Логово снов - Либба Брэй

Проглотив страх, Чонси медленно повернулся в сторону фигуры. Это оказался совсем не немецкий солдат и даже не один из тех злосчастных голодных духов. Женщина. В платье с высоким воротом, какие носили когда-то давно, и под вуалью.

– П-пожалуйста… пожалуйста, помогите мне, – едва выдавил Чонси и с трудом признал голос за собственный.

– Этот мир разобьет тебе сердце. Останься со мной, тут, во сне.

Женщина встала с места, и Чонси разглядел пятна крови, цветущие по переду ее платья. Ее давно мумифицированные руки вцепились ему в лицо. Ногти были остры… Сквозь тонкую сетку вуали Чонси видел темные глаза в обтянутом кожей черепе. Рот обнажил двойной ряд треугольных зубов.

– Какой славный сон мы тут с тобой строим. Надо, чтобы сон продолжался. Жизни в тебе маловато, но все еще есть. Нам подойдет. Надо продолжать строить… Ты нужен сну.

Чонси кричал, но крик сдавило в слабый, дрожащий шепот.

– Пожалуйста… Пожалуйста, дайте мне проснуться.

– Ты обещал. Нарушать свое слово – бесчестно.

– Я не понимал…

– Тогда я покажу тебе мир во всем его ужасе.

Поезд исчез, распался. На смену ему вернулось поле битвы – разорванные на куски солдаты, грязь пополам с кровью летит во все стороны, c неба падают слезы убийственного света. Но на сей раз посреди всего этого лежал Чонси – на столе, без ног, без рук. А вокруг повсюду люди скакали в ночь с горящими крестами наперевес. И другие люди в ослеплении своем плескались в ваннах, до краев полных деньгами с Уолл-стрит, а еще другие долбили скованную морозом землю в поисках пропитания. И рабов продавали на аукционах, и голодающие племена уходили прочь от своих домов, и ведьмы падали под градом камней. А человек с серым лицом в оперенном пальто и цилиндре все хохотал и хохотал.

– Есть хотим!

Друзья-солдаты лезли ему в живот с вилками и ножами, а он кричал, кричал…

– Довольно! – кричал он.

Кошмар растворился. Чонси снова был на станции. Слепящие тени сгрудились в тоннеле, ждали, смотрели…

– Эта земля так полна снов. Я чувствую всю вашу тоску, все ваши желания. Так много желаний. Посмотри этот сон со мной… – сказала женщина.

– Д-да… – сумел выговорить Чонси.

Она подняла вуаль, и красота ее была сущий ужас, лик мстительного ангела. Ее смертельный рот воспарил над ним, просверкнул металл, боль вонзилась Чонси в грудь. Затем ее губы накрыли его, и ее сон хлынул в него, пробиваясь в вены, так что все тело принялось корчиться – вымывая из разума волю к борьбе. Она вдыхала свой сон ему в легкие, пока сны их не стали одним, и кроме него, он больше ничего не видел, не мог видеть, и так теперь будет всегда.

– Мало, – сказала женщина, когда вся станция озарилась. – Нужно еще.

С планшетом в руках ночная сестра совершала обход. Дойдя до койки Чонси Миллера, она замерла, потом придвинулась ближе, присмотрелась. На его мокром от пота лице застыло престранное выражение – где-то посередине между мукой и экстазом, а глаза так и метались под закрытыми веками. Из-за этого смотреть на него было неприятно и как-то тревожно.

– Мистер Миллер! Мистер Миллер!

Разбудить его она не смогла. И только тогда, отчаявшись, увидала свирепые алые пятна, вспузырившиеся на коже, словно радиационные ожоги. На соседней койке застонал старый пьяница по имени Джо Уилсон. Лоб у него блестел от пота, а веки дергались в лихорадочном сне.

– Мистер Уилсон?

– Сон… смотри… со мной… – выдохнул он.

– Мистер Уилсон! – Сестра потолкала его, потянула за руки, но тщетно.

Комнату внезапно заполнил шепот:

– Сон со мной… смотри со мной… смотри сон…

Сестра заметалась от койки к койке. Из двадцати человек в палате двенадцать не просыпались. Планшет полетел на пол, и сестра понеслась докладывать дежурному врачу, что нужно сейчас же, немедленно, вызывать инспектора из Департамента.

В миссию пришла сонная болезнь.

Мокрый ветер бил Мэйбл в лицо, пока она бежала по Западной аллее Центрального парка, пытаясь обогнать дождь. Одной рукой она придерживала шляпу на голове, а другой – нервничающий живот, параллельно репетируя, что она скажет, когда постучит в дверь музея.

Вечер добрый, Джерико! Я тут как раз проходила мимо…

О, Джерико, ты, кстати, не голоден? На Бродвее есть одна шикарная забегаловка…

Джерико! Какая удача встретить тебя тут.

Ага, в музее. Где ты вообще-то работаешь… Каждый день, так на минуточку…

Мэйбл застонала. Никогда она не умела играть в эти дурацкие игры. Вот бы можно было просто взять и сказать, что хочешь, прямым текстом…

– Поцелуй меня, идиот! – воскликнула она, воздевая руки к небу.

Шедший мимо почтальон тронул шляпу и одарил ее улыбкой: в улыбке была надежда. Перепуганная Мэйбл поскорее спрятала руки обратно в пальто и решительным шагом устремилась дальше, непрестанно бормоча себе под нос.

На подходе к музею она притормозила: у входа ошивался коричневый седан, в нем сидели двое. Жизнь на передовой рабочего движения научила Мэйбл подмечать всякие странности – и что-то в этих двоих определенно подпадало под эту категорию. Они, видите ли, просто сидели и пялились на музей. Что ж, не они одни знают, что такое слежка. Мэйбл подошла с водительской стороны и легонько постучала по стеклу.

Шофер опустил окно, на ходу меняя выражение физиономии с сердитого на улыбчивое.

– Да, мисс?

– Я очень прошу прощения, но не подскажете ли вы мне, который час? – просияла Мэйбл, постаравшись охватить обоих самым приветливым своим взглядом – всё, как учили родители.

Так, серые костюмы. Черные шляпы. Любопытные значки на лацканах – одинаковые, кстати: глаз и молния.

– Самое начало второго, мисс.

– О, я вам очень признательна, – прощебетала Мэйбл, перешла улицу и вступила под своды музея.

– Спокойно, Мэйбл, – прошептала она себе, прежде чем нацепить улыбку и ворваться в огромную библиотеку с веселым: – Привет! Эй, кто-нибудь дома? Джерико?

Пальто и шляпу она бросила на протянутые лапы гигантского медвежьего чучела.

Белокурая голова Джерико высунулась из-за штабеля каких-то пыльных ящиков, уставивших дальний конец библиотечного стола.

– Мэйбл. Что тебя сюда привело?

У нее тут же схватило горло. На баррикадах она кого только не встречала – штрейкбрехеров, людей с пушками… Почему же ей так страшно говорить с этим мальчишкой?

– О, я тут шла мимо, голодная… Не в том смысле, что я подумала, у тебя тут есть что поесть… – выпалила она, морщась от собственной промашки, и поскорее ткнула пальцем в стол. – Ух ты, тут будто кого-то вырвало бумагой.