13 несчастий Геракла - Дарья Донцова

— Я ваще волшебница! Еще не то могу!

Ее быстрые глазки пробежались по моему пиджаку, брюкам,потом задержались на ботинках.

У каждого человека есть слабости, моя — обувь. Если ккостюму я предъявляю самые простые требования, то обуваюсь только ввысококлассные штиблеты. Понимаю, что это суетность и даже некоторыйнарциссизм, но ничего поделать с собой не могу. Ботинки у меня исключительно изнатуральной кожи, самого модного вида. И еще я терпеть не могу, если на нихпопадает грязь, поэтому всегда имею при себе маленькую губку. Очень удобно —перед тем как собрались позвонить в чужую квартиру, быстренько смахиваете с носов«следы города» и появляетесь в приличном виде.

К слову сказать, хорошие ботинки стоят очень недешево. Я —человек разумный, отнюдь не транжира, но во мне все-таки есть кое-что отНиколетты. Наверное, поэтому, не поморщившись, я отдал за свои летние туфли четырестадолларов. Впрочем, может, маменька тут и ни при чем. Мой отец к каждому костюмуимел отдельные штиблеты. Это в советские-то времена, когда у подавляющегобольшинства мужчин были лишь сандалии, осенние и зимние «скороходы». Оченьхорошо помню, как отец перед выходом из дома начинал чистить обувь. Это былонастоящее священнодействие. Самый громкий скандал между родителями произошел,когда Николетта увидела, что муж, приехавший из Лондона, вынимает из чемоданабанки с кремом для обуви.

— Тебе не подходит обычный гуталин! — ораламаменька. — Вон, у метро, у чистильщика в будке его полно! Додумался!Везти из Лондона! На такую дрянь валюту потратил!

Я молча шел за девицей в мини-юбочке. Кокетка, очевиднорешив, что новый посетитель сражен наповал ее неземной красотой, прошептала:

— Если хотите, могу для вас приватный танец исполнить,в отдельном кабинете!

Я улыбнулся дурочке, а она, поняв, что ошиблась, надулась исердито произнесла, ткнув пальчиком в столик, спрятавшийся между двумяколоннами:

— Вас там ждут. — И исчезла.

Высокий полный мужчина встал, протянул руку и пробасил:

— Леонид.

— Иван, — ответил я, опустив отчество.

Посчитав церемонию знакомства законченной, Леонид отрывистобросил:

— Деньги?

Я подал ему конверт. Он заглянул внутрь, потом, совершенноне стесняясь, пересчитал ассигнации и кивнул:

— Все в порядке.

— Вы ожидали обмана? — не утерпел я.

— Всякое случается, — хмыкнул Леня, — лады.Значит, Кузьминский — мальчик из обеспеченной семьи. Мать была психическибольна, шизофрения, она рано умерла, сыну тогда едва исполнилось двенадцать.Отец, доктор наук, женился во второй раз, но, бывает же такое, вновь нашизофреничке. Вторая жена Петра Фадеевича, Варвара, покончила с собой передпортретом первой, отсюда родилась легенда…

— Знаю про пятно, Глафиру и Варвару, — перебил егоя.

Леня вскинул брови, потом кивнул:

— Хорошо! От второго брака у Петра Кузьминскогоосталась дочь.

— Как? — подскочил я. — Насколько помню,девочка по имени Лисочка была не родным ребенком Петра Фадеевича.

— Да, — подтвердил Леонид, — но он ееофициально удочерил, а после трагической кончины Варвары, второй супруги, сдалдевочку в детский дом. Не слишком благородный поступок, но, в общем-то,понятный. Девчонка была родной лишь на бумаге, а дома есть собственнаякровиночка, сын Сережа. Больше Кузьминский так и не женился, прожил вдовцом.Умер он давно, оставив сыну квартиру и собрание редких книг.

До перестройки сын, Сергей Петрович, мирно прозябал в«КосмосНИИпромлетмаше».

— Где? — удивился я.

— В «КосмосНИИпромлетмаше», — повторилЛеонид, — а что вас так поразило? Многие из нынешних богатых людей прикоммунистах были скромными научными работниками с окладами в полторы копейки.

— Нет, нет, — быстро сказал я, — ничегостранного тут нет.

Кроме одного, о чем не знает Леонид. Валерий-то, пока неукрал «елочные» деньги, просиживал брюки именно в «КосмосНИИпромлетмаше».

— Значит, — спокойно продолжал дальшеЛеонид, — до определенного времени Кузьминский живет как все, но потом встране начались стихийные перемены, и Сергей не захотел остаться в стороне. Онпродал раритеты из отцовской библиотеки, обрел таким образом стартовый капитали, как многие, начал торговать куриными лапами, однако безуспешно. Поняв, чтосделать на окорочках богатство не получится, схватился за хозтовары, затемпопытался ввозить из Польши мебель. Два года Сергей Петрович кувыркался вболоте, но в результате прогорел дотла.

Леонид отпил из бокала минеральную воду и продолжил:

— Всех современных успешных бизнесменов отличает однообщее качество: упав ниже плинтуса и разбив себе морды в кровь, они утерлись иначали заново карабкаться вверх. Те, кто испугался, отступил, остались ни счем, но Кузьминский был не из таких. Он продал квартиру, машину, въехал вкоммуналку и основал риэлторское агентство. И вот тут ему попер фарт, СергейПетрович едва успевал снимать толстую пенку, как она набегала вновь. Ныне он —владелец огромного холдинга, очень богатый, успешный, уважаемый человек.

Леня снова остановился, приложился к фужеру и приступил кследующей части повествования:

— С личной жизнью у него не так хорошо. Кузьминскийдавно женился на Маргарите Головиной, своей соседке. После смерти второйсупруги, Варвары, его отец Петр Фадеевич поменял «несчастливую» квартиру, в которойумерли обе его жены, на новую, въехал в не самый лучший дом в непрестижномрайоне. Он, очевидно, поторопился избавиться от тягостных воспоминаний ивселился в первую попавшуюся «фатеру». Головины, семья из четырех человек:мать, две дочери и тетка, — оказались его соседями по лестничной клетке.Сережа старше Риты на два года, Анна на два года младше сестры. Вот с тех пор иначалась у них с Ритой любовь, впрочем, она была омрачена всякиминеприятностями. Году эдак в… ну точно не скажу, в начале восьмидесятых, Анна иРита, до тех пор неразлучные, поругались. Да так, что перестали встречаться иразговаривать. Анна вскоре после ссоры благополучно вышла замуж, родила дочь,но злые языки, в том числе и Ванда Львовна, утверждали, что Анна простовешалась на шею мужу своей сестры. Наверное, охота удалась, и Рита засталалюбовников. К сожалению, более точных сведений не приведу, но, думается, дымабез огня не бывает!

— Кто такая Ванда Львовна? — удивился я.

Леня вытащил сигареты, чиркнул дорогой золотой зажигалкой иобъяснил:

— Женщина, которая вела хозяйство у Кузьминских.