Ложная девятка - Аристарх Риддер

и в этом году провёл два десятка матчей за дубль, забив четыре гола.

Мой «срок службы» куда скромнее, в клубе я без году неделя, и ещё месяц назад играл за совсем другое «Торпедо». Но именно я выйду на замену уже второй раз кряду.

Желанов, как и я или Соломатин, нападающий, понятное дело, что он не мог быть доволен тем, что из всей тройки условных дублёров именно он в итоге останется на скамейке.

Иванов не ошибся. Минчане после перерыва начали сдуваться. Притом достаточно быстро. И что интересно, это касалось в первую очередь игроков центра поля. Нападающие «Динамо», в первую очередь это касалось Гуриновича, всё так же были быстры и опасны, но вот полузащита их подводила. Торпедовские визави начали успевать их накрывать, и в итоге Гуринович стал получать мяч куда реже.

Ну а я, следуя указаниям Иванова, начал усиленно разминаться под руководством Никонова. Отчего-то Валентин Козьмич решил, что один я не справлюсь с таким важным делом, и отрядил своего помощника мне в помощь и руководство.

На шестидесятой минуте Никонов подбежал к нашему главному и, вернувшись ко мне, коротко бросил:

— Пора.

Ну, пора так пора.

Подойдя к Валентину Козьмичу, я, как и в матче с «Жальгирисом», услышал от него короткое напутствие, оно в сущности повторяло то, что Валентин Козьмич уже сказал нам всем в раздевалке:

— Так, Слава. «Динамо» уже двигается куда хуже нас. Они устали и будут уставать ещё сильнее. Твоя задача им в этом максимально помочь. Не бойся брать игру на себя, но смотри, от тебя требуется максимальная аккуратность и внимательность. Зазеваешься, и тебя тут же снесут. И скажи Соломатину, чтобы он на фланг сместился, в центр пойдёшь ты. Понял?

— Да, Валентин Козьмич.

— Ну тогда вперёд! Толя, — сложив руки рупором, закричал Иванов, — Толя, Соловьёв!

Наш крайний полузащитник услышал тренера и, когда тот руками показал замену, кивнул.

Что ж, вот и мой второй выход на поле в высшей лиге чемпионата СССР.

— Давай, пацан, покажи им, — после замены Соловьёв хлопнул меня по плечу, и я быстро побежал на чужую половину к Соломатину. Передал ему слова Иванова, тот сначала меня как будто бы даже не понял и посмотрел на нашего главного тренера.

Тот энергичными жестами показал ему место на поле, и только после этого Соломатин занял новую позицию на поле.

Честно говоря, не нравится мне это. Что за фигня и с Соломатиным, и с Желановым? Они мне как будто завидуют.

Но думать об этом некогда. Игра не ждёт!

Может быть, это простое совпадение, но тренер хозяев Малофеев отреагировал на мой выход на поле тем, что выпустил на поле свежего защитника Алексеенко. Хотя, скорее всего, дело в том, что Алейников, которого сменил вышедший защитник, выглядел чуть ли не хуже всех на поле.

Но в итоге я оказался в зоне самого свежего игрока «Динамо», так что можно сказать, что план Иванова немного дал сбой.

Впрочем, меня это не волновало. В своих возможностях я был уверен.

Правда, несколько минут пришлось побегать вхолостую. Но потом у меня дела пошли на лад, пока в подыгрыше.

На шестьдесят пятой минуте я отдал пас под удар Дозморову, тот с линии штрафной попал точно во вратаря «Динамо».

Затем мы с Соломатиным разыграли неплохую стеночку, и Витя в итоге навесил в центр чужой штрафной. Там, правда, Зыгмантович оказался расторопнее всех, но всё равно атака получилась хорошая.

Ну а через десять минут после выхода я устроил защите «Динамо» куда более серьёзную проверку, чем все предыдущие.

Для этого мне пришлось опуститься ниже к своим воротам и получить мяч после розыгрыша свободного, после того как мяч пересёк лицевую линию, и последним коснувшимся был игрок хозяев.

Чанов по своему обыкновению уступил право пробить свободный Пригоде, тот низом отдал на Гостенина, через которого мяч пришёл к Сашке Дозморову. И вот он нашёл меня передачей в центральном круге.

Никто из динамовцев меня персонально не опекал и даже не думал помешать этой передаче. Зря, ребят. Очень зря. Надо бы начинать приучать защитников, что мне нельзя давать играть на чистых мячах. Пусть даже и далеко от ворот.

Обрабатываю мяч, достаточно лениво пересекаю центральную линию, а потом, сблизившись с Зыгмантовичем, отдаю пас на Соломатина и сразу же делаю рывок в свободную зону.

А Витя откровенно козлит. Видит, что я один, но не возвращает мне мяч. Вместо этого он сам пытается идти в обыгрыш, и у него ничего не получается.

Хорошо хоть мяч уходит за боковую после того, как его последним коснулся динамовец.

Подбежавший Петренко выбрасывает из-за боковой на всё того же Соломатина, и Витя не делает того, что должен. Я открыт, твою мать! Открыт!

Но нет, следует обратный пас на Петренко. Хорошо хоть у Сергея всё в порядке с головой и глазами. Он видит, что я делаю ещё один рывок, и даёт мяч в нужную мне зону.

Притом делает это очень качественно. Ни раньше, не позже. В итоге я касаюсь мяча тогда, когда это наиболее выгодно.

И этим касанием я прокидываю мяч мимо Зыгмантовича, а потом тут же финтом прохожу Боровского.

Ускоряюсь, стараясь выдать свой скоростной максимум, ещё раз оставляю ни с чем Боровского (он оказался быстрым и даже устав сумел меня догнать).

А потом прохожу в лицевую и буквально в полуметре от неё на ложном замахе убираю свежего Алексеенко. Тот пролетает мимо меня, а я вхожу в штрафную.

Там снова включаю режим Круифа и на втором подряд ложном замахе убираю настырного Боровского.

Можно бить самому, но угол острый, так что я отдаю пас набегающему Петренко.

Сергей принимает мою передачу, делает буквально пару шагов и бьёт по воротам из района одиннадцатиметровой!

Курбыко прыжком реагирует на этот удар, но мяч предательски ныряет вниз перед его ладонями и влетает в сетку!

Судья Мильченко указывает на центр, и это один — один! «Торпедо» сравняло!

Я подбегаю к Сергею, и он тут же меня радостно обнимает.

— Молодец, Славка, это твой гол! — говорит мне донельзя довольный Петренко.

Ну, не знаю, мой это гол или нет, но проход и голевая передача у меня получились хорошие, да.

После этого гола динамовцы попытались перехватить инициативу, но физика их откровенно подводила, к последней десятиминутке мы были уже на разных полюсах скорости.

Поэтому ничего по-настоящему опасного они не создали и