Иллюзия греха. Последняя иллюзия - Диана Соул

– А когда? – я еще сильнее сжал руку женщины. – Какой год?

– Эко парня контузило! – Мой вопрос вызвал у Брана ироничный смешок. – Тысяча восьмисотый, конечно.

– Невозможно, – выдохнул я, тут же кусая себя за язык, чтобы заткнуться и замолчать.

Потому что у происходящего было два объяснения. Первое, совершенно логичное: после эксперимента мне повредило мозг, и теперь я лежу в коме, где меня неслабо глючит. И второе: меня действительно забросило в прошлое. Настолько далекое, что той самой Марджери, с которой рисовали голограмму, сейчас всего двадцать шесть, и она всего пару лет как правительница огромного Квартала удовольствий.

От этих мыслей в кровь резко выбросило порцию адреналина, и уже через несколько мгновений я понял, что если сейчас не съем что-нибудь сладкое, лишусь сознания вновь. Ладонь привычно принялась искать конфеты в карманах халата, вот только на мне даже одежда была чужеродная. Более грубая, из другого материала, непривычная, а значит, не моя.

– Что-то ищешь? – поинтересовалась женщина.

– Да, – мой голос звучал хрипло. – В моей одежде были конфеты…

– Гыг, – гоготнул Бран. – А говорил, не помнит ничего. Ишь ты. Конфеты у него были, значит, из богатых. Дорогое это удовольствие – сладости.

– Но мне нужно… иначе…

– Так сгорела твоя одежда, – пояснила сердобольная леди. – Мы нашли тебя почти голым, в каком-то рваном тряпье, а вокруг обломки, догорающие вещи. Стекла много было, никогда столько не видела.

– Мне нужно что-нибудь сладкое, – настойчиво попытался объяснить ей в надежде, что поймет. – Я болен, и мне иногда необходимо есть хотя бы конфеты.

– Сахарная болезнь, что ли? У брата моего была, – проявил проницательность мужик и тут же чудеса доброты. – Варга, так дай ему пастилы. Этого добра не жалко.

Так я узнал имя женщины, которая настояла на моем спасении, и спустя полминуты получил под язык приторно сладкий квадратик чего-то отдаленно напоминающего пастилу в моем понимании. Но сейчас я был рад даже этому.

Иначе вышло бы совсем глупо – выжить после разрушительного эксперимента и умереть, провалившись в гипогликемическую кому.

– Вы сказали, что была разрушена вся деревня, – спросил я спустя полчаса молчаливой поездки. – Много людей пострадало?

Совершенно удивительное дело, меня абсолютно не волновало то, что теперь вдобавок ко всему я еще и слепец с выжженными глазами. Учитывая все мои болячки, одной больше, одной меньше. А вот то, что из-за эксперимента, похоже, погиб небольшой населенный пункт, изводило. Вероятно, я убил десятки людей.

– Сложно сказать, – отозвалась Варга. – Та деревня старая была и на отшибе. Артефактор там жил сумасшедший. Талантливый в свое время был, пока головой не тронулся. Его потому подальше ото всех и отправили, чтобы на старости лет бед не натворил.

– А в лечебницу? – Из истории я хорошо помнил, что в это время психиатрические больницы уже существовали, правда, при монастырях.

– Да кто ж его туда посадит? Сил у старого хрыча было хоть отбавляй. Вон как рвануло знатно. Если бы его куда посадили, он бы там даже стены волшебными сделал. Себе дороже, в общем. А так доживал себе тихо свой век, пока не прогрохотало на всю округу. Одно непонятно, как ты там оказался?

– Самому бы знать, – абстрактно ответил я, при этом даже не соврав.

Судя по описанию, меня выбросило буквально на голову престарелому сумасшедшему. Вот только что-то подсказывало, во взрыве был виноват совершенно не он.

Эх, мне бы вернуться сейчас назад и посмотреть…

Вот только глаза мои по-прежнему были словно вне зоны доступа. Я просто их не ощущал и, судя по обрывкам разговоров супружеской пары, благодарен за это должен быть каким-то чудодейственным повязкам, потому что иначе я испытывал бы невыносимую боль.

– На месте взрыва что-нибудь осталось? – продолжал задавать вопросы, питая надежду непонятно на что. Может, на то, что вместе со мной в прошлое выбросило какие-нибудь полезные приборы, и мне удастся восстановить машину…

– Сдается мне, ты хочешь услышать от нас что-то особенное. – Даже не видя лица женщины, я знал, что она прищурилась.

Будь у меня возможность, я бы постарался пожать плечами, но вместо этого просто промолчал. Хотя мог бы и соврать, все же этому виртуозному мастерству меня обучали с детства.

– Да ничего там не было, – спустя мгновения тишины все же ответила Варга. – Вещи какие-то. Остатки мебели, разве что вот ботинки Бран нашел хорошие, да трость чью-то. Как старость окончательно нагрянет, – пригодится.

Разум зацепился за хорошо знакомое слово.

– С металлическим набалдашником? – уточнил я.

– Ну да, – без задней мысли подтвердила Варга. – Красивая такая, модная….

Но тут ее перебил муж.

– Врет он, что ничего не помнит. И вообще, странный какой-то. То конфеты, то трость. Эй, Ричард, или как там тебя. Учти, ее мы не отдадим, даже если твоя. Там в одном набалдашнике серебра с избытком. Хоть какой-то толк от твоего спасения будет.

– Это не серебро, – тут же поправил я, понимая, что в идиота в данном случае играть бесполезно, а вот трость, скорее всего, попала сюда из моего времени. И ей, как и мне, быть здесь не положено. – Обычный металл, ничего не стоит.

– Так я тебе и поверил. Что я, серебро от подделки не отличу? Лучше лежи молча, иначе никакие уговоры Варги тебя не спасут. Сниму с повозки, и дело с концом.

В интонациях Брана кипели злость и негодование, похоже, мое присутствие в телеге его порядком раздражало. И если бы не Варга, вряд ли меня кто-нибудь вообще куда-то вез.

Впрочем, она и сама уже поняла, что муж на грани бешенства.

– Полежи тихо, – шепнула она. – До столицы полдня осталось, а там виднее будет. Если Господь к тебе благоволит, то целитель обязательно поможет.

– Но у меня нет денег, – так же тихо отозвался я.

– У нас их тоже не много. В этом Бран прав, но я верую, что Бог снизойдет до помощи, и городской целитель при церкви сможет явить нам чудо исцеления.

Стоило ей договорить, как я сразу осознал: никакого чуда исцеления мне точно не светит. Надежда, что я просто лежу в коме и вижу бредовые сны, испарялась с каждой минутой, с которой я поднимал из памяти знания об истории того времени и все больше убеждался, что Варга и ее слова – не плод моего воображения.

Тысяча восьмисотый, расцвет церковной власти, засилье фанатичного преклонения, когда церковные подати для простого населения выросли непомерно высоко, а любые протесты подавлялись в зародыше.

Народ шел в церковь за надеждой, относил туда последнее, а взамен получал простые обещания и иногда демонстрацию бесплатных чудес, если так можно выразиться.

Прием у настоящего дипломированного целителя стоил баснословных денег, зато возле церкви всегда был так называемый бесплатный лекарь. Излечить всех он не мог по понятным причинам, да и не стремился. Зато периодически выбирал из толпы калек и страждущих одного везунчика и показательно излечивал его на публику. Главное условие – весь процесс должен был происходить с молитвой на устах и во славу Господа.