Говорит командир корабля. Вопросы, ответы и наблюдения опытного пилота - Патрик Смит

• Нью-Йорк. Маршруты прибытия в аэропорт Ла Гуардия иногда проходят вдоль реки Гудзон на небольшой высоте, огибают западный край Манхэттена и открывают сногсшибательный вид на небо над Нью-Йорком — на этого «кварцевого дикобраза», как его охарактеризовал Курт Воннегут.

• Падающие звезды (особенно во время метеоритного дождя Персеид, проходящего каждый год в конце лета). Больше всего впечатляют те, что задерживаются на горизонте на несколько секунд и меняют цвет, прежде чем зарыться в атмосферу. Я видел падающие звезды настолько яркие, что их было видно даже днем.

• Полярное сияние. Самые яркие полярные сияния нужно видеть своими глазами, чтобы поверить. И для этого не стоит ехать на Юкон или в Сибирь — самое потрясающее сияние я видел во время рейса из Детройта в Нью-Йорк. Небеса превратились в огромный — на весь горизонт — дрожащий и переливающийся занавес, как будто Бог развешивал белье в ночном небе.

• Перелеты в Африку. Мне нравится, как полуостров Зеленого мыса и город Дакар появляются на экране радара. Получается идеально прочерченный контур западной оконечности континента, напоминающий рыболовный крючок. А какое чувство открытия и прибытия он пробуждает! Вот она, Африка! И дальше вглубь континента — топография Мали и Нигера. С высоты девяти километров покрытая низкорослыми кустарниками саванна Сахель выглядит как жесткая наждачная бумага светло-зеленого цвета, усеянная деревеньками. Каждая из них — крошечная звезда, от которой в разные стороны ответвляются красные глиняные дороги.

• Страшноватое мерцающее оранжевое сияние венесуэльских нефтяных месторождений — апокалиптический вид, глядя на который, чувствуешь себя пилотом B-17 в 1945 году.

• Схожая, но более депрессивная картина — тысячи пожаров подсечно-огневого земледелия, прожигающих побережье Амазонки. Некоторые из фронтов пожара тянутся километрами — стены красного пламени, пожирающего лес.

• Компенсация за предыдущий пункт — огромные, пока что нетронутые леса северо-востока Южной Америки. А над Гайаной такой вид, которого нет нигде, — просторы девственно-чистой зелени, протянувшиеся так далеко, насколько хватает взгляда. Ни городов, ни дорог, ни вырубки леса, ни пожаров. Пока…

• Уход с набором высоты через «столовую скатерть» — слой облаков, который, как правило, накрывает собой Столовую гору в южноафриканском Кейптауне.

• Ледяные пустоши северо-восточной Канады в середине зимы. Люблю в середине зимы пролетать над изломанными просторами Ньюфаундленда, Лабрадора и Северного Квебека, напоминающими край света. Богом забытая земля из булыжников, лесов и замерзших черных рек, которую хлещут сильные ветра.

• Величественная первобытная пустота Гренландии. Маршруты по большому кругу между США и Европой иногда пролегают через Гренландию. Иногда лишь захватишь южную оконечность, а порой целых 45 минут летишь над впечатляющими пейзажами внутренних регионов этой территории. Если вы сидите у окна, не упустите возможность полюбоваться этим ландшафтом, пусть даже из-за этого (открытой вами шторки) проснется ваш крепко спящий сосед.

Другие виды не настолько захватывающи, но интересны.

Однажды днем мы летели вдоль побережья из Европы, примерно в 350 километрах восточнее Галифакса (провинция Новая Шотландия). «Gander Center[95], — вызвал я диспетчера. — Есть время ответить на вопрос?» — «Да, есть». — «Ты знаешь, как называется этот странный островок, который мы только что пролетели?» — «Конечно, — ответил человек из Gander. — Это Сэйбл-Айленд».

Сэйбл-Айленд — одно из самых странных мест, которое я когда-либо видел с высоты. В океанах полно одиноко расположенных островков, но странное положение Сэйбл-Айленда делает его особенно примечательным. Это крошечная полоса в форме полумесяца из песка, напоминающего по форме и текстуре багамский, только фоном здесь — суровая Северная Атлантика. Он как будто фрагмент ушедшего под воду архипелага — маленький остров, потерявший друзей.

«Остров» — возможно, слишком громкое слово. Сэйбл-Айленд в действительности не крупнее песчаной косы. Небольшой осколок из дюн и травы — 40 километров в длину и лишь полтора в ширину — исхлестанный и исцарапанный приливом и ветром. Каким невероятно уязвимым он кажется с высоты 11 километров.

Я много раз пролетал над Сэйбл-Айлендом и все время хотел расспросить про него. Лишь позднее благодаря одному сайту я узнал, что этому месту посвящены «многочисленные научные изыскания», что «ему было посвящено множество документальных фильмов, книг и журнальных статей». Более всего он известен как место обитания примерно 250 диких лошадей. Лошади находятся на Сэйбл-Айленде с конца XVIII века, выживают за счет травы и прудов с чистой водой. Иногда здесь останавливаются серые тюлени и примерно 300 разных видов птиц. Доступ людей строго ограничен. Единственное постоянное жилье — научная станция, где находится небольшое количество сотрудников.

Ладно, достаточно о земных объектах. Я знаю, что некоторых из вас интересуют НЛО. Об этом меня спрашивают постоянно. Сразу скажу: я никогда не видел НЛО и не знаю ни одного летчика, который бы утверждал, что видел их. По правде говоря, об этом мы не говорим даже во время длинных, темных перелетов через океан. Размышления о необъятности вселенной — это да. Но я не помню, чтобы когда-нибудь вел разговор с коллегой именно об НЛО. И я ни разу не видел публикаций в профильных журналах, посвященных этой теме.

Однажды я получил электронное письмо. Автор интересовался предполагаемым «негласным соглашением» между летчиками, согласно которому мы не обсуждаем открыто то, как видели НЛО, из страха быть осмеянными и (как сформулировал написавший) «возможного карьерного самоубийства». Я не мог не посмеяться над предположением, что между летчиками есть негласное соглашение о чем бы то ни было, не говоря уж о летающих тарелках. Многие вещи в авиации равносильны карьерному самоубийству, но только не информация об увиденных НЛО.

Крайняя стадия безумия: контроль безопасности в аэропортах

После трагедии 11 сентября 2001 года в США и во многих других странах правила безопасности резко ужесточились. Сделано это было либо практично и эффективно, либо нелогично и бессмысленно.

Мероприятия, которые относятся к первой категории, почти полностью отошли на задний план. Тщательное сканирование сдаваемого багажа на наличие взрывчатых веществ следовало ввести уже давно, и это стало, наверное, самым долгожданным новшеством. К сожалению, именно с мероприятиями, относящимися ко второй категории, авиапутешественник сталкивается гораздо чаще. Я говорю о физических досмотрах, рентгеновском контроле, сканировании тела и конфискации предметов. Это происходит на тысячах пунктах досмотра по всему миру. На такие процедуры тратятся наши деньги, время, и миллионы людей ежедневно испытывают чувство унижения.

В существующем подходе есть два фундаментальных изъяна.