Фетиш - Тина Альберт

замуж, – выпаливаю я, отчаянно надеясь, что эти слова станут непреодолимой стеной между нами. – Дэйв сделал предложение. И… попросил держаться от тебя подальше.

Джейсон издает короткий, хриплый смешок. Его глаза темнеют, как грозовое небо. Он делает шаг вперед, заставляя меня невольно податься назад. От него исходит какая-то первобытная, пугающая энергия.

– Как трогательно, – в его низком голосе сквозит едкая ирония. – И когда это знаменательное событие произошло? До или после того, как ты чуть не отдалась мне в том лифте?

Кровь приливает к щекам. Воспоминания о его сильных руках на моей коже, о горячем дыхании на шее накатывают удушливой волной. Я судорожно сглатываю.

– Какое это имеет значение? – мой голос звучит хрипло.

– О, это имеет, – он приближается еще на шаг, его широкие плечи заслоняют свет. – Если до – значит, ты изменила своему жениху.

– Я не изменяла ему, – цежу сквозь зубы, впиваясь ногтями в ладони. – Я согласилась после.

Его губы изгибаются в хищной усмешке. Он склоняет голову набок, изучая меня как добычу:

– Значит, ты согласилась назло мне. – Это не вопрос, а утверждение. – Потому что я задел твою маленькую гордость.

– Ты ошибаешься, – выдыхаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – С чего бы мне злиться на тебя?

– Я обидел тебя, – он произносит это мягко, почти нежно, и от этого контраста по спине бегут мурашки.

Я вскидываю брови, пытаясь изобразить удивление, но чувствую, как предательски дрожат губы.

Джейсон качает головой, его взгляд становится острым. Он смотрит на меня так, словно видит насквозь – все мои страхи, сомнения и попытки спрятаться за показной злостью.

– Ты злишься, потому что убедила себя, будто я использую тебя для мести Дэйву. – Он делает последний шаг, и теперь между нами остаются считанные сантиметры. – Но правда в том… – его голос падает до интимного шепота, – что я здесь только из-за тебя.

Его слова проникают под кожу как яд. Я чувствую, как трещат и осыпаются мои тщательно выстроенные защитные стены.

– Именно поэтому ты появился только сейчас? Когда я снова с ним? – слова срываются с губ прежде, чем я успеваю их остановить. В них слишком много боли, слишком много затаенной обиды. – Пришёл снова всё испортить? Тебя это заводит?

Джейсон усмехается, и эта усмешка отзывается во мне дрожью. Его пальцы скользят по моей руке, оставляя огненный след.

– Нет, милая, – его шепот обжигает ухо. – Я пришёл потому что ты любишь трахаться с нами по очереди. – От каждого слова внутри всё сжимается. – Тебя это заводит. Признай это. И теперь, кажется, настала моя.

Звук пощечины разносится по залу. Моя рука горит, его щека наливается красным. Люди вокруг замирают, и я чувствую на себе десятки любопытных взглядов.

– Тебе нужно уйти. Я обещала Дэйву… – мой голос звучит неуверенно, и я ненавижу себя за эту слабость.

Несколько долгих секунд он смотрит на меня, его челюсти напряжены, в глазах пляшут опасные огоньки. Я вижу, как вздуваются вены на его шее, как сжимаются кулаки. Затем он медленно отстраняется, его широкие плечи заметно напряжены.

– Как скажешь, Одри, – его голос звучит обманчиво спокойно, но я слышу в нем обещание, от которого внутри все сжимается.

Он разворачивается и уходит, его шаги гулко отдаются в тишине. Я смотрю ему вслед, и внутри медленно разрастается пустота.

Джейсон

Вылетаю из студии, с такой яростью распахивая стеклянную дверь, что она ударяется о стену с оглушительным грохотом. Кровь не просто стучит – барабанит в висках, пульсирует в каждой чёртовой вене, а в груди бушует такой ураган эмоций, что впору рвать рубашку прямо на себе. Чёртова, чёртова Одри! Как у неё получается каждый раз вытаскивать наружу моего внутреннего демона? Превращать в гребаного подростка, который теряет контроль от одного её взгляда?

Падаю в кожаное сиденье и с такой силой бью по рулю, что ладонь пронзает острая боль. Плевать. След от её пощёчины всё ещё горит на щеке огнём, но куда больнее от того, как она смотрела на меня своими огромными зелеными глазами. С презрением. С болью. Словно я какой-то последний мудак, который явился разрушить её идеальный мирок с идеальным женихом.

– Твою мать! – рычу сквозь стиснутые зубы, яростно проворачивая ключ в замке зажигания. – Какого хрена ты творишь, Одри?

Она выходит замуж за Дэйва. За человека, который методично, шаг за шагом уничтожил всё, что было мне дорого. И теперь хочет забрать последнее.

Выжимаю газ до упора, вылетая на трассу под визг покрышек. Стрелка спидометра дрожит у отметки 140, ветер свистит за приоткрытым окном, но даже бешеная скорость не может вытравить из головы воспоминания. О том, как она дрожала под моими прикосновениями прошлой ночью. Как её глаза темнели от желания, когда я целовал её шею. Как она шептала моё имя, забыв про всё на свете.

Нет, хватит этих грёбаных игр в кошки-мышки. Пора заканчивать эту историю раз и навсегда. Либо она будет моей, либо… К чёрту все "либо"! Она будет моей. Я сделаю всё, чтобы она поняла – Дэйв для неё пустое место. Всегда им был.

Резко выкручиваю руль, разворачивая машину через две сплошные. Адреналин пульсирует в венах, когда я вдавливаю педаль газа в пол. Знаю, где этот ублюдок сейчас – в своём любимом элитном спортзале. Семь лет дружбы, я выучил его чёртов график наизусть.

Врываюсь в зал, игнорируя возмущенные возгласы администратора. Дэйв методично избивает боксёрскую грушу, его серая футболка потемнела от пота. При виде этой самодовольной рожи к горлу подкатывает тошнота.

– Какого хрена ты ей запрещаешь видеться со мной? – мой голос эхом разносится по залу. – Она что, твоя собственность?

Дэйв останавливается и медленно поворачивается ко мне. На его лице появляется та самая ухмылка, от которой у меня чешутся кулаки.

– О, смотрите, кто пришёл, – он театрально вскидывает брови. – Что, она послала тебя, и теперь ты ищешь виноватых? Может, просто примешь очевидное – она сама не хочет тебя видеть?

Делаю шаг вперёд, чувствуя, как пульсирует вена на шее:

– А может, посмотрим записи с камер в лифте? Той ночью, когда она ночевала в твоей квартире?

Знаю, это подло – использовать тот момент страсти против Одри. Но я в таком отчаянии, что готов на всё. Пусть увидит, как она отвечала на мои поцелуи, как таяла в моих руках.

Челюсть Дэйва напрягается, желваки ходят под кожей. Но он всё ещё держит маску спокойствия:

– Забавно, что ты об этом заговорил, – его голос сочится ядом. – Я уже видел эту запись. Знаешь, почему проверил камеры?