Плащ душегуба - Крис Эллиотт

– Но поймите, этого не может быть! Я нездешний. Я из 2005 года!

– Да чтоб тебя! В то время как наш доблестный начальник сидит по уши в дерьме в «Могиле», у нас тут нарисовывается настоящий Крушитель – прямо сам к нам в распростертые объятья пришел, ни больше ни меньше. Знаешь, О'Халлоран, я никогда не питал симпатии к нашему начальничку, и по мне, так пусть и сидел бы он в своем собственном или еще чьем-либо дерьме до скончания века, но сейчас небесам было угодно передать этого, бедолагу в мои руки. Не понял? Он – мой счастливый билет на золотую шпалу. Только представь, что появится в бульварных газетах: Бирнс арестовал не того, а вот я обнаружил настоящего Крушителя! Я теперь наверняка получу повышение, невзирая на то, сколько пью и как издеваюсь над закованными в наручники злоумышленниками, не способными сказать и двух слов на настоящем английском.

– Да, ребята, вам крупно подфартило, – съязвил я.

– Надевай на него браслеты, доставим в девятнадцатый.

– Фигушки, – сказал я, вытащил свой перцовый баллончик и прыснул в обоих копов. Они вскрикнули и зажмурились, а я что было мочи бросился наутек.

– Боже мой, меня сейчас порвет на части! – завопил я. Но это было все же гораздо круче лазерного шоу!

Подгоняемый полицейскими свистками я бежал, бежал, бежал… Возможно, разумнее было бы вернуться в музей. Однако если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, когда пишу эти строки, выкроив несколько драгоценных минут, в шуме и сутолоке подвальной забегаловки, которую мне теперь приходится называть своим домом, я бы понял, что это бессмысленно. Так или иначе, в панике я инстинктивно помчался к «Дакоте».

Все это время в моей голове отчетливо звучало (причем не обычным «клик-клик-клик», а определенно старинным «кланкети-кланкети-кланк»): «Неужто меня действительно забросило во времени назад? Неужели планетарий был некой машиной времени? Подставила ли госпожа Флаттер меня как Джека Крушителя? Или я и впрямь – это он?»

Продвигаться вперед становилось все труднее, поскольку с каждой перебежкой мои «Валлаби» с супинаторами все глубже погружались в смешанную с навозом грязь. Никакие предварительные исследования не могли подготовить меня к запаху, царившему в этом городе. Он был ужасен. Воздух был настолько нечист, что казался коричневым. Мне пришло в голову, что те желтоватые отпечатки, которые мы называем дагерротипами, на самом деле – грубые и примитивные цветные фотографии. (Может быть, именно поэтому ту эпоху называют «Золоченым веком»?) Вдалеке я заприметил непонятный объект. По мере приближения он быстро увеличивался, и я сообразил, что это тележка с большим зонтиком, которую катил продавец хот-догов.

Подняв воротник, я с опаской подошел к нему. Мне нужно было выяснить, обоснованны ли мои опасения или я просто спятил.

– Извините, какой сейчас год? – прокричал я сквозь бушующий ливень.

– Прошу вас, сударь, повторите, ибо ревущая буря не позволила мне достойно внимать вашим словам, – ответил он точно так же, как в наши дни ответил бы любой торговец хот-догами в Нью-Йорке. Стало быть, это мне ничего не дало.

– Я говорю, год! – снова заорал я. – Какой сейчас год?

– Как же, милостью Господа нашего тысяча восемьсот восемьдесят второй, это точно. Добро пожаловать в Америку, мой друг. Вы, похоже, так долго пробыли на корабле, что потеряли счет годам, да? Немножко не в себе, так ведь? Бедный, бедный иммигрант…

– О-о-о, это правда… – простонал я.

– Что именно, сударь?

– Я переместился в прошлое.

Этот вывод был и удивительным, и путающим. Как такое могло случиться? Может быть, у меня просто галлюцинации? Некоторые ученые утверждают, что время – всего лишь одно из состояний нашего сознания. Неужели я так долго корпел над этой книгой, ежедневно переносясь в прошлое на каждой странице, что мое сознание сбилось с привычного курса? Кстати, блестящая идея для романа, правда? Одним словом, голова моя шла кругом. И вдобавок я проголодался.

– Э-э-э… Дайте-ка мне одну такую, только с горчицей и капустой, пожалуйста.

– Извините, друг мой, только никакой горчицы у нас нет. А мысль, кстати, отличная! Надо будет надоумить старину Хеллмана.

Торговец протянул мне рожок, наполненный густым майонезом и украшенный горкой дымящейся тушеной капусты.

– С вас два грошика.

На самом деле я предпочел бы сосиску, но, должен признать, меня разобрало любопытство: что же это за майонезное помешательство, о котором я так много читал? Я пожал плечами.

«Какого черта, я ведь всего лишь переместился назад во времени», – подумал я и вытащил свою карточку «Клуба гурманов».

– Вам что, не поменяли валюту на острове Эллис? – спросил продавец.

«Ну конечно! Он же наверняка понятия не имеет о кредитках!»

– Что это? Понты или и впрямь денежка?

Тут я заметил «воронок» на Западной улице Центрального парка. На козлах сидели патрульный О'Халлоран и сержант, яростно нахлестывавшие лошадей.

– Вот что я вам скажу, – заявил торговец, – пусть это будет моим угощением. Господь милостив к вам, мой друг. И помните, мы все когда-то были иммигрантами, но на вашем месте я постарался бы избавиться от акцента. Арриведерчи!

Я поблагодарил торговца за любезность и спросил, как его зовут, чтобы иметь возможность позже послать ему какой-нибудь подарок.

– Ларри Кинг, – ответил он.

Я пытался лизать рожок на бегу, но – увы! – мне удалось сделать лишь один хороший глоток, прежде чем дождь начисто смыл майонез. Однако могу с полной ответственностью сказать: это был глоток настоящего масляного нектара.

Хотя мой организм сотрясался от адреналина, я не мог остаться равнодушным к новой для меня обстановке и с интересом озирался по сторонам. В конце концов я попал именно в тот период истории Нью-Йорка, который более всего увлекал меня. Величественная архитектура, изысканные манеры, незамысловатая жизнь, безразличие к согражданам, мор, свирепствующая коррупция, вопиющий расизм и безудержное насилие – все то, что наши бабушки и дедушки называли «добрыми старыми временами». И все то, что занимало мое воображение в свободное от работы время, когда я сиживал в нарядах своей бывшей жены и пытался представить, каково было бы пройтись по Нью-Йорку девятнадцатого века. Все это теперь превратилось в будоражащую действительность, которая норовила со мной разделаться. К счастью, я был специалистом по той эпохе.

Например, на бегу я заметил вигвамы, которыми пестрел окружающий ландшафт. Ничего удивительного: эта территория хоть и разрасталась, чтобы затем превратиться в фешенебельный Верхний Вестсайд, но в 1882-м ее все еще населяли немногочисленные индейцы дакота. (Отсюда и название дома, в котором я жил. Готов поспорить, вы об этом и не догадывались, правда?)