Найти, влюбиться и отомстить - Татьяна Полякова

– Отец командовал отрядом ополченцев, и я был вместе с ним. Шестнадцатилетний пацан, я страшно тосковал по матери. И однажды решил навестить ее, ничего не сказав отцу. Она пряталась в деревне у родственников. По дороге нарвался на вражеский патруль. С матерью я так и не встретился. Ждал неподалеку темноты, чтобы незаметно пробраться в деревню. Видел, как там появилась машина. Их было человек двадцать. Потом услышал крики. Жителей согнали на площадь… Я думаю, они так озверели тогда, потому что наткнулись на свой расстрелянный патруль. Чьих-то братьев или сыновей. У меня была винтовка с оптикой и один патрон. Единственное, что я мог, – избавить мать от мученической смерти. – Я лежала, не шелохнувшись, почти не дыша, а чувство было такое, точно грудь мне придавило тяжелым камнем. – Отец нашел меня на следующий день.

– Он знал? – с трудом произнесла я.

Владан пожал плечами:

– Думаю, он все понял. Только ее убили выстрелом в сердце, остальных невозможно было опознать.

Я стиснула его руку и отчаянно покачала головой:

– У тебя не было выбора.

– Выбор всегда есть, – вновь пожал он плечами. – Я мог умереть рядом с ней.

– Нет. – Горло сдавило, я не была уверена, что он расслышал это мое «нет». – Ничего не может быть для матери страшнее, чем гибель ее ребенка. Ничего. Пусть самая жуткая смерть, лишь бы знать, что он в безопасности.

«Лучше бы мне не слышать этого, – трусливо подумала я, а еще подумала: – Каково это, жить с таким грузом? Невыносимым для меня, а каково ему?» Я попыталась найти нужные слова, но все они казались бессмысленными, и Владан вряд ли нуждается в них. В тот момент он был так далеко от меня, точно нас разделяли тысячи километров. Шестнадцатилетний мальчишка с винтовкой в руках…

– А отец? – все-таки спросила я.

– Погиб через восемь месяцев.

– И ты вернулся в Россию?

– Не сразу. Я считал, мне здорово задолжали, – усмехнулся он.

В этот момент зазвонил мобильный Владана. Он торопливо достал его из кармана, наверное, решив, что звонок очень кстати, он избавлял от необходимости продолжать этот разговор.

– Да, – бросил отрывисто, а потом вдруг замер. Лицо словно окаменело, взгляд застыл.

– Что? – испуганно спросила я.

Владан повертел в руках телефон, убрал его и сказал:

– Флинт погиб. Разбился на машине. – Голос звучал абсолютно спокойно, но это спокойствие не обмануло.

– Ты думаешь… – начала я.

– Помолчи, – оборвал он.

А потом лег рядом, закинул руки за голову и уставился в потолок. А я уткнулась носом в его грудь и беззвучно плакала.

– Вы бы хоть дверь закрыли, – сквозь сон услышала я. Открыла глаза и в трех шагах от дивана обнаружила Марину. Она стояла подбоченившись, глаза метали молнии.

Владан заворочался рядом, нехотя поднял голову, потом сел, потер лицо ладонями и направился к столу. Открывал один ящик за другим и зло чертыхался.

– Чего ты ищешь? – спросила Марина, сообразив, что на ее присутствие никто реагировать не собирается.

– Подзарядник, – ответил Владан.

– Может, он дома? – предположила она.

– Может… Идем, – кивнул он мне и направился к двери. Я бросилась за ним.

– Сукин сын, – сказала вдогонку Марина, адресуясь к его спине.

Я-то думала, Владан идет к машине, но он свернул во двор. Мы вместе вошли в подъезд и поднялись на второй этаж. Владан остановился перед квартирой под номером три, достал ключи. Оказавшись в его квартире, я едва не присвистнула и вспомнила слова Флинта. Нет, одной банкой краски здесь точно не обойдешься. По сравнению с этой халупой жилище Флинта выглядело едва ли не дворцом. Ремонт тут надо было сделать еще лет двадцать назад, а мебель вынести на помойку. Впрочем, не так много ее и было, лишь самое необходимое.

– Я в душ, – сказал Владан. – А ты пока кофе приготовь. Найдешь в шкафу, в кухне. – Он нахмурился, разглядывая мою очумелую физиономию, и добавил: – Не бойся. Ни мышей, ни тараканов не встретишь, им здесь жрать нечего.

Он удалился в ванную, а я пристроилась в кресле, предварительно переложив на диван ворох рубашек, чистых и грязных вперемежку. Потом вспомнила про кофе и припустилась в кухню. Входная дверь хлопнула, и появилась Марина с полотенцем в руках.

– Где он?

– В ванной, – пожала я плечами.

Она постучала в дверь ванной, из-за которой доносился шум воды, и позвала громко:

– Владан, возьми полотенце, – и добавила ворчливо: – В этом свинарнике ни черта не найдешь. Он ничего здесь не позволяет трогать, – сказала она мне, точно оправдываясь.

Дверь приоткрылась, Владан взял полотенце и вновь захлопнул дверь. А Марина вернулась в кухню.

– Что случилось? – спросила она, привалившись к стене и сложив на груди руки.

– Флинт погиб. Я думаю, Владан считает, это сделал Бад.

– Дружки, мать их, – фыркнула она. – А ты, значит, поспешила его утешить?

Я отставила в сторону банку с кофе, которую только что обнаружила в шкафу, и повернулась к Марине:

– Вы его любите, – сказала как можно спокойнее. – И я его люблю. Вы ведь от него не откажетесь? И я не сумею. И тут ничего не поделаешь.

Она медленно покачала головой:

– Дурочка. Ты что, не видишь… у него душа давно выжжена. Куда ты лезешь, малолетка безмозглая… Ему сейчас лучше одному остаться, – совсем другим тоном сказала она. – Дай человеку успокоиться…

Пошла к входной двери, но вдруг остановилась.

– Эй, – окликнула она меня. – Тебя как звать-то?

– Полина.

– Вот что, Полина. Беги от него, пока не поздно, не то будешь как я – не жить, а мучиться.

Ее слова произвели впечатление, я вспомнила пророчества Руфины, и тоска навалилась с новой силой.

Появился Владан, устроился за столом, выпил кофе, не глядя в мою сторону. Если и испытывал душевные муки, по нему этого не скажешь. Скорее легкое недовольство. «Наша возня его попросту утомляет, – подумала я с обидой. – Наверное, он все это считает бабьей глупостью».

– Не возражаешь, если я тоже приму душ. – Он равнодушно пожал плечами.

Весь день мы опять колесили по городу, и следующий тоже. Задавали вопросы и выслушивали ответы.

В среду Владан сказал:

– Завтра хоронят Флинта.

– Ты пойдешь?

Он помедлил с ответом:

– Съезжу на кладбище.

– Можно я поеду с тобой? – спросила я.

– Можно. Правда, не знаю, зачем тебе это.

Утром мы были на кладбище. Немного опоздали, прощание уже подходило к концу. Возле могилы стояло несколько человек, в основном мужчины. Женщина в черном платке тихо плакала, сжимая в руке смятую салфетку. Увидев Владана, она как-то нерешительно улыбнулась и сказала: