Сказки В. Гауфа - Вильгельм Гауф

ее в таких случаях граф, буркнет бывало: «Знаем уж! Глупости!» — и прокатить мимо.

Всякую другую женщину такое обращение запугало бы или оттолкнуло; многие из самолюбия и с досады охладели бы к такому супругу, но Гедвиге все было нипочем. Она продолжала любить графа. Нередко белою ручкою своею разглаживала складки на его смуглом лбу и всячески выказывала ему уважение. Появление маленького графчика не охладило любви Гедвиги к супругу; она нежно ухаживала за малюткою сыном, но продолжала так же нежно заботиться об отце. Прошло три года. Граф фон-Цоллерн видел сына только по воскресеньям после обеда, когда он являлся в залу на руках Кормилицы. Он брал его на минуту к себе, что-то бормотал себе под нос и снова отдавал ребенка. Когда же ребенок в первый раз сказал «папа», граф подарил кормилице червонец, а ребенку даже не улыбнулся.

Когда ребенку исполнилось три года, граф велел натянуть ему первые штанишки и великолепно разодел его в шелк и бархат; потом приказал оседлать себе коня и еще другую лошадь, взял ребенка на руки и стал, звеня шпорами, спускаться с лестницы. Гедвига удивленно смотрела на него. Она давно отвыкла спрашивать, куда он едет и надолго ли, но на этот раз с ним был ребенок и она превозмогла робость. «Ты уезжаешь, граф?» — спросила она. Ответа не было. «Зачем ты берешь ребенка?» — продолжала она. — «Куно пойдет гулять со мною». — «Знаем уж», — проронил Гроза Цоллерна и пошел дальше. На дворе он быстро подбросил ребенка за ножку в седло, крепко прикрутил его платком, сам взмахнул на коня и поехал к воротам замка, держа в поводу лошадь сына.

Малютке сначала понравилась езда; он хлопал ладошами, смеялся и понукал коня за гриву. Граф видимо был доволен и несколько раз крикнул: «Будешь славный малый!» Когда же они выехали на равнину и граф поехал рысью, мальчик оробел. Он сначала кротко просил отца ехать тише, но тот пустил лошадь в галоп. У ребенка дух захватывало от быстрой езды, он стал плакать сперва тихо, потом громче, наконец, стал кричать во все горло.

— «Знаем уж! Глупости!» — пробурчал отец. — «Все ревут для первого раза; молчи или…» Но в тот момент как он собирался подбодрить сынка крепким словцом, конь его стал на дыбы, повод другого выпал из его руки; пока он справлялся с своим конем, крошка всадник исчез. Граф тревожно оглянулся и увидел как конь один без всадника несся обратно к замку.

Как ни был тверд и сумрачен граф фон-Цоллерн, у него сердце содрогнулось. Он решил, что ребенок лежит где-нибудь при дороге раздавленный. Суровый граф схватил себя за бороду и застонал. Он бросался во все стороны, но нигде не было видно мальчика; граф уже с ужасом представлял себе, что испуганный конь сбросил ребенка в водяной ров при дороге. Вдруг услышал он сзади себя детский голос, и, оглянувшись, увидел старуху под деревом в стороне от дороги, а на коленях у нее маленького Куно.

— «Где ты мальчишку достала, старая ведьма?» — крикнул граф, — «скорее давай его сюда!»

— «Не так-то скоро, не так-то скоро, сиятельный граф», — засмеялась старуха, — «не то еще беда случится с вашим гордым скакуном. Как я молодчика поймала? Ну, конь несся мимо, а крошка еще болтался одною ножкой в седле, а волосики почти по земле тащились. Ну, я и поймала его в передник». — «Знаем уж!» — воскликнул Цоллерн. — «Давай его сюда: я не могу сойти, конь бесится, может его зашибить».

— «Киньте старухе червонен, милостивец!» — пробила женщина.

— «Глупости!» — крикнул граф и бросил ей несколько мелких монет.

— «Ну, это что! А вот червонец бы пригодился!» — продолжала старуха.

— «Червонец! Ты вся-то червонца не стоишь!» — горячился граф. — «Скорей ребенка давай, или я спущу собак!»

— «Вот как! Я червонца не стою?» — отвечала насмешливо та. — «Ну-у, посмотрим, стоит ли, червонец все твое наследство. Гроши можешь себе оставить!» Она подбросила монетки и так ловко, что они одна за другой прямо упали в кошель, который граф все еще держал в руке.

Граф сначала оторопел от неожиданности, но тотчас же ярость сменила удивление. Он схватил пистоль, взвел курок и прицелился в старуху. А та спокойно продолжала ласкать и целовать, маленького графа и держала его так, что пуля неминуемо попала бы сперва в ребенка. «Ты славный мальчик», — приговаривала она, — «будешь всегда таким, ни в чем не будет тебе недостатка». Она спустила его с колен, погрозила графу пальцем: — «Цоллерн, Цоллерн, червонец за тобою остается!» — крикнула она и, не обращая внимания на ругательства графа, побрела к лесу. Конюх Конрад, дрожа, сошел с коня, принял в седло графчика, сел сзади и робко поехал за своим господином обратно в замок.

Первый и последний раз брал с собою сыночка Гроза Цоллерна. Он решил, что мальчишка плакса и что ничего хорошего из него не выйдет; он невзлюбил сына и каждый раз как ребенок ласково подходил к нему, он грубо отстранял его словами: «Знаем уж! Глупости!» Кроткая графиня безропотно сносила дурное расположение духа супруга, но его грубое обращение с невинным ребенком глубоко огорчало ее. Она заболевала от страха, когда сумрачный граф наказывал ребенка за какую-нибудь ничтожную провинность и, наконец, не выдержала постоянных волнений и умерла в полном цвете лет, горько оплакиваемая всем окрестным народом.

Без нее жизнь мальчика стала еще тяжелее.

Отец почти забыл о его существовании, предоставил его всецело кормилице, а затем замковому капеллану на воспитание, а сам почти не видел его. К тому же он вскоре женился на красивой и богатой девушке и через год в замке появились на свет два близнеца, два маленьких графчика.

Любимою прогулкою Куно было посещать старушку, когда-то спасшую ему жизнь. Она много рассказывала ему о покойной матери и о том, как та была добра и как все ее любили. Слуги замка часто предостерегали мальчика, говорили, что он напрасно ходит часто к знахарке, что она самая настоящая колдунья. Ребенок, однако, не боялся; капеллан объяснил ему, что