Ещё не Аюта - Владимир Осипцов

женщин, сексуально одержимых всю сознательную жизнь, и никто никогда не видел у них мужчин. Да они и не были нужны — для продолжения рода было достаточно любого самца, неважно какого биологического вида, чтобы родить свою копию — всегда только девочку. Считалось, что от своих мужей суккубы никогда ничего не передают потомству — в отличие от апсар, способных выбирать расу своего ребёнка.

Но всё-таки это было феноменально и немного завидно — отцы суккуб различались не только биологически, но даже и физически! Вспыльчивая Ануш родилась от любви суккубы и демона из огненных просторов Края, спокойная Азер — от отца из беззвёздных стран Ледяного Ада, мечтательница Афсане и разбойница Гюльдан — от ракшасов или призраков, которые и секунды бы не прожили на родных мирах отцов сестёр своих дочерей.

На планете, где они жили сейчас, были моря из алюминия, меди и серебра, а на их родине — из аммиака, и хоть возможность существовать столь разным существам в столь разных мирах объяснялось магией, когда возможность иметь детей от существ с несовместимой физикой — никак. «Только силой любви!» — смеялись на такие вопросы суккубы.

Мацуко продолжала разговор:

— Нет, я имею ввиду другое. У вас же есть, как их, Мастера?! Вроде твоя мать была тоже Мастер, разве это не наследственный титул?

— Совсем нет, — Ануш даже улыбнулась: — Мастер, это тот, кто достиг наивысшего умения в каком-либо деле: Мастер Любви, Мастер Меча, Мастер Танца, Мастер Гончарного Дела... они составляют Круг, типа Сената у призраков, разве что народу побольше, где каждый имеет по одному голосу, а Главный Мастер — два.

— И твоя мать была Главным Мастером — Мастером Меча? — спросила принцесса, приподнявшись на локте.

— Нет, — ответила Ануш, вихрем крутанувшаяся по комнате, и бухнулась перед ней на колени: — Моя мать была Главным Мастером — Мастером Любви!

— Ах да, действительно... выходит, что ты — дочь самой желанной женщины во Вселенной?!

— Наверное, — она, поцеловав подругу в щечку, (чтобы уравнять температуру тел), забралась в постель принцессы, и щурилась от огненных зайчиков в свете её волос: — Правда, может у апсар есть кто лучше, но я их не знаю, так что не считается, — Ануш дунула вверх, убирая упавший на глаза локон из растрёпанной косы: — Мама ведь смогла соблазнить врага в самом сердце его лагеря и уйти оттуда невредимой...

Огненная демонесса придержала одеяло, чтобы ластящаяся к ней суккуба тоже могла остаться невредимой.

— Хоть мы вас и победили. Может быть, потому, что вашей армией командовала не Мастер-полководец, а Мастер-любовница?

— Так пришлось же! Мастер Меча — сразу же перешла на вашу сторону!

— Твоя мать тоже.

— Тут другое дело, — она подняла глаза вверх, словно вспоминая: — Мама всегда была против усиления армии. Она говорила, что это разжигает аппетиты генералов, и в особенности — Мастеров Меча, кто бы ни занимал эту должность. Она мечтала увидеть Даэну, как планету апсар, правящую другими с помощью дипломатии. Ввести, как на Амале, ротацию командиров, а вот это и стало поводом для Мастеров Меча пригласить наших отцов.

— Что? Я, знаешь, всегда думала, что Вторжение — было идеей дедушки Сабуро!

— Нет. Предательница подписала договор, согласно которому ей отходила южная половина Даэны, в обмен на военную помощь и дань.

— В таком случае, она получила по заслугам. Тогда почему твоя мать назвала Гюльдан в честь неё?

— Ты не знаешь? Они же были сёстрами!

— Вот те раз...

— У нас вся семья нормально жить не может. Тётка хотела стать императором, мать — перещеголять апсар, Азер задалась целью раскрасить татуировками всех, кроме себя, а Афсанэ — вообще приняла буддизм. А я дружу с дочерью их врага. Одно слово — «белые головы»!

— Ануш... — шепотом сказала маленькая принцесса, с осторожностью, чтоб не подпалить, поправляя выпавший из её причёски локон: — Я тоже с тобой дружу...

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

Блондинки среди суккуб, особенно такие, как Ануш, были редкостью — преобладали тёмно — и рыжеволосые. По Империи, среди работорговцев, за этой мастью закрепилась репутация самых порядочных, верных хозяевам, хоть и склонных иногда к нервным срывам. Зато на самой Даэне у блондинок была репутация чудачек, гениев и сумасшедших одновременно, вошедших в поговорку «белых голов» — эквиваленту «белых ворон». Что-то вроде репутации зелёных глаз среди демонов Края.

— Мне вспоминается, — рассказывала Ануш, располагаясь под горячим бочком у подруги: — Как однажды, мать отвела меня в обсерваторию, выстроенную нашей прабабушкой. Я была глупая — ребёнок ещё, и больше интересовалась всякими колёсиками-шестерёночками — ну, понимаешь, там всё блестело, жужжало, двигалось само собой, смерть как здорово! Но мама подвела меня к телескопу и показала вашу планету: «Смотри» — сказала она. «Это Атар. Если я умру, ты отправишься туда». Не знаю, у неё всегда было предчувствие какой-то беды. Ещё за семь лет до этого... а потом... Однажды в такой же день, что и тогда, раздался стук в дверь, вошел твой отец, и сказал, что мама умерла и он забирает меня с сёстрами к себе...

Раздался стук в дверь и вошел Император. Застигнутые врасплох девушки мигом разлетелись по обе стороны постели и густо покраснели.

— Доброе утро... мы только о вас вспоминали, Небесный Государь! — пунцовая от неловкости младшая дочь набралась храбрости встать на ноги и поклониться навстречу высочайшему родителю.

— Правда? — усмехнулся тот, принимая дочь в отцовские объятия. Только Ануш видела, какое неважное было у него лицо — будто хотел сказать плохую новость. Но, глядя на дочь, его лицо разгладилось в доброй улыбке, а следом за улыбкой в покои вошел твёрдый, будто деревянный, Сэнсей и госпожа Императрица, при ясном лице и спокойном взгляде, не знавшая, куда деть руки.

— Дочка, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, пап! Только скучаю жутко! Единственный собеседник, с кем можно было поговорить — кроме тебя, Ануш, — сбежал от меня в эту дыру, а фрейлины, ничего, кроме музыки, придумать не могут!

— Хорошо... — сказал император, думая о чём-то другом. Кадомацу удивлённо подняла брови, но он тотчас смягчил лицо улыбкой и добавил:

— Я призову госпожу Хасегаву во дворец. Устроит?

— Ой, папа, спасибо! Она сумеет здесь навести порядок!

Отец усмехнулся. Какой «порядок» здесь наведёт Весёлый Брод, он отчасти представлял:

— Только пусть