Чернильная смерть - Корнелия Функе

— Клянусь феями, наш Луноликий и впрямь разбогател! — раздался тихий голос из темноты. — Ничего себе дом!

В воздухе заплясали огоньки — один, другой, третий… Пяти оказалось достаточно, чтобы выхватить из мрака лицо Сажерука — и смущенно улыбавшегося Сланца у него на плече.

Сажерук.

Фарид почувствовал, как сердце становится легким до того легким, что, того гляди, вылетит из груди вместе с дыханием. Но что у Сажерука с лицом? Оно стало другим. Как будто с него смыли все эти годы, дурные одинокие годы и…

— Шрамы! У тебя исчезли шрамы!

Фарид говорил чуть слышно. Счастье приглушало его голос, как вата. Пролаза прыгнул на него и лизал ему связанные руки.

— Да, и, представь себе, Роксана, кажется, по ним скучает.

Сажерук ступил с лестницы в подпол и опустился на колени рядом с Фаридом. Сверху до них донеслись возбужденные голоса. Сажерук достал из-за пояса нож и разрезал путы Фарида.

— Слышишь? Боюсь, Орфей скоро узнает, что у него гости.

Фарид растирал занемевшие руки. Он не мог отвести глаз от Сажерука. Что, если это всего лишь призрак или, хуже того, сон? Но ведь он чувствует тепло его тела и слышит биение сердца! В Сажеруке не было ни следа той пугающей тишины, что окружала его в шахте. И от него пахло огнем.

Перепел привел его обратно. Да, конечно, Перепел, и никто другой. Что бы там ни рассказывал Орфей.

Он напишет его имя огненными буквами на городских стенах Омбры! Волшебный Язык, Перепел — любое! Фарид протянул руку и робко потрогал такое родное и в то же время незнакомое лицо.

Сажерук тихо рассмеялся и поднял его на ноги.

— Что с тобой? Хочешь убедиться, что я не призрак? Ты ведь их по-прежнему боишься, правда? А вдруг я все-таки дух?

В ответ Фарид так бурно обнял его, что Сланец с пронзительным воплем скатился с плеча Сажерука. Хорошо что тот успел подхватить его раньше, чем Гвин.

— Тише, тише! — прошептал Сажерук, сажая Сланца на плечо Фариду. — Ты по-прежнему буйный, как жеребенок! Скажи спасибо своему стеклянному другу, что я здесь. Он рассказал Брианне, что Орфей собирается с тобой сделать, и она поскакала к Роксане.

— Брианна?

Стеклянный человечек покраснел, когда Фарид посадил его себе на ладонь.

— Спасибо, Сланец!

Он вздрогнул. На лестнице в подпол раздался голос Орфея.

— Незнакомец? Что ты такое говоришь? Как же ты его пропустил?

— Служанка виновата! — оправдывался Осс. — Эта рыжая впустила его с заднего хода!

Сажерук прислушивался к голосам на лестнице, и губы его кривила насмешливая улыбка, по которой так долго скучал Фарид. На его плечах и волосах плясали искры. Казалось, они светятся у него и под кожей, а Фарида словно обожгло, когда он прикоснулся к Сажеруку.

— Огонь! — прошептал он. — Ты носишь его в себе?

— Может быть! — прошептал в ответ Сажерук. — Я, наверное, уже немного потерял сноровку, зато выучился кое-чему новому.

— Новому?

Фарид уставился на него во все глаза, но сверху снова донесся голос Орфея:

— От него пахнет огнем? Да пропусти же мена, носорог двуногий! А лицо у него в шрамах?

— Нет! Какие еще шрамы? — Осс, похоже, обиделся.

На лестнице снова раздались шаги, на этот раз тяжелые и неуверенные. Орфей терпеть не мог ходить по ступенькам, ни вверх, ни вниз. Фарид услышал, как он чертыхается.

— Мегги вычитала сюда Орфея! — прошептал он, прижимаясь к Сажеруку. — Я попросил ее об этом, потому что надеялся, что он сможет тебя вернуть.

— Орфей? — Сажерук снова рассмеялся. — Нет. Я слышал только голос Волшебного Языка.

— Голос, может, был и его, но слова — мои! — Орфей, весь красный от вина, преодолел последние ступеньки и стоял теперь прямо перед ними. — Сажерук! Это и правда ты!

В его голосе звучало настоящее счастье.

За спиной Орфея появился Осс. На его грубом лице мешались страх и ярость.

— Вы только посмотрите на него, хозяин! — с трудом выговорил он. — Это не человек! Это демон или ночной призрак! Когда я пытался его удержать, он мне чуть пальцы не сжег, как будто дьявол вложил мне в руки горящие уголья!

— Да-да, — рассеянно сказал Орфей. — Он пришел издалека, из самой дальней дали. Такое путешествие кого хочешь может изменить.

Он не сводил глаз с Сажерука, словно опасаясь, что тот сейчас растворится в воздухе или превратится в безжизненные слова на исписанном листе.

— Как же я рад, что ты вернулся, — бормотал Орфей, захлебываясь от восторга. — И шрамы у тебя исчезли! Как странно! Об этом я ничего не писал. Как бы то ни было… Ты вернулся! Без тебя этот мир и вполовину не так хорош, но теперь-то все снова будет чудесно, как тогда, когда я впервые прочел о тебе. Это и прежде была лучшая из всех историй, но теперь ее героем будешь ты, только ты — благодаря моему искусству, вернувшему тебя в твой мир, а теперь вызволившему и из царства Смерти.

— Твое искусство? По-моему, это сделало мужество Волшебного Языка. — По ладони Сажерука затанцевал язычок пламени.

Огонь принял образ Белой Женщины — до того узнаваемый, что Осс испуганно прижался к стене подпола.

— Чушь! — Голос Орфея задрожал, как у обиженного ребенка, но он тут же овладел собой. — Ерунда! — Он заговорил увереннее, хотя язык у него по-прежнему немного заплетался от выпитого вина. — Что бы он тебе там ни наговорил — это сделал я!

— Он мне ничего не говорил. В этом не было необходимости. Он просто пришел туда — и позвал.

— Но идея была моя и слова написал я! Он был всего лишь моим орудием! — последние слова Орфей произнес с такой яростью, словно плевал Волшебному Языку в лицо.

— О да… твои слова! Коварные слова, судя по тому, что я от него слышал. — Огненная фигурка Белой Женщины все еще плясала по ладони Сажерука. — Пожалуй, мне стоит прихватить их с собой — пусть Волшебный Язык почитает, какую роль ты ему отвел.

Орфей гордо выпрямился.

— Я написал это только ради тебя! — обиженно воскликнул он. — Мне нужно было одно: чтобы ты вернулся. Какое мне дело до этого переплетчика? Я ведь должен был предложить Смерти выкуп!

Сажерук легонько подул на огонек у себя на ладони.

— Да, я прекрасно понимаю! — тихо сказал он, огонек тем временем принял форму птицы, золотой птицы с красным пятном на груди. — Я многое стал понимать с тех пор, как побывал на той стороне. И две вещи я знаю теперь точно: во-первых, Смерть не подчиняется словам, а во-вторых, не ты, а Волшебный Язык отправился за мной к Белым Женщинам.

— Потому что только он мог их позвать! А что же мне было делать? — воскликнул Орфей. — И потом, он сделал это только ради своей жены! Вовсе не ради тебя!