скорее, баловство, хоть и очень приятное. Я получал удовольствие уже от одного смеха моей девчонки, от того, что её глаза искрили на 220 вольт и прошивали тело вспышками острого наслаждения. Не отказался бы от бурного секса и жарких объятий, но сейчас между нами возникла какая-то лёгкость, а эта игривость добавляла пикантности. Мне хотелось удивить её и удивиться самому, но в голову не приходило ни одной идеи, а импровизатор я так себе. Я знаю тысячу и один способ трахнуть женщину, но не представляю, как её развлечь.

А Несси вдруг отпустила мою шею и опрокинулась назад, и член выскользнул из неё.

— Товарищи пассажиры, пилот вынужден покинуть кабину и приступить к срочной реанимации стюардессы. Держитесь крепче, неуправляемый самолёт будет сильно качать… Жаль, что я три раза перерисовал Камасутру и ни разу — пособие по оказанию первой помощи пострадавшим от секса.

— Вы льстите себе, капитан. В данный момент стюардесса страдает от недостатка секса, — игриво ответила моя девочка, выпрямила ножки и широко развела их.

— Ух ты! Такой вид за бортом! Разрешите пристыковаться?

— Стыковку разрешаю, но сначала надо смазать стыковочную систему.

— О-о-о, детка, я весь твой! — Я спрыгнул с кровати, подтянул Несси к краю за руки так, чтобы её голова свесилась. Встал на колени и взял член в руку, провёл головкой по её губам и высунутому языку и застонал: — Мажь меня, моя стюардесса…

Всё-таки я отлично воспитал свою маленькую развратницу — она своим ротиком творила чудеса. Я положил ладони на манящие твёрдыми сосками холмики и закрыл глаза, блаженно улыбаясь… и чуть не подскочил, ошалевший — Несси врезала мне по ягодице так, что она горела! Наверняка на ней теперь красный отпечаток. Я посмотрел на мою девчонку вытаращенными в притворном гневе глазами, но пообещать казнить не успел.

— Стюардесса требует капитана трахолёта занять положение стоя и приступить к смазке принимающей стороны сцепного механизма.

Я сжал её груди и возмущённо спросил:

— Ты где слов таких нахваталась?! Трахолёт… Ай!

Она снова шлёпнула меня! Я, как кот на привязи — Несси не отпускала мой член, послушно встал и навис над головой развратной девчонки. Всегда только она садилась мне на лицо и елозила нежной плотью по моему языку и губам, а сейчас обняла мои ляжки и заставила присесть над её ртом. Я упёрся руками на постель и потерялся: она дрочила член, пощипывала коготками тонкую кожу паха и внутренней стороны бёдер и вылизывала мои яйца, посасывая их по очереди, осторожно губками оттягивая тонкую кожу. Я смотрел на её клитор и стонал без перерыва, отдавшись урагану ощущений.

Меня больше не было. Было только то, что ниже живота, и это всё сейчас принадлежало не мне и активно пользовалось моей ужасно развратной, местами возмутительно пошлой девчонкой! Да кто ж её так испортил, цари небесные?!

Додумать я не успел — сначала снова получил по ягодице, да так, что вылупил глаза и открыл рот, потом она закинула на мою шею ножки, будто села по-турецки, и рывком притянула мою голову к своей промежности. Укус в бедро заставил меня дёрнуться и охнуть, а потом член оказался у Несси во рту, и она начала сосать его с таким напором, что я невольно приседал в заданном ею ритме. Наверное, редкий балерун вот так стоял на цыпочках и приседал, зарывшись ртом и носом в женскую промежность. Но получать по заднице мне… понравилось.

Правда, сначала закипало возмущение — чего эта малявка лупит меня со всей силы?! Но горячая боль возбуждала не меньше, чем удивление от понимания — она меня насилует!

И, чёрт возьми, я вошёл во вкус, кряхтел и стонал от её жёсткой ласки на грани боли и сладости, охал, когда щипала ноготками. Я сосал клитор, когда она сосала меня, лизал, когда лизала, и покусывал и пощипывал, когда это делала она. Только не шлёпал её — боялся, от неожиданности что-нибудь мне откусит.