Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов

Наконец-то в короб загрузили двадцать пять литров.

— Тимоха, снова дырка в сочке, да не одна.

Посмотрел мантию: некоторые нитки на ячее тонкие-тонкие, как будто перебиты, и дырки огромные.

— Что за херня?! — до него дошло, в чём суть дела. — Так ребята-акробаты, рыбу глушить вне сачка!

— Ты что, хочешь сказать, мы палками перешибаем нитки? Да такого, Тимоха, быть не может!

— Да, Колёк, не может такого быть, когда палка попадает по рыбьей голове! А когда палка попадает по камню, то перешибает нитку или делает её тонкой и слабой. На нижней яме на берегу песок, — только один прорыв и был. А здесь голышей полно, — вон, что с мантией сделали!..

— Верно, а больше неоткуда взяться таким пробоинам. Будем глушить вне сочка. А может, будем ждать, пока рыба уснёт? Попал ты, Тимоха, на рыбалку, ждал, пока рыба уснёт, икру катал!

— И не говори, Олег. Так после того, как рыба уснула, мы каждую штуку вспарывали в паре: один держит, другой режет.

Умора! Но это было в первый день, на второй день мы не дали начальнику Десны заниматься ерундой.

Парниша с глаз долой убрал свой рюкзак, сели обедать.

— Тимоха, а почему, зачем твой товарищ так чудил? Он что — залётный какой, ни разу рыбу не видел?

— Нет, Олег, он местный, рыбу с раннего детства видел, как и мы все. Он в деревне вырос. Всего-навсего он сын профессора.

— А, ну, тогда всё ясно! Сам профессором не стал — ума не хватило. Принялся людям мозги пудрить.

— Да, ты прав! — Он один умный, остальные все бараны.

— Тимоха, нам-то по сколько икры брать?

— Саня, чё ты тупишь? Ловим до тех пор, пока не останется два с половиной часа светлого времени! Выше ямы меньше, там сочком нормально работать, да и здесь, в сущности, неплохо. Можно ещё взять литров десять-пятнадцать.

Покушали, перекурили это дело. Колёк с Сашей продолжили заниматься браконьерством. Тимоха с Олегом пошли на стан.

До первого брода дошли быстро. Парниша слегка взмок: за спиной — почти сорок килограмм. В рюкзаке и в кармашках много всякой всячины:, короб, брюшки, икра, даже присутствуют чайные дела. На броде Олег загрузился. На полпути к аквариуму сделали короткий отдых.

Тропа в этом месте проходит берегом, по песку, лежат огромные камни. Место удобное ставить рюкзак. Рюкзаки поставили на валуны, не вылезая с лямок, пару минут постояли, — пусть плечи отдохнут, не курили. Тимоха бы спокойно дотянул до аквариума, но с ним нетренированный человек.

— А где Мурка? С ними осталась?

— Нет, Олег, не останется, прибежит к ним, посмотрит, что меня нет, и рванёт догонять.

На аквариуме сделали второй перекур, а третий — большой — перекур получился внеплановый. Парниша идёт первым, слишком не газует, чтобы брат не отставал. Тропа на этом отрезке пути тянется по левому берегу, кругом чистый елово-пихтовый лес, внизу — сплошной ковер мелкого папоротника. Река в трех метра от тропы, точней, обрыв метров за пять, внизу узкая полоска поймы и затем только река.

— Тимоха, медведь! — полушёпотом сказал Олег, точней, загробным голосом.

Ведущий шел, уткнувшись взглядом в тропу: вес тяжёлый, когда долго держишь голову прямо, — начинает шея болеть. Так что лучше смотреть на тропу в двух-трёх метрах перед собой. Поднял голову и вздрогнул, но вздрогнул не от того, что увидел в шести метрах от себя.

Вздрогнул от собачьего лая. Мурка догнала хозяина в самую веселую минуту. В шести метрах на дыбах стоит здоровенная черная медведица! Почему именно медведица? Она что, лифчик носит?! — Потому, что дальше и чуть выше на невысокий отрог по сопке убегают два маленьких медвежонка этого года рождения.

Медвежья мамка вела своих деток почищенной тропинкой, — она ведь не дура по кустам лазить да детей за собой таскать. По Анне среди лесного населения прошёл слух, что внизу на речке появилась рыба: на берегах лежит горбуша. Сойки разнесли это весть по всему бассейну реки Анна и не только. Мамка повела своих деток на дармовой рыбный стол.

Вот это встретились, так встретились! Не бывает опасней встреч, и деваться некуда: огромный зверь даже в неполном прыжке достанет обоих браконьеров. Мурка кричит на медведицу с трёх метров. Собака поняла, что это не игрушки и надо спасать хозяина. Иначе бы она побежала за медвежатами и увела бы медведицу. Собаки не люди, не могут мыслить логически. Она защищает своего хозяина. Молодец, но что толку? Медведица на собаку вообще не реагирует, ноль внимание, как будто этого белого мелкого зверя не существует. Всё внимание на людей, точней, на одного «людя»: зверь в упор смотрит на Тимоху, и он смотрит в глаза медведице.

— Олег, отходи назад, — в полголоса сказал парниша.

— Куда назад? — Дальше обрыв!..

Вот место попалось! Верней — попались на неудобном месте: тропа, а в метре обрыв, внизу узенькая пойма. Мурка разоряется, голосит на всю тайгу — она между медведицей и хозяином, не пытается укусить зверя. Гляделки продолжались больше минуты. Тимоха боковым зрением увидел, что косолапые детки достигли отрога, ещё секунда — и медвежата скрылись с глаз.

Медведица, резко повернула голову туда, куда убежали детки. Сделала ложный выпад на собаку, всем своим видом говоря: «Ты-то куда лезешь, шмакодявка белая? Тресну лапой — и размажешься по елке!» Мурка отскочила в строну, зверь резко опустился на передние лапы. Ух! — Браконьеров накрыла волна воздуха. Адреналин полился из всех щелей. Пока только адреналин, ещё мгновенье — и польётся другое вещество! Медведица побежала вслед за своими детьми. Мурка с ожесточенным лаем бросилась за ней, уже пытаясь укусить, — собака озверела.

— Мурка, Мурка, ко мне!

Косолапая мать двоих детей на ходу делает слабый выпад на собаку, мол, отстань, а то придавлю как вошь. Собака отскочила — она поняла, что придавит. Остановилась, стала на месте кричать на убегающего зверя. Точней будет, — на зверя, который поспешил за свои детьми. Медведица не убегала, а легкой трусцой, лениво, добралась до отрога и скралась за ним. Её детки, — да, улепётывали во весь свой махонький медвежий дух! Мурка сбегала на отрог, минуту погавкала там и вернулась к хозяину.

Браконьеры молча пошли дальше, ноги отказываются передвигаться. Метров через пятьдесят от места встречи, которое могло бы стать роковым, но не стало (Тимоху и на этот раз пронесло!), на тропе был шлагбаум: тропу перекрывала довольно крупная елка. Отличное место для большого перекура! Рюкзаки пристроили на валежине, вылезли из лямок. Мешки поставили на землю. Достали папиросы, спички, а прикурить не могут, — спички ломаются в руках. Вот так-то, перебор адреналина! Закурили.

— Вот это мы попали, или чуть было не попали! Такого у меня ещё не было. Ты, Олег, говорил, что медведей не видел, — пожалуйста, налюбовался вволю, через край!

Брат лицом белый, он ещё полностью не отошёл от встречи. И от какой встречи! — Жизнь висела на тонком волоске. В этом году Олег больше не пойдёт в тайгу. Медвежий психоз. Но психоз этот его не накроет навсегда. Как-никак, двоюродный брат.