Играть чтобы жить - Владимир Геннадьевич Поселягин

быть, если собью немцев много, то опознают. И второе, как выглядит Степан, мне неизвестно.

Да, у меня есть лекарский амулет, и я даже поднаторел в его использовании, но менять лицо, и потом возвращать, желания не имею. Однако видимо придётся. Вот так уйдя от станции километров на пять, это в километре всего от неё бандиты работали, ушёл в глубь леса, переоделся, и уже на лёгком мотоцикле «Л-300» покатил в нужную сторону. Одет был по-городскому. Чёрные штаны со стрелочкой, белая рубашка, по верх неё кожаная коричневая куртка, и кепка. Туфли на ногах. Мотоциклетные очки, понятно. Вот так и катил. Да, у меня помимо этого мотоцикла были ещё и велосипеды. Я их добыл в Москве несколько дней назад. Озаботился техникой, что не привлекает внимание. Дрон позволил выйти на местную банду, выследил ночью, да ворьё, квартиры грабят. Решил именно криминалитет потрясти. У них к сожалению, легковой машины не было, а был «ЗИС-5», и вот новенький мотоцикл. Плюс три вполне свежих велосипеда. Велики и мотоцикл забрал, остальное без надобности. Так что катил, мотор урчал негромко, и только радовался лету, хорошей погоде, ветерок обдувает, и молодости. Когда стемнело я уже был у нужного городка, высмотрел где там военный городок. Ну и лицом занимайся. Даже выспался в палатке. А утром к части, с вещмешком. Внутри хлеб, солёное сало, крынка с мёдом, немудрённые подарки. Часового у ворот попросил позвать Степана Райнова, мол от родственников передать привет. Тот через разводящего и вызвал Степана. Он в наряде был, на территории части, это хорошо.

Передал вещмешок, сказал, что от его родственницы Марии, тот кивнул, спрашивая, как у той дела и остальное. Я ответил, что виделись мельком. В общем немного поговорили, вещмешок передал, и расстались. Главное сканер ауру запомнил, а я внешность. Кстати, документы его проверил. А мало ли не Райнов? Нет, всё верно, красноармейская книжица на Степана оформлена. Правда, фотографии нет, но я сделал всё что смог. После этого вернув внешность, переоделся в свою форму, и на попутках добрался до Белостока. А выкраду я Степана в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня. Сегодня к слову семнадцатое июня было. Я даже успел. С попутной машиной, что в Белосток шла, повезло, в кузове «полуторки» доехал, к слову особисты ехали, время три часа было, и вот он штаб авиадивизии. Довезли к самому порогу, хотя не думаю, что им по пути было, так что козырнул трём командирам у входа, и держа чемоданчик в левой руке, прошёл в здание штаба. Там дежурный по штабу изучил документы и направление, о моём прибытии в курсе, сообщили из училища, и уже было известно где я буду служить, так что начали оформлять меня. Вообще такое направление на дивизию, редкость, обычно подразделения, отправив запросы на молодых лётчиков, получают информацию, сколько выпускников получат, и заранее их распределяют, уведомив училище. Поэтому сразу в училище выпускники получают направление в тот или иной полк. Там уже в какую эскадрилью и звено оформляют на месте. У меня же направление открытое было, именно на авиадивизию. Насколько я в курсе, из шести лётчиков нашего училища, что в эту дивизию направили, я один имел такое открытое направление. Они уже в конкретные полки, и прибудут на место минуя штаб дивизии.

Помимо этого, капитан, что и был дежурным, спросил:

– Какими самолётами владеете? На чём летали?

Вопрос явно дежурный. Думаю, тот прекрасно знал какие учебные машины имеются в училище. Ответил я легко.

– «И-пятнадцать» и «И-шестнадцать».

Тот кивнул, после этого оставил меня и куда-то вышел. Вообще странно что дежурный оформляет. Это штаб, должен быть ответственный командир на это. Кстати, когда капитан вернулся, уточнил по этому поводу. Тот недовольно дёрнул плечом, но всё же пояснил свою работу, отсутствием нужного командира, и даже того, кто его замещает. Завтра будут. А меня сразу решили в полк двинуть, он тут рядом с Белостоком на аэродроме стоит. Я уже в курсе, в Сорок Первый авиационный истребительный полк меня направили. Капитан закончил оформлять, все подписи собрал, в смысле я уже оформлен, даже знаю эскадрилью и звено, в штабе полка оформлять не нужно, так что получил документы, капитан даже осчастливил на дорогу напутствием хорошей службы, так что подхватил чемоданчик и на выход. Ну что… будем служить, дня четыре, а потом воевать.

***

Мне было тяжело приходить в себя, но я смог это сделать. Когда осознал ситуацию, провёл языком по явно незнакомому строению зубов, и только криво усмехнулся. Ко всему был готов, но не к такому.

Хотя ладно, не об этом сейчас. Я погиб, новое тело, что удивило, по зубам и понял, что новое. Да и всё тело болит. Голова явно травмирована. Состояние плохое, нужно понять где я, и чтобы не попасть в ещё более худшую ситуацию, или свалить, или до врачей добраться. Пока ещё не знаком с обстановкой вокруг. Это и пугает. Аурного хранилища нет, что очень жаль, так что буду разбираться сам. Я точно погиб, отлично помню, как это было, тогда почему новое тело? Что, Артём и его люди вернулись? Не знаю, на контакт не выходили. Жаль всего добытого, что у меня было. Девчат ещё больше жаль. И Степана Райнова. До Марии к счастью добраться я не успел. Да что там успел. Меня сбили на шестой день с начала войны. Нет, сбивают в третий раз, только в этот раз я ещё и погиб. Ладно об этом всём позже. Я постарался аккуратно и незаметно пошевелить руками и ногами. Ну насчёт незаметной можно не волноваться, явно ночь была, и мы в каком-то прощении. Множество дыханий и даже храп слышал. Кажется, на соломе лежу. Точно, пук соломы под рукой. В плену, в сарае держат? А уверен, что и тут война идёт. Как-то ничего другого на ум не приходит. В пленного значит попал? Ладно, не в первой, будем выбираться. И в худших переделках был. Это кстати так, я попал в избитое тело, но не до такой степени как впервые это было, в лагере, в Польше. Сознание конечно плавало и избито, но полегче было.

Пощупав первым делом левую руку, там больше всех болело, я чуть не взвыл. Перелом, без сомнений. В остальном синяки и