Бессмертный - Трейси Слэттон
Шрифт:
Интервал:
Образы пронеслись мимо, и я увидел огромные свитки времени, похожие на иллюминированный манускрипт, чьи страницы, шелестя, разворачивались, открывая взору сокрытые в них иллюстрации: незнакомые лица и кровавые войны, новое оружие, изрыгающее огонь; наводнения и мор, голод, поразивший целые страны, и огромные чужеземные города; диковинные машины, которые летали по воздуху или плавали глубоко под водой, и стреловидный корабль, полетевший на луну… Невообразимые зрелища открылись передо мной. Казалось, нет ничего, что человек не мог бы создать, испытать, а затем разрушить! Я мог лишь ошеломленно созерцать это, как созерцал фрески Джотто во время тайных путешествий, когда я работал у Сильвано. И все это время священное слово Странника не переставало звенеть в голове далеким колокольчиком.
Сердце мое разверзлось, и меня опалило черное пламя Геберова дистиллята. Оно было больше похоже на текучую воду, чем на огонь: оно промыло и раскрыло каналы между моей грудью и кончиками пальцев и совсем размягчило меня, оставив меня выжатым, преисполненным печалью и болью потерь, пробудив во мне глубоко скрытую жажду любви, скрытую в первую очередь от самого себя. Пламя было сырым и бодрящим, оно опаляло так, как никогда у Сильвано, ведь там я был защищен воспоминаниями о чужих словах, моей непрекращающейся работой, радостью ежедневных трапез и моей способностью мысленно улетать к картинам Джотто и Чимабуэ. Я наслаждался своей неприкрытостью и незащищенностью, когда ко мне подошла невысокая стройная женщина. На ней было нарядное платье синего и оранжевого цвета, ее окутывал серебристый свет, но лицо и волосы были скрыты в тени.
— У тебя есть выбор, — произнес голос, но он принадлежал не ей.
Голос этот был ни молодым, ни старым, ни мужским, ни женским, он не принадлежал ни флорентийцу, ни чужестранцу. Он исходил из ниоткуда и отовсюду, и он просто говорил. Голос звучал, и я увидел себя вдруг взрослым мужчиной, худощавым, не слишком высоким, хотя и мускулистым. Правильное мальчишеское лицо возмужало и, как отметил мой безразличный взгляд, казалось привлекательным. В новом мужском обличье я приблизился к женщине. Взял ее нежную руку, поцеловал мягкую ладонь и вдохнул аромат сирени и лимона, как будто она недавно собирала цветы в ясных лучах рассвета. Я обнял ее, и ее стройное тело растворилось во мне. Я почувствовал невыносимое, мучительное счастье, которое пульсировало во мне, и руки мои, державшие ее тонкий стан, отозвались в ответ теплотой и любовью.
— Ты можешь получить ту великую любовь, о которой мечтаешь, но ты не сможешь ее удержать навсегда…
И я увидел — нет, почувствовал себя в одиночестве. В горле запершило от тоски, черное пламя, открывшее меня, теперь безжалостно сжигало мое сердце, и одиночество надвинулось на меня, как железные стены с направленными на меня шипами. Не могли утешить меня ни картины Джотто, ни роскошные полотна еще не рожденных художников, которые открывались моему взору во время моего полета сквозь время. Такой муки даже я никогда не испытывал, а уж мне пришлось испытать многое! Язык мой стал горьким и ссохся от проклятий, обращенных к Богу. Руки еще были теплыми, но мои собственные ногти выдирали кожу с ладоней.
А потом вдруг все стихло.
— …И любовь твоя приведет тебя к несчастью и преждевременной кончине. Или же ты можешь жить, никогда не встретив ее, и проживешь на несколько столетий дольше, — произнес голос.
И мужчина, которым я стал, беспечной походкой шел вперед, и за спиной у него развевался роскошный шерстяной плащ, словно его обдувал прохладный ветерок на проселочной дороге. Мой кошелек оттягивали золотые флорины, и я знал, что обрел настоящее богатство. И был я спокоен, доволен, щедр, но чего-то все же не хватало. Руки мои были холодные и как неживые. Вокруг было свободно. Я буду жить долго и увижу собственными глазами диковинные машины, которые мне показали раньше.
И голос закончил:
— А теперь выбирай!
— Что за вопрос? — услышал я свой голос. — Конечно любовь!
Меня бросило куда-то, и вот я опять задыхаюсь и блюю на деревянный пол Гебера. Странник обхватил меня сзади рукой, а Гебер вытер лицо маленьким кусочком ткани, на каких мы обычно писали. Я закашлялся, и меня снова стошнило. Я не ел ничего с тех пор, как на завтрак пожевал ломоть черствого хлеба, обмакнутого в оливковое масло. Но в желудке еще что-то осталось. Утеревшись рукой, я удивился, когда почувствовал аромат сирени, пришедший из моего видения. Аромат не был тонким, наоборот, резким, как будто я вылил на себя пузырек духов. Это было вещественное доказательство моего невообразимого путешествия, и я был ошеломлен. Меня так взволновало это открытие, что я совершенно растерялся и не знал, как это понимать. Было ли все в действительности? А если так, то что тогда действительность? Мое уродство и запоздалое взросление, чудесные путешествия к фрескам Джотто, к которым я устремлялся, спасаясь от ужасов работы у Сильвано, заставили меня усомниться в вещах, которые остальные люди принимали на веру. Видение размыло границы, которые даже мне казались незыблемыми.
— Добро пожаловать обратно, — бодро сказал Странник.
— Понравилось путешествие? — спросил Гебер, и его худое безбородое лицо выражало любопытство.
Я переводил взгляд с одного на другого, и на языке у меня вертелась тысяча вопросов. Потом я согнулся, и меня опять вырвало.
— Внизу меня ждет ослик. Отвезу-ка я его домой, — сказал Странник.
Он взвалил меня на плечо и потащил вниз, гремя сандалиями по ступенькам. От этого грохота у меня еще пуще разболелась голова. Гебер пошел следом с тряпкой, чтобы подтереть, когда меня снова вырвет. Бурый крикливый осел был привязан к бронзовой коновязи. Странник бесцеремонно забросил меня на вонючее животное, так что головой я свесился на одну сторону, а ногами на другую. У меня в горле поднялась очередная волна рвоты, и я срыгнул прямо на пыльно-бурую шкуру ослика.
— Хорошо, что мой серый приятель не такой чистюля, как милая женушка Моше, иначе ты бы сейчас уже вытирал его и извинялся за дурные манеры, — пошутил Странник. — Лучше сейчас от этого избавься, волчонок, а то, если тебя вырвет прямо на пол в доме Сфорно, его женка отдует тебя метлой!
Голова моя бессильно моталась из стороны в сторону, но я собрался с силами и приподнял ее, чтобы взглянуть на своих провожатых. Меня переполняли вопросы, и башка трещала, как погремушка с горохом, но выскочил только один.
— А теперь я могу делать из свинца золото? — прохрипел я.
— Возможно, но нужна тренировка, — ответил Гебер, закатив глаза к небу.
Он взял мою руку и принялся разглядывать в лунном свете, пробежав пальцем по линиям, вычерченным на моей ладони. Я тоже посмотрел и с удивлением обнаружил, что там появился новый изгиб, начинавшийся от бугорка под большим пальцем. Задумчивым довольным голосом Гебер произнес:
— Да, вполне вероятно. Но не сегодня, нетерпеливый ты наш!
Странник фыркнул.
— Истинное золото — это познание. Боюсь, ты его еще не добыл.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!