Три сердца в унисон - Liticia09

— Кто, например? — обозлился Сириус. — Слушайте, ваш отец пострадал, выполняя задание Ордена, обстоятельства и без того подозрительные — не хватало ещё, чтобы дети узнали об этом через минуту после происшествия. Это может серьезно повредить Ордену…

— Плевать нам на ваш дурацкий Орден! — выкрикнул Фред.

— Наш отец умирает — о чём мы тут говорим! — заорал Джордж.

— Ваш отец знал, на что идёт, и он не поблагодарит вас, если вы навредите Ордену! — с таким же жаром ответил Сириус. — Вот как обстоит дело… вот почему вы не в Ордене… вы не понимаете… есть дело, ради которого стоит умереть.

— Тебе легко говорить, тут сидя! — взревел Фред. — Не вижу, чтоб ты рисковал своей шкурой!

Лицо Сириуса, и прежде бледное, стало пепельным. Казалось, он готов ударить Фреда, но, когда он заговорил, голос его был предельно спокоен:

— Я знаю, это тяжело, но сейчас мы должны вести себя так, как будто нам ещё ничего не известно. Должны сидеть тихо — по крайней мере пока нет известий о вашей матери.

Фреда и Джорджа это не успокоило. Джинни подошла к ближайшему креслу и села. Гарри посмотрел на Рона: тот сделал непонятное движение — не то кивнул, не то пожал плечами, и оба они сели одновременно. Близнецы ещё минуту жгли глазами Сириуса, но потом уселись по бокам от Джинни. Т/И стала рядом.

В воздухе вспыхнуло пламя, осветив грязные тарелки перед ними. Все вскрикнули, на стол шлёпнулся пергаментный свиток, а вслед за ним опустилось золотое перо из хвоста феникса.

— Фоукс! — воскликнул Сириус и схватил пергамент. — Почерк не Дамблдора — это, наверное, от вашей матери. Держи.

Он сунул письмо Джорджу, тот развернул его и вслух прочитал:

— «Отец ещё жив. Я отправляюсь в больницу. Оставайтесь на месте. Как только смогу, извещу вас. Мама».

Джордж обвел взглядом стол.

— Ещё жив… — медленно проговорил он. — Это надо понимать так, что…

Не было нужды договаривать до конца. Для Т/И эта фраза из письма тоже прозвучала так, что мистер Уизли одной ногой в могиле.

Никогда ещё ночь не тянулась для них так долго. В какой-то момент Сириус без особой убеждённости в голосе предложил всем лечь спать, но отвращение на лицах Уизли было достаточно ясным ответом.

Сидели за столом по большей части молча, смотрели, изредка кто-то спрашивал время, или вслух гадал, что сейчас происходит в больнице, или пытался успокоить других, говоря, что, если бы были плохие новости, они бы знали — миссис Уизли давно уже там.

Фред задремал, свесив голову на плечо. Джинни калачиком свернулась в кресле, но глаза её были открыты. Рон сидел, опустив лицо на ладони — спал или нет, понять было нельзя. Гарри, Т/И и Сириус время от времени обменивались взглядами — непрошенные свидетели семейного горя.

В десять минут шестого дверь распахнулась, и в кухню вошла миссис Уизли. Она была бледна, но, когда все повернулись к ней, а Гарри, Фред и Рон привстали, слабо улыбнулась.

— Он поправится, — сказала она усталым голосом. — Попозже пойдем навестим его. Сейчас с ним сидит Билл, утром он не пойдёт на работу.

Фред упал в кресло и закрыл лицо руками. Джордж и Джинни бросились к матери и обняли её. Рон неуверенно засмеялся.

— Завтрак! — весело и громко объявил Сириус и вскочил на ноги. — Где этот проклятый эльф? Кикимер! КИКИМЕР!

Но Кикимер не откликнулся на зов.

— Ладно, без тебя обойдёмся, — он пересчитал гостей. — Итак, завтрак на… восьмерых, яичница с беконом, чай, тосты…

Гарри и Т/И кинулись помогать у плиты. Они не хотели смущать обрадованных Уизли. Миссис Уизли заключила Гарри в объятия.

— Не представляю, что было бы, если бы не ты, Гарри, — тихо сказала она. — Не знаю, через сколько часов его нашли бы, — и было бы уже поздно. Он жив благодаря тебе.

Она отпустила его и стала благодарить Сириуса за то, что приютил на ночь детей. Сириус ответил, что рад был оказаться полезным и надеется, что они поживут у него, пока мистер Уизли в больнице.

— Сириус, я так тебе признательна… они хотели бы тут побыть… ближе к больнице… значит, наверно, останемся и на Рождество.

— Чем больше нас, тем веселее! — Сириус так искренне обрадовался этому, что она просияла. Она надела фартук и занялась завтраком.

Во время обеда прибыли их чемоданы из Хогвартса — теперь можно было одеться маглами и пойти в больницу святого Мунго. Все, кроме Гарри, были счастливы и болтали без передышки, пока переодевались в фуфайки и джинсы. Провожать их в больницу явились Тонкс и Грозный Глаз.

— Молли, мы подождём снаружи, — сказала Тонкс, когда они подошли к палате. — Мистеру Уизли ни к чему так много гостей разом… Сначала родные.

Уизли зашли в палату. Когда они вернулись, в палату вошли Грозный Глаз и Тонкс и закрыли за собой дверь. Фред поднял брови.

— Прекрасно, — сказал он и полез в карманы. — Пожалуйста. Можете ничего нам не говорить.

— Эти ищешь? — сказал Джордж, демонстрируя что-то похожее на пучок шнуров телесного цвета.

— Читаешь мои мысли, — ухмыльнулся Фред. — Поглядим, наложил ли святой Мунго Заклятие недосягаемости на двери палат.

Вдвоём они распутали пучок, отделили один от другого шесть Удлинителей ушей и раздали остальным. Шнуры телесного цвета, извиваясь, как длинные тонкие червяки, проползли под дверь.

— Обыскали всё вокруг, но змею не нашли, — говорила Тонкс. — Будто исчезла после того, как напала на тебя, Артур… Но Ты-Знаешь-Кто не мог ведь рассчитывать, что она туда проберётся, правда?

— Думаю, он послал её на разведку, — прорычал Грюм, — до сих пор ему ничего не удавалось, так ведь? Нет, думаю, он хочет получить представление о том, с чем имеет дело, и если бы не Артур, эта гадина успела бы как следует оглядеться. Значит, Поттер говорит, что всё видел?

— Да, — отозвался мистер Уизли. — Знаете, Дамблдор почти ожидал, что Гарри увидит нечто подобное.

— Есть что-то странное в парне, мы все это знаем.

— Когда я утром говорила с Дамблдором, он, по-моему, тревожился за Гарри, — прошептала миссис Уизли.

— Ещё бы не тревожился, — проворчал Грюм. — Малый видит глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Сам он, очевидно, не понимает, что это может значить, но если Вы-Знаете-Кто овладел им…

Гарри выдернул Удлинитель из своего уха. Он оглянулся на ребят. Все смотрели на него — шнуры по-прежнему вставлены в уши, а в глазах — страх.

Утром все развешивали рождественские украшения. Т/И никогда ещё не видела Сириуса в таком хорошем настроении — он распевал рождественские гимны и был несказанно рад тому, что встретит Рождество