Друзей моих прекрасные черты. Воспоминания - Борис Николаевич Пастухов

не разглядел, а то бы точно пришлось на деревьях отсиживаться.

Кабан скрылся в кустах. Костя меня предупредил, что, если мы его увидим, близко не подходить. Раненый кабан очень опасен.

Метров через триста по следам крови мы увидели неподвижно лежащего зверя, ранение оказалось смертельным.

Так получилось, что никому больше в этот день не повезло. Только Костя… он, конечно, сказал, что кабана мы вместе добыли… ну да ладно. Охота все равно дело азартное, и все в итоге остались довольны… особенно когда приготовили жаркое из кабанятины.

За столом, смотрю, всем наливают, Машерову не наливают. У него тогда уже была одна почка, и он не пил. Потом обратил внимание, что и все остальные после тоста подняли рюмки и только чуть пригубили. Я, понятно, тоже пригубил и поставил рюмку. Машеров усмехнулся и говорит: «Да ладно, выпей. Это они меня боятся, а тебе-то что?»

Ну, я выпил, и все тоже выпили. Очень хорошая установилась за столом атмосфера. Умел, надо сказать, Петр Миронович такую вот задушевную обстановку создавать. С ним везде было хорошо.

Закрывали мы тот памятный фестиваль, который начался в Бресте, в шахтерском Донбассе. Приехали в огромный Дворец спорта в Донецке, а там и трети мест не заполнено. Скандал! Если на мероприятии всесоюзного масштаба будет пустой зал – это настоящий провал и многим не сносить головы.

– Где люди?! – спрашиваю тревожно у местного начальства.

– Не волнуйтесь, придут обязательно, – отвечают они беспечно, – шахтеры народ организованный. Сейчас они пиво пьют.

– Вот это да! А если они не захотят от пива оторваться?

– Оторвутся, – отвечает кто-то, – есть способ.

И вот по громкой связи в залах Дворца спорта разносится сообщение, что сейчас начнутся торжества и откроет их своими песнями Анна Герман.

Шахтеры моментально бросают пиво и воблу, оставляют на столах недоеденную колбасу и бегут занимать места.

Через 15 минут Дворец спорта был набит под завязку.

Закрытие фестиваля прошло прекрасно.

Следующая встреча наша с Машеровым случилась не скоро. Это был заключительный этап Всесоюзного похода по местам боевой и трудовой славы. Проходила эта церемония в Минске на центральном стадионе. Приехало много генералов, известных военачальников, маршал И. X. Баграмян был тогда руководителем похода… и, пожалуй, это было единственный раз, когда я видел Машерова несколько смущенным перед лицом этих легендарных людей.

Уже на следующий день мне надо было лететь в Афганистан, где должен был состояться 1-й Учредительный съезд демократической молодежи Афганистана.

Было это осенью 1980 года.

Мы с Петром Мироновичем обнялись. Он очень тепло меня напутствовал, и я уехал с необыкновенно светлым чувством…

И вот 4 октября в Афганистане получаю известие, что Петр Миронович Машеров погиб в автомобильной аварии… Это был тяжелейший удар.

До сих пор никто не знает в точности, как все произошло…

Машина ГАИ почему-то уехала далеко вперед, шофер у Машерова был еще с давних партизанских времен, опытный, конечно, но уже в годах, а навстречу ехал бортовой грузовик, наполненный доверху картошкой… Осень, скользкая, мокрая дорога. Машины столкнулись на большой скорости, шансов выжить тут не было.

Конечно, сразу поползли слухи, в том числе и о том, что все было подстроено и его убили… Популярность П. М. Машерова тогда была очень велика, и она постоянно росла. Этот высокий, стройный, моложавый мужчина действительно выгодно смотрелся на фоне наших политических долгожителей, а его «Золотая Звезда», полученная на войне, светилась гораздо ярче, чем целые ряды звезд на груди у некоторых других кремлевских старцев… И уже давно за Машеровым тянулась молва, что это наш будущий союзный руководитель. Никто, конечно, не говорил об этом прямо, но думали многие, очень многие, да и сам я так думал, что скрывать.

Он был не просто красив и относительно молод. Это был замечательный руководитель. Ему удалось добиться в Белоруссии среднего урожая зерновых в 40 центнеров с гектара, и это на подзоле. На этой малоплодородной земле, которая почти сплошь покрыта болотами, урожаи картофеля были таковы, что лучшие европейские фермеры приезжали учиться. При нем в Белоруссии выращивали замечательный лен, а как увеличилось поголовье крупного рогатого скота!

Вообще-то, для того чтобы увидеть, как идут дела в Белоруссии, достаточно туда приехать на машине или поезде. Стоит только миновать последние деревни Смоленской области, где многие поля зарастали кустарником, и вот словно бы черта какая-то проведена – это граница Белоруссии. Поля распаханы, дороги ровные, в деревнях чистые веселые домики, и народ какой-то радостный, улыбающийся. Другой мир!

Да, на этой земле был хозяин. И потому на этой земле жили хозяева.

Я и сейчас убежден, что этот человек мог спасти социализм и не дать развалиться огромной стране… но почему-то… Почему-то судьба не дала ему и нам этого шанса. Я и сейчас не могу этого понять.

Как ни странно, но о Петре Мироновиче Машерове мало написано, а сейчас о нем даже и вспоминают-то нечасто. И это кажется мне еще одной большой несправедливостью по отношению к этому незаурядному человеку.

О Юрии Владимировиче Андропове написано гораздо больше. Есть даже увесистые книги. Я их прочел и должен сказать, что они все какие-то… неинтересные… а теперь уже никто, видимо, настоящую книгу и не напишет.

Мог бы написать Владимир Александрович Крючков, но он умер.

Мог бы написать другой очень талантливый человек – Леонид Владимирович Шебаршин. Но и его тоже нет в живых… Да, Леонид Владимирович мог! Удивительно яркий, жизнерадостный человек с редкостным чувством юмора. Гибель Леонида Владимировича – невосполнимая потеря.

Он написал три хорошие книги. Тем, кто заинтересуется этим незаурядным человеком, советую прочитать «Афоризмы». В свое время эту книгу печатала «Трибуна». Две другие – «Записки начальника разведки» и, кажется, «Один день из жизни начальника разведки» – найти сейчас будет довольно трудно. Это не очень толстые книжки, от которых невозможно оторваться, пока не прочтешь. В одной из них упоминается и фамилия Б. Н. Пастухова, бывшего послом в Афганистане, с которым Л. В. Шебаршину приходилось в то время довольно тесно сотрудничать, это короткое, но с явной симпатией упоминание для меня дороже многих больших статей…

И вот когда проходили поминки по Леониду Владимировичу (это Евгений Максимович Примаков устроил прощание со своим коллегой и товарищем), мне было очень приятно, что сменивший Леонида Владимировича начальник Службы внешней разведки Сергей Лебедев цитировал какие-то очень трогательные и мудрые мысли из книги Шебаршина.

На этих поминках было много заслуженных людей, бывших и настоящих разведчиков, и никто не упрекнул Л. В. Шебаршина за то, что он ушел из