Легенда о свободе. Крылья - Анна Виор

– Гани Наэль рассказывал мне, что Мастер Силы – это тот, кто десять лет учился контролировать свой Дар.

Дилос усмехнулся себе в усы:

– А мне говорили, что Одаренному сделать свое дело при помощи Силы – что нос почесать: ни о чем думать не нужно, все как бы само собой. Я ведь не думаю, когда чешу нос, каким образом моя рука согнется и как мой палец разглядит нужное место, не имея глаз.

Вирду забавным показалось такое сравнение, и он улыбнулся. Может, это и правда так?

– Что будешь делать, когда придешь в Город Огней? Там есть… – Страж не договорил – что-то привлекло его внимание, и он поднялся, схватившись за рукоять меча. Вирд тоже заметил движение в темных кустах со стороны леса.

Страж, не опуская головы, наклонился, дотронувшись до плеча спящего рядом товарища – Баса, тот сразу же открыл глаза, и едва взглянув на Дилоса, молча встал, тоже держась за оружие. Они оба, обмениваясь знаками, стали тихо продвигаться к источнику шума. Дилос медленно вынул меч из ножен, то же сделал и Бас.

И вдруг Бас заорал во все горло, подняв весь лагерь:

– Нападение! Нападение! Подъем!

Вскочили на ноги и похватали оружие все охраняющие остатки каравана пятнадцать стражей границы и четверо наемников из Ары.

Вирд увидел, как откуда-то из лесной тьмы в свете костра один за другим стали появляться крупные фигуры с оружием наготове.

В Дилоса, что стоял неподалеку от Вирда с мечом наголо, полетело, свистя в воздухе, копье. Воина отбросило назад ударом, и он, согнувшись пополам, выронив меч и схватившись обеими руками за древко, торчащее из живота, медленно повалился на бок. Под павшим стражем растекалась лужа крови, густой и черной в свете костра. Кровь медленно стекала прямо к ногам Вирда, двигалась, словно живое существо. Его затрясло от отвращения и ужаса – таких же, какие он испытывал в своем сне.

Он хотел отстраниться он наползающей кровавой лужи, убежать прочь, в лес… в горы… в Ару… куда угодно… но ноги не слушались его. Вокруг зазвенели мечи. Нападавших, одетых в легкие стальные кирасы, вооруженных изогнутыми клинками, которыми они владели как опытные воины, было очень много, они вдвое, а то и больше превосходили числом защитников каравана, которых сейчас оттесняли в сторону тракта.

Бой кипел справа и слева от Вирда. Впереди Бас скрестил оружие с высоким бритоголовым мужчиной. Вирд хорошо видел перекошенное от ярости лицо врага. Бас был далеко не новобранцем, и такая схватка явно происходила для него не впервой, но тот, с кем он сражался и от кого грудью закрывал безоружного Вирда, дрался как бывалый головорез, ловко уклоняясь от ударов и нанося свои с такой силой, что каждый раз, принимая их на свой клинок, Бас кряхтел от натуги – он проигрывал.

Взгляд Вирда упал на выпавший из руки мертвого Дилоса меч. Чтобы взять его, нужно было ступить прямо в лужу растекающейся крови. Вирд попытался пересилить отвращение, и волна паники поднялась в нем, он задышал часто, как будто быстро бежал, сердце, казалось, подпрыгивало до самого горла и падало в низ живота. Бас отступал.

– Беги, парень! – вымученно крикнул он Вирду.

И в это мгновение кривой меч бритоголового с мерзким чавкающим звуком вонзился в открывшийся бок стража, тот застонал и свалился, а поразивший его повернулся к Вирду с ухмылкой на лице. Он не спешил, зная, что безоружный молодой парень, застывший столбом над мертвым постовым, – не воин, что прирезать его – это дело одного взмаха меча. Он не стал двигаться быстрее и тогда, когда Вирд метнулся за мечом Дилоса, наконец-то осознав, что от этого зависит его жизнь, и не обращая внимания на погрузившиеся в густую кровь стопы своих ног. Бритоголовый усмехался.

Едва рука Вирда коснулась эфеса, Сила алыми струями огненного света потекла по его крови, через руку она струилась дальше – в меч, и затем возвращалась к сердцу. Тут же Вирд услышал вопль меча, его безумную песню – он требовал, он умолял, он жаждал… «Кровь! Смерть! Месть!» – кричал меч. «Пить! Пить! Пить!» – пульсировало в жилах и клинка и Вирда, в единых для них обоих жилах. Вирд не стал сдерживать меч на этот раз, он позволил ему насытиться.

Пять ударов сердца с момента, как рука Вирда сжала рукоять, – и бритоголовый уже не улыбался, его расширившиеся от удивления глаза начали стекленеть, а Вирд уже вытаскивал поющий от наслаждения, весь алый от крови клинок из груди врага и искал глазами нового – их было достаточно, и это приводило в восторг.

Вирд молча накинулся на бьющегося рядом вражеского воина, тот вдвоем с еще одним нападающим уже одолевали Харта. Чтобы отклонить атакующий меч, вывернуться в позицию для нападения и перерезать горло, потребовалось несколько мгновений. Еще несколько мгновений, чтобы подсечь второго, отрубить ему руку с оружием и всадить острие между глаз.

Вирд мимоходом заметил кривую улыбку на лице Харта, то ли благодарную, то ли удивленную, то ли испуганную. Но он не останавливался, он слушал ритм боя, песню разгоряченного меча, пульс крови и Силы – музыку битвы. Он находил противников одного за другим, и его Дар показывал каждое слабое место врага. Вирд видел комбинацию движений и ударов, которые позволят ему убить как можно быстрее; еще до того, как скрещивались мечи, он знал, как повернется враг, как будет отбивать его атаку, какие ошибки допустит и как воспользоваться ими. Он не тратил время на предупреждение, на контакт глазами, на слова – ни для врагов, ни для своих. Он просто дал свободу мечу. Он не был человеком с оружием, он сам был оружием: его глаза, уши, руки, ноги, все тело – были предназначены для того, чтобы нести смерть. Найти. Атаковать. Убить. Найти. Атаковать. Убить. И так до тех пор, пока не останется ни одного живого врага.

На то, чтобы отыскивать новых противников, уже не нужно было тратить время. Нападавшие, заметив убивающего одного за другим их соратников Мастера Меча, поспешили обезвредить его. Они сгрудились вокруг Вирда, и тот чуть не взвыл от радости предстоящей битвы. Его меч упивался кровью и победой, окружавшие Вирда лица в мгновение ока превращались в смертельную окровавленную маску. Они словно стали в очередь за смертью и подходили только для того, чтобы получить клинок в свою плоть. Вот этот открылся сбоку: укол по косой – и острие клинка касается самого сердца, горячего и живого, разрывает его, останавливает… Другой хочет сбить Вирда подсекающим ударом по ногам, у него не защищена шея – Вирд режет горло противнику, и тот захлебывается кровью, а рука вместо того, чтобы направить меч, отпускает рукоять и тянется в беспомощном жесте к артерии, пытаясь остановить хлещущую кровь. Третий концентрируется, чтобы отбить атаку Вирда, но это ложный выпад – было ошибкой сосредоточиваться на этом, настоящий удар режет ему сухожилия на ногах, а следующий добивает, входя в живот, словно в масло…

Вирд видел одновременно все ошибки врагов и все возможности для своего клинка, и он ни одной не упустил…

Атака на ночной лагерь захлебнулась. Нападавшие показали спины, и тем, кого не утихомирили посланные вдогонку стрелы утарийца, удалось скрыться в темном ночном лесу.