Центурион Траяна - Александр Старшинов

– Гай, ты не ранен? – рядом очутилась Кориолла.

– Кажется, нет, – отозвался Приск.

– Вот, нога… – похвастался Луций и показал глубокую царапину на бедре повыше колена – кожаная штанина была прорвана, и на ней расплывалось темное пятно.

– Живо, на перевязку! – приказал Приск. – А ты, Кориолла, позаботься о Молчуне. Лично. Это приказ.

Сам он вместе с Малышом, Тиресием и Кукой помчался вниз.

* * *

Пруденс спешно собрал легионеров, что-то около центурии, на подмогу ауксиллариям. Никогда Приск не думал, что они еще смогут вот так распахнуть ворота и ударить на варваров. Впрочем, на сражение это походило мало. Бастарны, едва на их лагерь обрушилась вражеская кавалерия, кинулись врассыпную. Легионеры теперь были в основном заняты тем, что вязали веревками руки сдавшимся в плен мужчинам, а женщин и детей просто сгоняли в кучу. Бой еще не кончился, когда в бывшем лагере бастарнов объявился ликса Кандид вместе со своими вольноотпущенниками и рабами. Его люди тут же из обломков повозок и бревен из канабы (предназначались для штурмовой башни, по-видимому) соорудили загон для пленных.

– Откуда? – изумился Пруденс, встречая префекта, что командовал вспомогательной когортой.

– Из Виминация! – отозвался тот.

– Что?

– Из Виминация. Приказ присоединяться к нам всем, кто может держать оружие, – объявил префект. – Траян во главе легионов движется в Малую Скифию.

– Как движется?

– Вдоль Данубия. Считай, по воздуху летит.

– Наши когорты?

– А мы что, не ваши по-твоему?

– Пятого Македонского когорты!

– Скоро здесь будут.

«Валенс!» – подумал Приск.

И где-то под ребрами сразу образовалась противная пустота.

* * *

Окрыленные успехом роксоланы после разгрома нелепой армии Лаберия Максима думали только о грабеже, а не о сражениях. Отряд конницы, разбив плохо обученных ауксиллариев и разграбив обоз, вскоре вошел во вкус. Всадники рассыпались по ближайшим селениям, грабили и жгли поместья, в основном римских поселенцев – те были не в пример богаче местных, в каждом доме было чем поживиться. Вскоре варвары уже тащили тюки с наскоро увязанным добром, ведя в поводу нагруженных лошадей и подгоняя копьями пленников и блеющий и мычащий скот.

В тот день началась оттепель, выпавший пушистый снег, глубокий и влажный, таял, так что кони вязли в снегу, а там, где снега не было, копыта скользили по обледеневшей земле. Роксоланы, вооруженные либо копьями, либо двуручными мечами, могли сражаться только верхом – их оружие было непригодно для пешего боя.

Так что на варваров нашла оторопь, когда увидели они когорты вспомогательных войск, надвигающиеся в полном боевом порядке. Ауксилларии шли легко, будто не по колено в снегу, а по обычной мощеной римской дороге. С флангов скакала римская кавалерия – вспомогательная германская когорта. Но эти всадники пока не вмешивались в бой. Пехотинцы приближались регулярными шагом. Серое небо над ними, закрытое низкими тучами, вдруг запестрело темными росчерками. Дождь дротиков с сухим стуком осыпал роксоланов и пленников, которых они вели. Закричали раненые. Сразу несколько дротиков угодили в сидевшего на коне вождя. Дротик или стрела хороший панцирь не пробьют, ударом из пращи не поранить тяжеловооруженного всадника. Но если сбить его на землю, сам он уже не поднимется. Со второго «залпа» ауксиллариям это удалось.

Римские когорты метали дротики, а потом шли врукопашную и разили роксоланов – для ближнего боя длинные мечи варваров мало на что годились, и не было у них щитов, чтобы отбить удары. Многие варвары в легких доспехах, воины второго ряда, догадались бросить награбленное и пленных, вскочить на лошадей и пуститься наутек. Но за ними тут же ринулись ауксилларии-германцы, сметая копьями с коней, добивая павших.

Роксоланов перебили практически всех. Снег был ал от крови людей и лошадей, лужицы красного к ночи подернулись льдом. Причудливыми змеями замерзли сугробы, истоптанные конскими копытами, залитые кровью и мочой, утыканные сломанными дротиками и копьями.

* * *

В то время как когорты вспомогательных войск истребляли роксоланов, другой отряд римских всадников окружил одно из племен бастарнов вместе с повозками и семьями. Варвары, уверенные в безопасности, беспечно жгли костры – чтобы согреть женщин и детей, а караульных выставили лишь в одном месте. Те, впрочем, благополучно заснули. Римляне взяли лагерь бастарнов в кольцо, прежде чем варвары сообразили, что случилось.

Бой шел ночью, римские всадники напали внезапно, сразу в нескольких местах пробив непрочную ограду из поставленных в круг повозок. Пока одни когорты прорывались внутрь, конница держала окружение, не давая никому выскользнуть из ловушки. Вздымались и опускались мечи всадников, кололи копья. Ржали кони, мычали коровы, овцы блеяли и рвались из загонов.

В плен попало не больше сотни – вожди со своею свитой. Остальных убивали, даже если мужчины бросали оружие. Приказ был щадить только женщин и младенцев – то есть детей, которых женщины держали на руках, остальных отправлять к праотцам. Но в темноте не сразу различишь, где женщины, где мужчины, а где дети, поэтому любой крик о пощаде пресекался ударом клинка.

Правда, префект догадался загнать женщин и детей под повозки и велел там лечь – только эти и уцелели.

* * *

Тянулись по дороге нагруженные добром телеги, люди Сусага гнали за реку стада овец и коров. Шагали и падали, оскальзываясь на ледяной корке, пленники. Мычание, блеяние, ржание и протяжный человечий плач сливались в один протяжный стон. Изредка варвары подвывали по-волчьи, находя забавным, как в ответ визжит в ужасе четвероногий и двуногий скот.

Сусаг собирался встать лагерем на одной подходящей горушке, которую высмотрели разведчики, когда его отряд нагнал всадник на измученной лошади. Бедная тварь вся была покрыта пеной, и едва всадник соскочил на снег, как и коняга рухнула следом.

– Что ж ты так, зверь! – пробормотал Сусаг, всегда относившийся к лошадям с особой любовью.

– Траян… – пробормотал гонец. – Траян вернулся в Мезию.

– Один? – не понял поначалу Сусаг.

– С армией… я видел конницу. Они гнали роксоланов как зайцев.

– Что?!!

– Гнали роксоланов как зайцев, – повторил гонец.

Сусаг огляделся, как будто ожидал увидеть римских ауксиллариев в сотне шагов от себя.

– Где они сейчас, ты можешь сказать? – Он схватил гонца за мокрую от пота ткань туники.

– Сейчас – не ведаю… могут быть везде…

– Дай ему свежего коня из сменных, – приказал Сусаг одному из своих воинов.

И, возвысив голос, выкрикнул:

– Привал! Поесть и двигаться дальше. Зажечь факелы – пойдем в темноте.