Черные пески - Инна Живетьева

Темка валялся в лопухах, сдвинувшись в узкую полоску тени. Его тошнило, желудок сжимался и подпрыгивал, точно княжич трясся в седле, как вчера, торопясь вернуться к назначенному сроку. Отлежаться не дали, пришлось сразу ехать с королевской свитой из Северного Зуба к Южному. Мотало Темку, как интенданта с хорошего перепоя. Марк и Митька старались держаться рядом, подхватить, если начнет падать. Но доехал. Сам не помнил - как, но доехал.

Княжич перекатился на живот и уткнулся носом в траву. От ее запаха тошнота стала поменьше. Порученец вздохнул: Александер чуть было не решил, что они ездили отмечать встречу, но как ни принюхивался, бражного духа не учуял. Но как же тошнит… То ли от яда дарековского, то ли от несостоявшейся Митькиной гибели. А может, от мысли, что на самом деле Темка уже умирал. Как странно: вот он, живой, валяется, нюхает лопухи, а его должны были похоронить в этих местах три года назад. Думать об этом не хотелось. Ни об этом, ни о будущем Митькином поединке и проклятии его рода, ни о покровителях, вышедших из легенды, - все так сложно, что попытки осмыслить вызывали лишь новый приступ тошноты.

– Княжич Артемий! - послышался Шуркин голос, и перед носом опустили кувшин, по глиняному боку которого скатилась молочная капля.

– Ого! - Темка сел. - Где достал?

– Где достал, там нету, - усмехнулся Шурка. Вкусно. Еще бы хлеба горячего, пышного, как с торнхэлской кухни, а не тяжелый темный брусок, не пойми на чем заведенный, какой выдали сегодня на ужин. Впрочем, его тоже не было. Шел Темка мимо полковой кухни, а там повар отскребал от дна котла остатки пригоревшей каши. Котел гремел, точно колокол, но повар ругался громче, отгоняя молодого, чуть старше Темки, солдата. Тот лишь поглядывал исподлобья и не уходил: надеялся, что перепадет кусок. Глянул он и на порученца, ощупал голодными глазами: может, спрятал где хлеб. Темка остановился:

– Что, отобрали?

Съежился, не решаясь пожаловаться.

Княжич вытащил завернутый в платок ломоть, протянул.

– В следующий раз или сразу бей в морду, или иди к командиру. Понял?

Солдатик закивал, жадно запихивая в рот хлеб.

– Кто командир? Проглотил торопливо, давясь:

– Княжич Бокар из рода Быка. - Тогда лучше сразу в морду. Махнул рукой: не научишь такого.

Пока тошнило, не жалел о хлебе, а вкус молока разбудил голод. Темка с трудом заставил себя оставить треть, вернул кувшин Шурке.

– Пей. Давай, я сказал.

Шурка допил молоко, облизнул белые усы. Вздохнул:

– Гонец приехал. Обоз завтра будет, но вполовину меньше, чем нужно.

– Откуда знаешь? - удивился Темка. Для таких известий большинство ушей - лишние.

– Так, случайно рядом был.

– Ты не болтай, понял? Намылят тебе шею за такие случаи!

Шурка обиделся:

– Я просто видел, что к королю этот пошел… княжич Бокар. Он за вами следил, как вы уехали. Только в степи отвязался. Думал, он чего про вас накапать хочет. Его выгнали. А я не успел уйти. Вот и слышал. Я не болтаю, я только тебе.

Темка снова перевернулся на живот, поставил подбородок на сжатые кулаки. Значит, не смогли собрать провиант. Дерьмо шакалье! Даже если ушлют за продовольствием в глубь страны, так пока телеги вернутся - на подножный корм придется переходить. Мятежники за хорошо укрепленными стенами могут долго сидеть, рассказывают, что перед наступлением королевских войск окрестные деревни подчистую грабили и все в Южный Зуб свозили. Воды там много: обычай, навязанный Черными песками, жив. Правда, ночью мятежники сделали вылазку, небольшой отряд ушел степью. Попробуй догони их по темноте. Куда отправились? Вряд ли за подмогой, кто рискнет поддержать проигравших? Но тогда зачем?

– Марк у коннетабля торчит?

– Угу. Там и король, и княжич Дин.

Да, король вынужден торопиться. Недаром перебрался сюда из Северного Зуба, не дает покоя ни себе, ни штабным.

– Княжич Эмитрий идет, - сказал Шурка.

Темка повернул голову. Точно, идет, бумагу какую-то тащит. Вот как у Митьки получается не думать о том, что произошло в Песках? Ни словечком не обмолвился, одним занят: Южный Зуб нужно взять как можно быстрее. Темку снова затошнило, когда он вспомнил утренний разговор.

– …чтобы меня пустили туда, к отцу. Я бы попросил его сдать крепость. Южный Зуб все равно возьмут, но сколько мы тут еще просидим? От нас бед, как от Черных песков. Я хочу, чтобы хоть этой вины на отце не было. Хватит! На нем и так слишком много.

– Сдурел?! Так он тебя и послушал.

– Тогда получится, я ему враг. А с врагом что делать? Допросить, а потом казнить. Знаешь, как допрашивают? Вот, или сдать крепость, или меня - палачу.

– Ну ты… Правильно тебя не пустили. Усмехнулся. Глянул с жалостью, как на малыша неразумного.

– Не пустили, положим, потому что не верят.

– Дураки. И ты дурак. Князь Дин тобой уже раз пожертвовал. Когда пропустил Кроха в Миллред.

– А ты знаешь другой способ?…

Митька опустился в траву, развернул лист и уставился в собственноручно вычерченную схему Южного Зуба. Темка глянул равнодушно: уже сидели над ней. Водили пальцами, задерживаясь то на пороховых складах, то на запасах воды. Выискивая, можно ли взорвать. Южный Зуб очень стар, и не вспомнить, сколько раз его перестраивали, и сколько тайных ходов забыто, и сколько проложено новых. Дважды пыталась разведка проникнуть в крепость лазейками, которые знал княжич Дин - и дважды попадала в засаду.

Шурка сунулся к бумаге с интересом. Тыкал пальцем, расспрашивал Эмитрия об условных обозначениях, оглядывался на крепость, сверяя воспоминания со схемой. Темка лег на спину, закинул руки за голову. В высоком прозрачном небе, чуть тронутом закатом, висело облако, похожее на пышную булку. Все-таки придется штурмовать Южный

Зуб. Хорошо, что король не пустит в бой Митьку. Неправильно это, когда сын на отца с оружием идет.

– А, ну да, конюшня, - надоедливо звенел над ухом Шуркин голос. - А тут у вас кладовые были, да? Ха! Ну я же помню, как оттуда копченым пахло. А тут почему не нарисовано? Ну вот, рядом с кладовыми. Ну тот, заброшенный ход.

Темка резко сел.

– Какой ход?

Шурка глянул недоуменно на княжичей.

– Да какой - обычный. Подземный, потом через стену. Княжич Эмитрий, вы что, не помните?

– Я не знаю там никакого хода.

– Да я вам через него записки таскал!

– Я думал - через ворота, - разозлился Митька.

Темка понимал досаду побратима: паршиво ему вспоминать о безвылазном сидении в замковой библиотеке, пока Герман держал гарнизон.

– Не-а. Чего мне лишку-то вашему капитану на глаза попадаться было? Я там как-то лазил, смотрю, ход, ну и по нему.