Альбинос - Алексей Бобл

– Да это меховые твои.

– Кочевники, что ли?

– Ну да. Ты ж передал через девчонку: лететь к эстакаде, они тебя тут ждут.

– Правильно, потому что вспомнил: когда мы нашли машину и я отправился в Херсон-Град, чтобы найти Ореста, то оставил их прятаться под этой эстакадой, пока не вернусь. Ну и решил, что во второй раз они тоже здесь будут сидеть…

– Ну вот они и сидели. Незаметно так. Я к эстакаде подлетел, они глядят: та штука летающая, на которой тебя тогда татуированная с омеговцами увезли. Ну и решили, что я с ними заодно. А я прям над эстакадой завис, дверь открыл, встал там. И тут этот, с косичками на морде, как выскочит, как зарядит мне с ходу в глаз – я аж на другой конец гондолы улетел. И потом вся твоя кодла внутрь полезла. Я думал, все, конец и мне, и моему «Каботажничку». Но нет, растолковал им все же, что к чему, сумел убедить.

– Не очень-то ты им это растолковал, раз они меня одного отбили, без Ореста.

– Ты и за это спасибо скажи! – вскинулся карлик. – Ишь, недоволен он! Там омеговцев два десятка, машины у них, мотоциклы, пулеметы, а тут – пять меховых с самострелами. Это я спланировал, чтоб термоплан за холмом спрятать, ясно ж было, что ты на эстакаду полезешь, типа чтоб осмотреться. А меховые на разведку поперли, увидали, что омеговцы машину бросили после дождя, ну и… Опять у меня баллон пробит! Что за напасть такая, а? Куда ж от вас деться, от большаков, по всей Пустоши расплодились – и стреляют во все, что движется.

– Куда мы летим, Чак?

– Да вон Волосатая гора, видишь? За ней опустимся, там есть за что зацепиться.

Видневшаяся в свете луны гора с крутыми склонами и покатой вершиной действительно напоминала поросшую буйной шевелюрой башку великана, до подбородка вкопанного в землю, – вся она заросла низенькими, но с пышными кронами, деревцами и густыми колючками.

– Херсонцы с омеговцами туда ведь не попрутся за нами?

– Нет, они к Арке поедут, чтобы быстрее спуститься. – Я оглянулся и сказал кочевникам: – Можете не смотреть, погони не будет.

Снова осторожно коснувшись синяка, Чак сказал:

– Ну и дружбаны у тебя, человече.

Я пожал плечами.

– У каждого свои недостатки.

– И с кем ты только не водишься! Татуированная, помощничек ее – бандит бандитом, еще эти, меховые… вообще дикари, вон рожи какие зверские. А ты чего, командиром у них? Ты ж молодой совсем.

– Я сын родной сестры вождя их племени. Он сделал меня старшим следопытом, чтобы набирался уму-разуму. Думал, потом я стану вождем. И вообще я всегда любил бродить по окрестностям, совался в разные места…

– Ну вот и досовался. А у вождя что, своих сынов не было, чтоб тебя в вожди прочить?

– В том-то и дело, что не было. Три его жены так и не родили наследника, поэтому Хан видел во мне свое продолжение. Хотя я думаю, нет у меня задатков, чтобы стать вождем, мне другое надо, но Хан хотел именно этого и по мере сил пытался сделать из меня главаря. Он дал мне в помощники Демира, старика того с гребнем. Я вроде как командир над ними, только они меня не сильно слушаются. То есть слушаются…

– Но не очень, – заключил Чак.

Сзади раздался звонкий голосок Инки:

– Вот смотри, это рубка. Называется «рубка управления»…

Чак снова высунулся из кабины. Кочевники зачем-то ушли в кормовой отсек, а девочка вела за руку Демира, который серьезно слушал ее. Подойдя к нам, она добавила, топнув ногой:

– А там – редуктор внизу, он там крутится-вертится, понимаешь, Гребешок?

Демир кивнул, а Чак бросил снисходительно:

– Что ты про редуктор можешь знать, малая?

Инка, выпустив руку кочевника, поглядела на карлика ясными зелеными глазами.

– Ты совсем глупый, малой? – спросила она. – Я могу знать, что редуктор – это комплект шестеренок, заключенных в общий корпус, который называется картер. Он позволяет компактно расположить детали передач, защитить детали от механических повреждений и загрязнений и обеспечивает необходимую смазку.

Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и продолжала:

– Для чего нужен редуктор? Он нужен для изменения скорости вращения валов в меньшую или в большую сторону. Редукторы ставятся обычно между вторичным валом автоматического центробежного сцепления и колесом. Но это на машинах, конечно, а у тебя тут… – Инка вдруг опустилась на колени и прижалась ухом к грязному полу.

Демир оставался спокоен, мы же с Чаком удивленно переглянулись. Карлик машинально потрогал фингал, скривился от боли и опустил руку.

– Ну, ты эта… ты откуда все это знаешь?

Инка поднялась, отряхивая колени, послюнявила палец и стала чистить ухо.

– У тебя тут ведомый шкив вариатора барахлит, разве сам не слышишь? Тарахтит так… Долго не протянет.

– Я ж говорил Бурчуну, чтоб заменил! – возмутился Чак, сползая с сиденья. – Лентяй старый! Да ты где научилась во всем этом шурупать?!

– Я с детства по мастерским у Большого дома лазала, – сообщила Инка, погрустнев. – Мне механики все показывали, рассказывали, я им помогала. Там и с электронным познакомилась, а потом он из мастерских ушел, то есть прогнали его. Пил много. Я люблю шестеренки разные, рычаги, коленвалы с пружинами. Очень мне нравится смотреть, как что работает. Дед меня хвалил за это, за люда… любознательность. Слышь, дядька! – шагнув ко мне, она взяла меня за руку и подергала. – Как там дед мой? Он не умер еще?

Я присел перед ней на корточки, глядя в серьезное маленькое личико.

– Не умер, но ему плохо.

– Раненый? – вздохнула она.

– Да.

– Но ты его вытащишь, дядька?

– Я постараюсь.

– Ты уж постарайся, – попросила девочка. – Я не только шестеренки, я и деда тоже очень люблю.

В небе висела полная луна, вокруг одна за другой проступали звезды. «Каботажник» приближался к Волосатой горе. Распахнув люк, Чак спрыгнул в отсек, где прятал меня при въезде в Херсон-Град.

– Что ты за трубу прилепил к борту? – спросил я у карлика. Не ответив, он стал чем-то озабоченно лязгать.

Все кочевники, кроме Демира, набились в кормовой отсек, оттуда доносились их выкрики и хохот.

– Альбинос, как теперь твоя голова? – спросил старик.

Я потер виски. Демир, как и Крум, предпочитал штанам короткую меховую юбку, а плетенным из лозы сандалиям, которые носили большинство кочевников, – кожаные мокасины на тонких мягких подошвах.

– Теперь в порядке. Что было перед тем, как я пришел в себя на лодке? Вы ждали меня под эстакадой?

– Ждали, а ты мимо на мотоцикле пролетел. Мы за тобой. Верзилы вперед вырвались, догнали тебя уже на реке. Ты лодку в кустах нашел, их там три лежало. Наверно, рыбацкой артели какой-то.