Звезда второго плана - Георгий Ланской

Бизнесмен рвал и метал!

Не впутайся в дело Егор, Рокси наверняка бы помчалась зализывать раны на гастроли в провинцию, где была бы благополучно забыта через пару лет.

А сын всемогущего Боталова оказался фигурой, с которой пришлось считаться. Бывший ухажер Рокси ретировался, сделав вид, что так и должно быть…

Дима хотел и не хотел этого разговора.

Он хорошо помнил, как Алла, девушка Егора, нырнула в койку к Антону, причем для обоих это было какое-то временное помутнение…

Последствия были тяжкими.

Егор раз и навсегда выдворил из своей жизни и девушку, и друга, настояв на том, чтобы и Дима его поддержал.

Сопровождалось это все яростными высказываниями на тему «друзья не спят с девушками своих корешей»…

Сейчас Егор спал с Рокси, которая была хоть и бывшей, но все-таки девушкой Димы.

И Дима совершенно не знал, как себя вести с Егором, а Рокси продолжал сторониться, ограничиваясь короткими кивками и скупыми поцелуями двух посторонних друг другу людей при встречах.

Хуже всего была эта неопределенность.

Он не чувствовал себя оскорбленным.

В конце концов, это ведь он бросил Рокси, а не наоборот!

Она действительно ему не подходила. Но он продолжал хорошо к ней относиться.

И Егор – его лучший друг…

«Хорошо относиться». Он покатал это выражение по нёбу, проверяя на вкус и запах, проверяя свои ощущения.

Ощущения были так себе…

Где-то в желудке перекатывалась мокрая скользкая жаба, вроде бы и не занимающая много места, но в то же время не позволяющая забыть о себе.

Егор мог бы и не спать с бывшими девушками друзей, да еще вот так, напоказ.

И совершенно не важно, что девушка бывшая.

Лучшие друзья так не поступают. Это неправильно.

Концерт был так себе, средней паршивости.

Дима стоял за кулисами и потягивал из горлышка теплую минералку. Вода на вкус была противной, но перед выходом пить холодное – нельзя.

После двух таблеток амфетамина энергия била через край, а ему еще выступать. Так и рухнуть можно от обезвоживания. И главное – пить не очень хотелось, организм, привыкший к энергетикам, не замечал усталости.

Но парень из кордебалета, таскавший Диме «колеса», строго предупреждал: не забывай пить, неважно что, иначе…

Про то, что будет «иначе», даже думать не хотелось.

Власти, конечно, ухнули на концерт уйму денег, а вот организовано было все тяп-ляп.

Артисты не успевали вовремя приехать, переодеться, подготовить минусовку, вытащить на сцену инструменты. За кулисами царила адская неразбериха, перемешанная с матерными высказываниями в адрес дамы с бубликом на голове и теми идиотами, кто лезет в шоу-бизнес, не представляя, как это бывает на самом деле!..

Ситуацию осложняли мутные типы с физиономиями вчерашних вышибал, которые каждые пять минут тщательно обследовали закулисье, не иначе как в поисках бомбы. Взрывное устройство не обнаруживалось, и, кажется, вчерашних вышибал это невероятно огорчало…

Следом за ними приходили какие-то скользкие типы с пыльными нафталиновыми лицами, истерично размахивали сценарием, в котором то и дело происходили какие-то изменения, и требовали от артистов все срочно запомнить.

Дима, не привыкший к такому, поначалу немного пугался, а потом плюнул и попросту перестал реагировать.

В конце концов, как получится, так и получится! Не хватало еще волноваться по этому поводу.

Перемежалось выступление артистов выходом к публике Егора с его неизменной соведущей Аксиньей Гайчук.

Егор красовался в своем костюме, который отчистили и отгладили в гостинице, а на Аксинье было длинное вечернее платье со шлейфом, в котором она была похожа на принцессу. Впрочем, костюмы не придавали им уверенности. Из-за постоянных накладок Егор и Аксинья сбивались и, когда дело заходило в тупик, начинали пикировку друг с другом, изображая, что друг друга терпеть не могут. Они тянули время, то и дело беспомощно оглядываясь за кулисы и делая одним им понятные знаки…

Очередной номер был еще не готов.

Диме их было даже жалко, самую толику.

Рядом толпились какие-то тетки в кокошниках, в грубых белых платьях, расшитых пестрыми узорами.

Дима бегло бросил взгляд и посторонился.

Платья были расшиты какими-то цветами, а может, птицами, он не стал приглядываться.

В голове почему-то услужливо завертелось – «хохлома».

А может, гжель?

Нет, гжель вроде бы синяя.

Значит – хохлома!

От теток несло потом и злостью. Они переругивались друг с другом, шипели на администратора и ожесточенно махали рукавами мужичкам в таких же расшитых рубашках и синих шароварах. Мужички за сценой пили водку, вкусно крякали и на теток внимания не обращали.

Наконец заламывавшему руки администратору удалось согнать это расписное стадо в кучу и отчаянно махнуть рукой.

– …Выступает академический хор… – задушевно начала Аксинья, но ее голос потонул в ругани теток, и Дима не расслышал окончания. Тетки и мужички гуськом высыпали на сцену, споро построившись полукругом, а Егор и Аксинья зашли за кулисы.

– Дай сигарету, – зло сказала Аксинья, удостоверившись, что микрофон выключен. – Какой бардак…

– Как говорят в городе Одессе – не держите меня за паузу, – хмыкнул Егор, но лицо его было невеселым. – Четыре замены только за последние полчаса. Сдохнем мы тут, голуба моя.

– Я на такое не подписывалась, – прошипела Аксинья и выдохнула сизый дым. Шлейф платья упал прямо на пыльный пол, но Аксинье было уже все равно. – Пусть доплачивают. Это еще похлеще премии Русского Хита!

– А что было на Русском Хите? – осведомился Егор.

– Ну ты ж в больнице отлеживался. Мне и подсунули этого шута горохового в партнеры.

– Хвостова, что ли?

– Ну, а кого еще? А он в сиську пьяный пришел. Лыка не вязал, полвечера на мне провисел, алкота… Я в итоге все одна тянула, а гонорар почему-то на двоих поделили…

Егор и Дима сочувственно покивали.

Федор Хвостов, бывший режиссер и актер, канувший в Лету несколько лет назад и, по слухам, запершийся от мира в сибирском скиту, вынырнул на поверхность в популярном ситкоме, внезапно став звездой номер один.

Мирские страсти быстро направили отшельника на истинный путь.

Вкусив легких денег, Хвостов начал пить, в чем меры вообще не знал. Концерт тогда едва не провалился, если бы не мужество Аксиньи, которая и правда вытянула все на себе, дело могло кончиться плохо.

– Сколько у них песен? – опомнилась Аксинья, выглянув на хор, стройно выводивший что-то тягучее на родной мове.