Я выбираю тебя - Рона Шерон

— Виски? Как ты можешь пить это… отвратительное зелье?

— Любовь к виски, как и к любому другому хорошему напитку, приходит со временем.

Изабель испытующе посмотрела на Эшби.

— Я часто задумываюсь над тем, почему ты выбрал карьеру военного. Обычно военными становятся бедняки, младшие сыновья да мелкопоместные дворяне. Богатые титулованные наследники не рискуют своими жизнями на поле боя.

— А разве можно считать разумным то, что наиболее образованные люди Англии сидят в клубах и бездельничают, в то время как их менее привилегированные соотечественники, которым нужно кормить семью, те, кому Англия дала так мало, проливают свою второсортную кровь за собственность десяти тысяч пэров? Звание лорда не могло освободить меня от долга перед родиной. Оно, напротив, связало меня с ней. У меня не было ни родственников, которых нужно содержать, ни семьи, которая оплакивала бы мою кончину. Я был невозвратимым.

О Господи!

— Нет, ты не был невозвратимым.

— Я думал, что ты и все остальные поймут меня.

— Я понимаю… Просто я хотела сказать… что мне никто не мог бы тебя заменить.

Взгляд Эшби, последовавший за этими словами, казалось, прожег Изабель насквозь.

— Твои чувства могут измениться после того, что я тебе сейчас скажу.

Изабель сделала еще один глоток, и обжигающая жидкость отчасти прогнала холод, сковавший ее внутренности. Только теперь она поняла, что имел в виду Эшби, когда говорил, что вкус к спиртному приобретается с годами.

— Мы говорили о мясниках. — Эшби залпом допил виски и налил еще. — Да, твой чудесный брат был миролюбивым человеком. Добрым, обходительным, благородным. Все любили Уилла. Я очень уважал его. Он обладал всеми теми качествами, которые я хотел бы видеть в себе. До тех пор, пока не случился Сорорен. — Лицо Эшби потемнело. — После выздоровления я начал получать удовольствие от сражения, от убийства. Я хотел, чтобы французы страдали так же, как я, чтобы заплатили за «подарок», оставленный их пушкой на моем лице. Поскольку моя ненависть была направлена на врага, мои начальники не забили тревогу, а продолжали меня восхвалять, повышать в званиях и вручать медали.

Эшби посмотрел на пляшущие в камине языки пламени. Опустошенность, сквозившая в его голосе, и мрачное выражение лица разрывали Изабель сердце.

— Единственным человеком, рядом с которым ко мне возвращалось благоразумие, был Уилл. Я тогда испытывал горечь при мысли о том, чего мне стоило это ранение. Я не мог смотреть в зеркало, потому что видел в нем отражение урода, монстра.

— Рассказал бы ты мне все это, если бы Хэнсон не…

— Наверное, нет.

— Почему ты молчал и бездействовал, когда он стал оскорблять тебя?

Изумрудные глаза Эшби вспыхнули гневом.

— Потому что я хотел ударить его, но не смог.

Изабель вопросительно посмотрела на Эшби.

— После Ватерлоо я… поклялся себе, что никогда больше не прибегну к насилию. — Стальная решимость ожесточила его черты. — Я не беру в руки оружия. Я не поднимаю руку на человека, как бы меня ни провоцировали. Я исповедую мир. — Очевидно, Эшби остро ощущал груз данной им клятвы.

— Ты пренебрег его подстрекательством, потому что ты очень сильный человек, — подытожила Изабель, одарив Эшби нежной улыбкой. — После того, что ты сейчас мне сказал, я не изменила своего мнения о тебе.

— Изменишь, когда я расскажу тебе, как умер твой брат. — В словах Эшби слышались скорбь и ненависть к самому себе. — Я убил Уилла. Приставил к его виску пистолет и выстрелил. Только у меня не хватило смелости сделать то же самое с собой.

Изабель обдало ледяным холодом, и она едва не потеряла сознание.

— Что?! — вскрикнула она, охваченная ужасом. — Почему?

Эшби начал свой рассказ. Он не стал ее щадить, выложил всю правду, освобождаясь от отвратительных тайн, терзавших его душу. Изабель была благодарна ему за искренность, потому что хуже смерти ее любимого брата были муки неизвестности. Когда Эшби закончил свой рассказ, лицо Изабель было мокрым от слез, а ее сердце разрывала такая нестерпимая боль, что она не могла вымолвить ни слова. Эшби убил Уилла. Он сделал это из милосердия, и все же он оставался убийцей, рука которого нажала на спусковой крючок. В глазах Эшби блестели слезы.

В течение нескольких минут тишину нарушали лишь треск поленьев в камине да приглушенные рыдания. А потом Изабель услышала прерывистый шепот:

— Мне жаль, Изабель. Мне очень, очень жаль. Твой брат был прекрасным человеком… Мне жаль. — Эшби присел на корточки возле ног Изабель. Его глаза молили о прощении. Из груди Изабель вырвались громкие рыдания, она осела на пол и уткнулась лицом в шею любимого. Эшби обнял ее и произнес охрипшим от потрясения голосом: — Ты не возненавидела меня?

Изабель подняла на него заплаканные глаза.

— Возненавидеть тебя? Ты взял на себя боль моего брата. У меня никогда не хватило бы смелости сделать то, что сделал ты. Уилл умер в самых лучших руках, в самых храбрых и самых благородных… — Уткнувшись в плечо Эшби, Изабель вновь дала волю слезам, охваченная горем и тоской по своему Уиллу.

— Я совершил так много ошибок. Если бы я не послал Уилла в самое пекло, если бы приказал Эллису привести подводу, вместо того чтобы отсылать его с тем солдатом…

— Перестань. — Изабель подняла голову и взглянула в страдальческие глаза Эшби. — Все кончено. Перестань винить себя. Ты спас жизнь другого солдата. А Уилл мог бы умереть один во мраке или стать жертвой вражеских солдат или хищников. Но этого не произошло, потому что рядом оказался ты. Как думаешь, многие отправлялись на поиски своих умирающих друзей после трех дней кровопролитных боев, а потом сидели с ними, пока те испускали последний вздох? — Изабель удивило, что она все еще способна ясно выражаться, когда внутри у нее все умирало, а слезы застилали глаза.

В глазах Париса тоже блестели слезы. И кому пришло в голову утверждать, что мужчины не плачут? Настоящие мужчины плачут, когда их никто не видит. Парис тоже плакал, потому что плакало его сердце.

— Ты понимаешь, почему я не приехал к вам после своего возвращения? — тихо спросил он.

— Я не понимаю лишь одного, — прошептала Изабель, — как тебе пришла в голову мысль убить себя?

Эшби посмотрел на нее:

— Кроме Уилла, у меня больше никого не было. Только… мрак впереди.

Мысль о том, что Эшби одинок, разрывала Изабель сердце. Ей вдруг показалось, что он похож на скалу: такой же твердый и монолитный, только промерзший насквозь в своем злополучном одиночестве. Ладонь Изабель легла на щеку Эшби.

— У тебя была я.

Когда их взгляды встретились в тишине, произошло что-то необычное: Изабель почувствовала душу Эшби, а он почувствовал ее. Их души соприкоснулись. Этими узами связала их взаимная любовь и горе от потери брата, словно Уилл спустился с небес, чтобы объединить их, и снова исчез навечно.