Выпускной в колдовской академии - Ольга Пашнина

Оттащить такую тушу обратно в подвал оказалось той еще задачей. Дориан, Гийом, Джер, Сэм и Деннис, а также дергающий глазом Джинс битый час конвоировали пожирателя нежити. Я осталась на палубе, чтобы хоть немного убрать следы побоища, и узнала много новых слов. Когда Дориан и остальные вернулись, было уже утро. Звезды сменились нежно-голубым небом, а солнце уже припекало голову, несмотря на ранний час.

– Русалочка, идем спать? – зевнул Дориан. – Я бы все отдал за несколько часов сна.

Я и сама чувствовала такую усталость, что готова была отрубиться прямо на палубе. Но, с учетом того, как закончился праздник, уснувшие на палубе имеют риск проснуться в желудке очередного монстра глубин.

– Значит, еще один убийца уничтожен. Она определенно из той же компании, потому что знала мое имя и имя Лорен, – сказала я.

Дориан кивнул:

– Но есть еще четвертый, помнишь? Еще один убийца.

– Надеюсь, он не нападет на корабль, потому что однажды он все-таки не выдержит, и мы все потонем. Даже стыдно возвращать королю вместо круизного лайнера потрепанное суденышко.

– Думаю, это отучит его раздавать направо и налево выпускные. Все, выдреныши, расходимся.

– Да хватит нас так называть! – возмущенно тряхнула волосами Алиса. – Вы скрыли от нас полный трюм магической контрабанды! Скрывали правду о Лорен! За нашей спиной искали серийного убийцу! Главный выдреныш, магистр Блэк, – это вы! А мы все время спасаем вашу задницу…

– Тсс! – приложила палец к губам Вероника. – Слышите?

Я похолодела. Если там очередная неприятность, то я – в море и к сестрам. Надеюсь, у них на дне морском есть какое-нибудь успокоительное, я не знаю, галлюциногенный коралл или антистрессовая медуза…

Мы дружно вслушивались в утреннюю тишину и наконец услышали странный чавкающий звук. Перегнулись за перила и ахнули: на обшивке корабля сидел осьминожка, деловито слизывая налипшие водоросли. При виде нас он радостно заверещал и что было сил пополз наверх.

– Не понял. Это что за подростковый бунт?! Иди к матери! – Дориан не собирался снова вступать в бой с кракеном и попытался сбить беднягу шампуром. – Иди к матери, я сказал, она нас чуть не утопила из-за тебя! Кыш! Фу!

Но осьминог, похоже, решил, что это такая игра. И победил, проворно увернувшись от острого шампура. С выражением крайнего блаженства на морде (я даже не знала, что она у них такая выразительная!) он плюхнулся на пол у моих ног и счастливо обнял лодыжки, да так, что я ни сдвинуться с места, ни пошевелиться толком не могла.

– Кажется, он хочет жить с Ванессой, – фыркнула Алиса.

– Поздравляю, – кивнул Гийом. – Ты теперь у нас женщина с ребенком. Такую, знаешь ли, не каждый замуж возьмет.

Они дружно посмотрели на Дориана и рассмеялись. Я слегка покраснела, а осьминог отрубился. И что мешало так спать в клетке?!

Малыш отпустил меня, только когда мы с Дорианом соорудили для него лежанку в углу каюты. Похоже, он действительно ко мне привязался, а мама-кракен, убедившись, что дитятке не грозит опасность, успокоилась. Но я была уверена, что она где-то рядом.

На этот раз первым в душ отправился Дориан. А когда в комнату вернулась я, он уже почти спал, с трудом держа глаза открытыми.

– Лучшее снотворное – проведенная на голых досках ночь.

– А я на ней сколько спала?!

Он широко зевнул и устроился поудобнее.

– Иди сюда.

Я юркнула под одеяло, свернулась клубочком, все еще пугаясь близости человека, который казался мне проклятием на протяжении долгих четырех лет. Я еще не скоро смогу вспоминать о них без страха.

А не сходить с ума, когда он кладет горячую ладонь мне на живот, наверное, не смогу никогда.

Он вдруг резко открыл глаза и поднялся.

– Что такое? Дориан?

Не говоря ни слова, он резко распахнул дверь каюты, и на пол из коридора вывалились Алиса, Гийом и Вероника.

– Ну? И как это понимать? – мрачно поинтересовался Дориан.

Они дружно молчали.

– Спим мы, ясно?! Спим! Нечего подслушивать, извращенцы! Кыш, я сказал, потому что в следующий раз скормлю вас траходрыгу из подвала, ясно?!

Дориан дождался, когда Алиса и остальные уйдут, трижды провернул ключ в замочной скважине и только тогда вернулся в постель. Я тайком, высунув нос из-под одеяла, смотрела, как он раздевается. Любовалась четкими линиями мышц, обрисованных тусклым светом ночника. Бликами на растрепанных влажных волосах. Не удержалась, протянула руку и коснулась лопатки, где белел тонкий длинный шрам.

– Что, Русалочка? – почти ласково отозвался Дориан.

«Почти», потому что я все еще искала подвох. Как с бабочками в подвале.

– Ты правда больше меня не ненавидишь? – шепотом спросила я.

Со вздохом Дориан повернулся и притянул меня к себе:

– Я никогда не испытывал к тебе ненависти. Какие угодно чувства, кроме нее.

– Но…

– Ванесса, ты умная девочка. И не можешь не понимать, что происходит. Но не хочешь себе в этом признаться, потому что тогда придется смириться с тем, что четыре года ненависти и вражды были совсем не тем, чем казались.

Я покачала головой, закрыв глаза:

– Это невозможно.

– Но это единственное объяснение. Мы все перестали ненавидеть друг друга, когда оказались на корабле. Когда попали под действие магии кракена и детеныша. Под действие магии, нейтрализующей проклятия.

– Но ментальное внушение – не проклятие!

– Ты еще слишком наивная в вопросах магии, Русалочка. Истоки схожи, остальное – нюансы.

– Но ни одно проклятие, а тем более ментальное, не может действовать после смерти человека. Лорен могла разозлиться, что я ее оговорила, могла внушить вам ненависть ко мне, но она давно умерла, любое магическое воздействие бы ослабло и исчезло! Или что, тоже скажешь, что я очень наивна в вопросах магии?

– Скажу, – Дориан губами коснулся моей шеи, – что ты устала и должна поспать. А обсудить, на что способна женская месть, успеешь позже. А если ты не уснешь немедленно, я забью на свидания и перейду к тому, в чем меня постоянно обвиняют.

Противиться бархатистому вкрадчивому шепоту не было сил. Я таяла в теплых объятиях, вслушивалась в удары его сердца и чувствовала себя так, как чувствует человек, не спавший несколько суток и забравшийся наконец в постель. Но это не имело ровным счетом никакого отношения ко сну и усталости.

Я просто наконец-то не чувствовала себя несчастной.

И совсем не хотела подарить себя морю.

Невозможно было представить себе более триумфальное возвращение из круиза. Или более комичное – кому что ближе.

Некогда праздничный и сверкающий роскошью, а теперь изрядно потрепанный, корабль несся к берегу, а рядом не отставал кракен. То и дело кракен-мама перекрикивалась с детенышем, который мирно сидел у меня на руках, покачивая щупальцами, и мы все вздрагивали. Но жрать нас пока что не собирались.