Принц с опасной родословной - Мария Жукова-Гладкова

Но тетка не унималась и теперь обратилась к нам с Татьяной:

– А вы должны сами пойти в милицию и все рассказать. Вы должны…

– Мы не обязаны раскрывать источники информации, – объявила я и, как обычно в таких случаях, послала тетку к Закону о печати. Тут обижайся – не обижайся, но ничего не поделаешь: Закон о печати – не три известные буквы русского алфавита, ссылки на мать там тоже нет. Все это я исключительно вежливо, с самым серьезным видом объяснила теткам. Лиза с Катей с трудом сдерживали истерический хохот.

Тетки решили выяснить, какое отношение я имею к печати. Я предъявила журналистское удостоверение. И они тут же сделали поворот на сто восемьдесят градусов. Заулыбались, добавили в каждое свое предложение по три восклицательных знака, объявили, что да, конечно, девочки обязательно должны мне все рассказать, потом попросили принести в больницу наш еженедельник, когда там выйдет следующая моя статья, и поинтересовались, намерена ли я писать о лечении пострадавших. А еще лучше – снять об этом репортаж.

– Я вообще-то о лечении не пишу и сюжеты не снимаю, – заметила я.

Однако мне перечислили все, что следует написать о государственной больнице, в которой мы в этот момент находились.

Потом мы с Татьяной, Лизой и Катей вышли в коридор. Там опустились на диванчик.

– Ты ничего не сказала ментам про двойное зеркало? – первым делом спросила меня Лиза.

Я покачала головой. Органам незачем знать обо всем, что я видела. О случившемся не сказали и девушки. Андрей сам догадался, что Ефимова убили в клубе – или был почти в этом уверен.

– В клубе никто ничего не скажет, – продолжала Лиза. – Все будут молчать как рыбы. Появление Ефимова у нас, конечно, не скроешь: слишком много народу было на той презентации, да и вообще он у нас часто появлялся… У него были какие-то дела с хозяином… Поэтому если ты не дашь официальных показаний, доказательств менты не найдут.

– Не дам, – пообещала я: это было и в моих интересах. Ведь по закону я должна была сообщить о совершенном преступлении. Но меня интересовал второй мужик, выловленный из Мойки. Что он делал в клубе? С кем дружил? Почему его убили, по мнению девочек? Кто? Не удивлюсь, если был и третий…

– Третьего не было, – сообщили девчонки, ничего не сказав про второго (человека Сухорукова). – Бабки что-то напутали.

– Не те бабки, – заметила я. – Имела счастье пообщаться с ними лично.

– Значит, он не из клуба.

Потом они внезапно переглянулись.

– А если?.. – спросила Катя Лизу.

– Думаешь? – Лиза нахмурила красивый лобик.

– Девчонки, не забывайте, кому вы жизнью обязаны, – встряла Татьяна. – Кто вас нашел?

Девчонки кивнули. Я молчала. Лиза попросила не ссылаться на них. Ни в коем случае! Я напомнила им про Закон о печати, который недавно цитировала в палате.

– Бабки точно сказали, что видели троих? Как скидывали троих? Тогда это, наверное, были бутылки, – сообщила Лиза шепотом.

– Что?! – воскликнули мы хором с Татьяной.

Лиза с Катей пояснили, что третьим – если был третий «труп» – спускали не тело, а бутылки – по крайней мере, они так считают. Но разве можно перепутать тело с бутылками? – не верила я. Наши ушлые бабки не могли так ошибиться.

– Бутылки, наверное, были в мешке, – пояснили девушки.

Я попросила рассказать все с самого начала, причем с подробными объяснениями – так, словно объясняют младенцу. Девушки кивнули и приступили к рассказу.

Насколько мне известно, позавчера в клубе состоялась презентация французских вин, также проводился аукцион. Но далеко не все бутылки были выставлены на аукцион. По заказу владельца клуба француз привез в Россию вина, которые собирался продать лично ему. Хозяин клуба говорил французу, что намерен подавать эти вина своим самым ценным клиентам. Однако француз, поняв, как уходит винный антиквариат на аукционе, решил и другие бутылки пустить с молотка – на следующий день или через день. Но руководство клуба не желало делиться такой прибылью с французом. Возможно, у них уже был конкретный заказчик.

Француз с нашими дико поругался. Француз требовал организовать ему встречу с владельцем. Нынешний директор пытался ему объяснить, что это невозможно. Правда, не уточнял, почему. Тогда француз заявил: он забирает привезенные в клуб бутылки с собой. Ведь за них пока не заплачено, не так ли? Но бутылки таинственным образом исчезли. Француз встал на дыбы. Директор клуба любезно предложил компенсировать ему ущерб по заранее оговоренной с хозяином цене. Для начала, конечно, похватался руками за голову, провел француза по всем подсобным помещениям, объясняя: в России, к сожалению, воровали всегда и воровать будут – какую бы охрану ты ни нанял. Француз явно не в курсе, что наша охрана всегда выполняет свои функции несколько своеобразно, независимо от того, что охраняет. Директор клуба предлагал решить вопрос полюбовно. Но француз встал в позу.

Известный мне ночной клуб был не единственным его предполагаемым партнером в России. Француз ведь давно намеревался начать здесь розлив своих вин, поэтому контактировал с несколькими товарищами, то есть господами.

В клубе в это время находился еще одним питерец, с которым француз имел тут контакт, но не договорился о сотрудничестве, предпочтя других. Тот предложил незамедлительно вызвать «мальчиков» для организации поиска. Конечно, при условии, что француз потом продаст бутылки ему – по более высокой цене, чем готовы заплатить в клубе, но более низкой, чем запрашивает иностранец. Француз в первое мгновение замешкался, он вообще-то думал обратиться в полицию, но его заверили: будет полиция. И в позапрошлую ночь в самом деле прибыл ОМОН, который вместо того, чтобы в горячих точках кровь проливать, подрабатывает, выполняя заказы обеспеченных граждан, способных оплатить риск по гораздо более высокой ставке, чем государство. Заказ, конечно, ни в какой сводке не фигурировал.

– Поэтому вчера и не было посетителей? – уточнила Татьяна. – Но зал-то ведь не погромили.

– Громили помещения за залом, – усмехнулась Лиза. – А они гораздо важнее и дают во сто крат больший доход. Там…

Она закатила глаза. «Интересно, видел ли разгром Андрюша?» – прикидывала я. Обязательно ему позвоню. А если видел, что ему сказали? Меня просто разбирало любопытство. И как тогда в клубе объяснили случившееся? То-то вчера не было никакой шоу-программы, несмотря на субботу. ОМОН, значит, прошелся подобно торнадо.

– Но бутылки не нашли? – уточнила я.

Девчонки покачали головами. Они когда-то слышали разговоры персонала о том, что во время каких-то там проверок кое-какие товары спускали в Мойку. В основном, конечно, левое спиртное. Оно там не испортится, наоборот, охладится, закрыты бутылки крепко, да и воровать его на дне некому.

– А водолазы? – повернулась ко мне Татьяна. – Водолазы могли спереть? Они же вчера спускались.