Железная роза - Марша Кэнхем

Какой-нибудь особенно сообразительный адмирал может — я говорю: может — отправить корабль к побережью Испании, чтобы проверить наши сведения, но это крайне сомнительно… Не подумайте, ваша светлость, что я сомневаюсь в вашей честности. Я уверен, вы будете спорить с адмиралами и достаточно горячо отстаивать свои убеждения. Тем не менее палаты королевского совета полны стариков, и наш король лучше разбирается в новой версии Библии, нежели в делах армии и флота. Он будет колебаться и придираться и, если у него не будет других доказательств, кроме нескольких писем недовольного судьбой повара из Номбре-де-Диоса, погладит вас по головке, поблагодарит за наблюдательность, а потом отправит вас в ваше поместье стрелять фазанов.

А тем временем флотилия отплывет из Гаваны. Она беспрепятственно прибудет в Кадис, и к армаде прибавится около сорока военных кораблей, таких как «Санто-Доминго», и еще несколько дюжин отремонтированных галеонов. У испанцев будет вся зима, чтобы готовиться к нападению и посылать в Лондон цветистые послания с уверениями в дружбе и добрых намерениях. А весной они спустят на воду корабли, на которых будут служить сыновья и племянники благородных офицеров и доблестных солдат, погибших во время разгрома Непобедимой армады. Они жаждут мести, и их обрадует известие о том, что у Англии не будет отважных защитников — каперов, готовых прийти ей на помощь и на этот раз, потому что нам всем приказали соблюдать мир.

— Вы нарисовали довольно мрачную картину, — заметил Вариан.

— Вы со мной не согласны? По вашему мнению, я в чем-то ошибаюсь?

На самом деле герцог был согласен с Питтом и не видел ошибки в его рассуждениях. Когда испанский посол начинал обсуждать с королем возможность открытия Вест-Индии для легальной торговли с Англией, Яков чувствовал себя польщенным и раздувался от гордости, ощущая себя необычайно важной персоной. А поскольку он был шотландцем, то убедить его в том, что испанцы хотят обвести его вокруг пальца, не представлялось возможным.

— Есть другой вариант, — спокойно сказал Данте, отвлекая Вариана от размышлений о поведении членов палаты королевского совета и самого короля, когда им сообщат об истинных намерениях испанцев. — Но он потребует от вас непоколебимой веры в достоверность нашей информации, и может закончиться обвинением в государственной измене, подстрекательстве к мятежу и пиратстве. От вас потребуется изрядное мужество.

Вариан посмотрел в твердые серебристо-голубые глаза.

В комнате стало так тихо, что он мог слышать шипение свечи, горящей на письменном столе, и звон корабельного колокола где-то в заливе.

— Вы определенно знаете, как заинтересовать настоящего мужчину, капитан.

Данте принял комплимент с довольной ухмылкой.

— А я еще даже не выстрелил из тяжелых орудий!

Он пересек помещение и указал на карту Вест-Индии, особенно на точки чуть южнее цепи Багамских островов и в опасной близости от Эспаньолы.

— Мы вот здесь, на Голубином острове. К югу и востоку находится множество островов и заливов, которые служат родными портами для… — он запнулся в поисках подходящего определения, — джентльменов удачи — товарищей по несчастью. Как вы можете себе представить, известие об отплытии весной и осенью кораблей с ценностями всегда вызывало определенный интерес с их стороны. Так что в Нью-Провиденсе мы встретимся с десятью — пятнадцатью капитанами. По плану на сей раз особенно большое количество судов должно покинуть Гавану в течение четырех — шести недель. Если мы будем действовать достаточно быстро, то успеем послать собственную небольшую флотилию быстроходных фрегатов на соседние острова и в порты и, предложив подходящее вознаграждение, сможем заинтересовать тридцать, возможно, даже сорок капитанов, которые захотят выслушать вас в Нью-Провиденсе.

— И что я должен им сказать?

Питт, проходя мимо, похлопал Вариана по плечу.

— Вы эмиссар короля, разве нет? Вы привезли документы с королевской печатью, в которых предлагается амнистия всем каперам взамен на соблюдение мира, так? Ну… мы просто немного сместим акценты. В наших документах будет обещание прощения прежних прегрешений и закрепление их прав на полную долю добычи с каждого корабля, который им удастся захватить, затопить или другим способом помешать ему добраться до Испании.

У Вариана от изумления челюсть отвисла.

— Половина из них все равно читать не умеет, — сказал Данте, — так что вам нужно будет только помахать свитком, который выглядит как официальный документ, у них над головами. Другая половина — аристократы, которые когда-то ступили на опасный путь, но все еще преданы королю и стране. Мы подберем вам красивую одежду, завьем волосы.

По словам моей дочери, вы просто вылитый королевский посланец, если на вас воротник из серебристого кружева и пурпурный плюмаж на шляпе.

— Но… у меня нет такого документа, ничего, где была бы королевская печать.

Питт усмехнулся и бросил многозначительный взгляд на рисунки на стене.

— У вас все будет. И сам король не усомнится в подлинности этих документов, попади они ему в руки.

— И что еще важнее, — добавил Данте, — за вами будем стоять мы. Зная, что семейство Данте на вашей стороне, капитаны поверят вам и присоединятся к этому делу, стоит только гарантировать им их долю в добыче. Со всей откровенностью могу вам сказать: напустить на конвои с сокровищами тридцать каперов, пообещав им от имени короля отмену выплаты десяти процентов добычи в пользу короны, — это все равно что швырнуть горсть золотых монет шайке нищих.

— А мы не могли бы сразу сказать им правду? Что Испания планирует новое вторжение и Англия нуждается в их помощи?

— Та, самая Англия, которая объявила их пиратами и назначила награды за их головы? Та самая Англия, которая притворяется слепой, когда захватывают каперский корабль, а команду отправляют на рудники? Та самая Англия, — тихо добавил Симон Данте, — которая обрекла последнюю каперскую флотилию, пришедшую ей на выручку, на голодную смерть и позволила каперам сотнями умирать от тифа и малярии на вонючих кораблях, пришвартованных на Темзе? Вас когда-нибудь мазали смолой и валяли в перьях, ваша светлость?

Вариан покраснел. Ему было всего года три, когда сэр Френсис Дрейк собрал морских «ястребов» для защиты побережья Англии от первой Непобедимой армады. Но герцог помнил, что история славной победы над испанцами, в которой такую важную роль сыграли каперы, была омрачена рассказами о плохом обращении с ними по окончании военных действий. Их силой заставили месяцами оставаться в порту без денег, почти без провизии, им не разрешали сходить на берег.

Сотни отважных «ястребов» умерли от голода и болезней, а если корона иногда и платила им, то гораздо меньше обещанного. Прибавить к тому же оскорбление, когда королева обвинила Френсиса Дрейка в том, что он не стал преследовать убегающих испанцев, и в конце концов лишила его своей милости. Ему пришлось с позором покинуть Англию.

— Имя легендарного Дрейка все еще приводит в трепет взрослых мужчин здесь, в Вест-Индии, — сухо заметил Симон. — Я лично считаю его хвастуном, но нельзя оспаривать его успехи в борьбе с испанцами. Упомяни его имя среди прочей риторики, и ты снова напомнишь каперам о днях былой славы.